Если бы всё было иначе - Сара Эверетт

– Но я не была ей дочерью.

– И она все равно тебя любила, – замечает Наоми. – Возможно, ты права, и Мэл действительно не смогла бы тебя простить, и что с того? Кто она, Господь Бог? Она не была святой. Тебе не нужно ее благословение в каждом аспекте твоей жизни. Она была обычной женщиной.

– Она была Мэл, – говорю я.

Наоми вздыхает, как будто я не могу понять, что она пытается сказать.

– Да, ее так звали, – произносит она. – И она была обычной женщиной, но при этом любила тебя.

Наоми поднимается на ноги, как будто ее работа здесь окончена. Как будто она считает, что у нее больше не осталось слов, которые могли бы проникнуть в мою глупую голову. Возможно, она права.

Мне по-прежнему нужно прощение Мэл.

Я по-прежнему хочу, чтобы она одобряла то, что я делаю. Чтобы любила меня. Была для меня родным домом. Я не знаю, смогу ли я почувствовать себя так рядом с кем-нибудь другим.

Но все-таки я выхожу в холл и крепко обнимаю Наоми – так, как когда-то меня обнимала Мэл. Наоми напрягается и неловко хлопает меня по спине.

– Спасибо тебе, – говорю я.

Когда Наоми уходит, я возвращаюсь в гостиную, сворачиваюсь калачиком на диване и плачу. Я плачу по людям, которых любила и которых потеряла. Я плачу по той маме, которая никак не могла проснуться, и по той, которая не проснется уже никогда. Я плачу из-за страшного октябрьского вечера и из-за того, кем я начала себя считать после него.

Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь принять себя, как это сделала Уиллоу. Как это сделала Мэл.

Но я решаю здесь и сейчас, что я должна попытаться.

Я должна попытаться, потому что моя ненависть к себе не спасла ни Ро, ни Мэл. Потому что она не вернула мне Люка и не изменила прошлое.

Я наугад вытаскиваю диск из коробки, которую принесла Наоми, и вставляю его в старенькую стереосистему, которая стоит в нашей гостиной.

Комнату заполняет прекрасный голос Эллы. На мгновение мне снова семь, и девять, и тринадцать, и я танцую с Мэл в гостиной Коэнов. Мы крутим бедрами, трясем плечами и смеемся – счастливые, полные надежды и живые. А в следующую секунду мне снова восемнадцать, и я стою одна посреди своей гостиной. Совершенно несчастливая, не очень-то полная надежды, но все-таки живая.

Конечно, этого недостаточно, но хотя бы что-то уже есть.

МАРТ

Я иду по территории университета, и под моими ботинками хрустит снег. Сегодня облачно, и небо затянуто серой дымкой. Я только что вышла с занятия по анатомии и чувствую, как в кармане вибрирует телефон. Это СМС от Уиллоу, в которой она сообщает мне, что собирается приехать домой на весенние каникулы.

А ты? – спрашивает она. Или отправишься в какую-нибудь безумную поездку по Мексике со своими новыми друзьями?

Я улыбаюсь и печатаю ответ. Никакой Мексики. Наверное, приеду домой.

Она отвечает почти моментально. Ура!!!!

Раз я уже достала телефон, то решаю сделать селфи и отправить его Эрни. Я знаю, что это его разозлит. Он ненавидит, когда на его часы приходят фотографии. Но я решаю, что, раз он постоянно троллит людей, то я тоже имею право изредка троллить его.

Я звоню ему или отправляю СМС раз в пару недель с того самого дня, как переехала в общежитие. Когда в декабре я сказала ему, что с января начинаю учиться, он выдал мне заготовленную речь на тему «я же говорил, что тебе надоем!», но я видела, что он расстроился. Я обещала оставаться на связи и заставлять его по максимуму использовать свои новые часы.

– Я уже использую их по максимуму! – сказал он. – Я узнаю по ним время!

– А теперь еще сможете узнавать, как у меня дела.

Он фыркнул и сменил тему.

Я нахожу по-зимнему голое, но раскидистое дерево с красивыми, переплетенными между собой ветвями и решаю, что оно станет неплохим фоном. Я роняю рюкзак на землю, вытягиваю руку с телефоном перед собой и улыбаюсь в камеру.

– Я думал, ты стесняешься камеры. – От неожиданности я едва не роняю телефон. – Или ты стесняешься вообще всего?

Я оборачиваюсь и вижу за своей спиной Люка. Он выглядит немного неуверенным, безумно красивым и таким близким.

– Извини, если застал тебя врасплох, – продолжает он, когда я ничего не отвечаю. – Я просто шел на занятия и вдруг увидел девушку, похожую на тебя, поэтому я развернулся и… – Он проводит рукой по подбородку. – М-да, когда я говорю это вслух, звучит так, будто я маньяк.

– Все хорошо, – вру я.

– Не знал, что ты… здесь. Я думал, ты собираешься начать учебу с сентября.

– Я передумала. Начала с января.

Я вижу, как в его голове начинают крутиться шестеренки. Если мы три месяца учились в одном и том же университете, почему встретились только сейчас? На самом деле я несколько раз видела его на расстоянии, когда он шел на занятия вместе с друзьями. Еще один раз я заметила его в библиотеке за ноутбуком и с чашкой кофе в руке. Когда ты ищешь человека взглядом, его гораздо легче заметить, чем если ты даже не знаешь, что он в одном городе с тобой.

– А, – произносит Люк, и я не могу прочитать его эмоции. Может быть, его обидело, что я не сообщила ему о своем приезде. А может быть, удивило. Или обрадовало.

– Ну, приятно тебя здесь видеть, – продолжает он. – Отлично выглядишь.

– Ты тоже, – говорю я, чувствуя, как от этого неловкого разговора в горле образовывается комок. Это диалог двух незнакомцев, ничего не знающих друг о друге. Или, может быть, это диалог двух людей, которые знают друг о друге слишком многое и не могут подобрать правильных слов.

– Мне пора на занятие, – говорит Люк, собираясь уходить. Я машу ему рукой и перевожу взгляд обратно на телефон, пытаясь не накручивать себя из-за этой ничего не значащей встречи.

Я едва успеваю отправить фотографию Эрни, когда снова слышу голос Люка.

– Знаешь… – начинает он. – Вообще-то я… Это как-то странно увидеть тебя и как ни в чем не бывало пойти на занятия.

К моим щекам приливает кровь, хотя он не сказал ничего, что могло бы вызвать стеснение.

– Да, мне тоже, – признаюсь я.

Он трет рукой затылок.

– Тут неподалеку есть отличное кафе-мороженое, – говорит он. – Если ты, конечно, хочешь. Ни в коем случае на тебя не давлю.

Я тяжело сглатываю.

– Давай.

Мы идем к машине Люка, припаркованной на стоянке рядом с общежитием, и разговариваем о мелочах. Он говорит, что сменил основную специальность на инженерное дело. Я рассказываю ему, что пока учусь на медсестру, но, возможно, потом выберу что-нибудь другое.

– Из тебя получилась бы отличная медсестра, – говорит он. – Ты умеешь заботиться о людях.