В стране ваи-ваи - Николас Гэппи

Иона и Джордж устроились отдельно, на каменистом островке, и я видел их силуэты возле костра, над которым взлетали снопы искр. Немного погодя они зажгли фонарь, по воде протянулись золотые дорожки. Глухо ворчали пороги, посылая клочья пены вниз по темной реке. Потом взошла полная луна и залила все жемчужным светом.

На рассвете нас разбудил звонкий голос мотора. Все поднялись и окружили торжествующего Тэннера. Увы, ликование длилось недолго, час спустя он все еще бился над мотором.

— Начальник, — сказал Тэннер, когда мы наконец тронулись в путь, — придется совсем не выключать его, даже на время привала.

Горючее просачивалось наружу, из выхлопной трубы валил синий дым…

В жаркий день

Пройдя несколько километров, мы увидели впереди зазубренные скалы, прорезанные широким извилистым коридором; кое-где гладкую поверхность реки морщила легкая рябь. И тут с нами чуть вновь не приключилась беда. Мы шли на большой скорости; вдруг Джордж поднял руку, показывая вперед:

— Смотрите!

На воде, в начале маленького завихрения, неподвижно лежал, опираясь на острый камень, зеленый лист. Неожиданно оказалось, что кругом со всех сторон торчат еле различимые в толще воды тонкие шпили. Любой из них мог пропороть днище нашей лодки, но на этот раз на носу стоял Джордж, и два часа спустя, благополучно миновав все препятствия, мы достигли Урана-Пау. Здесь на берегу стояло покинутое строение ваи-ваи — вернее, один каркас, потому что все остальное давно истлело.

Пока Тэннер следил за тем, чтобы не заглох мотор, мы накопали ямса, полюбовались издали тремя вершинами Амуку-Маунтинс и осмотрели дом, который Чарли — наш лодочный мастер — начал строить в этом месте, взяв за образец дом миссии.

Следующим препятствием на нашем пути были Вату-тероан — «пороги Попугая», широкая подкова из красного камня, заросшая бахромой паку. Тут и там торчали островки, увенчанные стройными пальмами. Мысль о самолете подгоняла нас и, убедившись, что глубина достаточная, мы решились идти напрямик. Водоскат протянулся на триста метров; высокие — до полуметра — волны несли нас вперед. Пустив мотор на полную мощность, мы усиленно маневрировали веслами, и вот уже водоскат позади. Река плавно извивалась мимо причудливой скалы — казалось, огромный кит, окруженный стаей дельфинов, лежит в воде.

А слева высился другой необычный утес — полосатый рог десятиметровой высоты, возле которого открывалось узкое устье Кассикаитю.

Внезапно с воды снялась утка и полетела к устью. Мы двинулись полным ходом вдогонку. Я приготовил ружье, лодка свернула на Кассикаитю, и тут, совсем рядом, мы увидели на крутом откосе свернувшуюся в клубок огромную змею. Анаконда!..

— Стреляйте, начальник! — завопили все в один голос, и я инстинктивно нажал спуск.

На голове змеи появилась черная точка, длинное пятнистое тело обмякло.

Несколько месяцев тому назад я застрелил пятиметровую анаконду; эта была раза в полтора больше, толщиной сантиметров двадцать — двадцать пять.

— В жизни я не видел такой большой камуди! — воскликнул Иона.

— В ней метров десять, судя по голове и толщине тела, — предположил Джордж.

В этот миг голова анаконды коснулась воды, и громадное чудовище забилось в конвульсиях, словно взбесившаяся пружина; змея извивалась, хлестала о землю, наконец скатилась в реку и исчезла. Мы окаменели от ужаса: что было бы с нами, попади мы под удар. Течение разворачивало лодку; вдруг рядом громко захлопали крылья — это спокойно взлетела и скрылась утка…

Но меня уже беспокоило другое: что если я только ранил змею? Пусть даже это одна из самых отвратительных тварей на свете, необходимо убедиться, убита она или нет. Но как? Анаконда не всплывала, а река была глубокая.

— Останавливаться нельзя, — напомнил Тэннер, — потом не заведешь мотор!

Это решило вопрос. Мы продолжали путь вверх по реке среди серых скал и однообразно зеленой растительности, над которой простерлась белая пелена облаков.

Курри-курри — черные ибисы — попадались здесь так же часто, как на Буна-вау; множество змеешеек ходили по стволам или плавали в поисках рыбы, высунув из воды изогнутую шею. Заметив нас, они взлетали, распластавшись крестом над рекой. Тонкое тело и узкие крылья не мешали им искусно парить. Все выше и выше поднимались они по спирали, управляя в полете своим клиновидным хвостом.

Судя по растительности, мы приближались к более сухим областям; устье Кассикаитю служило как бы зональной границей.

Мы позавтракали на черном утесе под сенью деревьев, которые на высоту до шести метров были увешаны мусором, приносимым паводком в дождливый сезон. Лениво текущая вода была пронизана солнечными лучами, в которых резвились стайки рыб. Одни были серебристые, с фуксиновыми плавниками, исчерченные поперек черными и перламутровыми полосами; другие щеголяли продольными полосами серебристого и пурпурного цвета. У толстых циклид отчетливо выделялась на боках черно-белая буква «V».

— Здесь камуди задушила человека из Пограничной комиссии, — вспомнил Джордж. — Когда подоспели остальные, он уже был мертв. Индейцы редко купаются в этой реке, боятся змей.

Все европейские путешественники, побывавшие на Кассикаитю и протекающей поблизости Куювини, встречали исполинских змей. Первый из них, Шомбургк, писал в 1837 году:

«Мы видели также большую змею комути (боа), которая, проглотив крупную добычу, лежала неподвижно на болоте, распространяя отвратительный запах. Хотя я ранил ее пулей, когда она направилась в нашу сторону, нам пришлось отступить. Змея достигала в длину восьми метров, превосходя размерами всех, виденных мною ранее».

Есть места, изобилующие игуанами, или пераи, или аллигаторами, а в этой области полно огромных анаконд. Никто не знал и не пытался установить, чем объясняется такое скопление. Примечательно, что даже антрополог Фэрэби иллюстрировал одну из своих статей наряду с портретами индейцев двумя снимками анаконд.

Поскольку предание о сотворении мира называет прародительницей индейцев дочь анаконды, тарумы никогда не трогали этих змей. Для них анаконда была членом племени, и они относились к ней с большим почтением, величая «дядюшкой».

Но Безил считал, что именно этот «дядюшка» с его непомерным аппетитом заставил тарумов в конце концов покинуть берега Кассикаитю (где они поселились, придя в Британскую Гвиану) и уйти на Эссекибо.

Иона, сидевший поблизости, громко рассмеялся, слушая наш разговор. Я повернулся к нему.

— Ну как, Иона, настроение стало получше? Хоть теперь-то нравится тебе наше путешествие?

Иона улыбнулся мне, и я впервые уловил в его взгляде следы былой сердечности.

— По-моему, все путешествие было замечательным! Сколько нового мы увидели! Ну и домой, конечно, будет приятно вернуться, особенно теперь, когда я путешествовал совсем как древние индейцы. В былые времена индейцы забирали жену и детишек, садились в