Заживо в темноте - Майк Омер

Обеим снились кошмары.

Поначалу они спали в одной комнате и даже в одной кровати. После того как Андреа среди ночи, отбиваясь от невидимого противника, оставила на лице у Зои длинную царапину и едва не выдавила ей глаз, от совместных ночевок пришлось отказаться. Однако сегодняшнее утро, ленивое и ласковое, словно в долгожданный выходной, казалось почти нормальным. Зои проснулась от грохота кастрюль и сковородок – Андреа что-то готовила, – вылезла из постели и, моргая, прошлепала на кухню.

Сестра стояла у плиты, что-то напевая себе под нос, – пожалуй, довольно бодро. Рядом с ней на тарелке высилась груда жареных оладий. Андреа сняла со сковородки очередной подрумянившийся оладушек, перевернула и отправила на тарелку, улыбнувшись тому, как ловко подбросила его в воздухе и как ровно он лег.

Зои потянулась к оладьям, но Андреа хлопнула ее лопаткой по руке.

– Ой!

– Не сейчас, – строго сказала Андреа. – Будем есть их с маслом и кленовым сиропом. И еще я купила апельсиновый сок!

– Пожалуйста, только один! – взмолилась Зои. И опять потянулась к оладушкам.

Лопатка опустилась в дюйме от ее пальцев.

– Смотри у меня! – пригрозила Андреа, поигрывая своим орудием.

– Ну хоть чашечку кофе можно? – проворчала Зои, пожирая оладушки жадным взглядом.

– Кофе – пожалуйста.

Зои приготовила себе кофе, терпеливо ожидая, когда темная влага жизни наполнит чашку. Отпила глоток, вдохнула пряный запах. Что за чудо!

А затем – одно молниеносное движение, и верхний оладушек у нее в руках! Зои торопливо запихнула его в рот, при этом едва не подавившись.

– Ты бы себя сейчас видела! – фыркнула Андреа. – Точь-в-точь хомяк!

Зои улыбнулась с набитым ртом и, дожевывая оладушек на ходу, ушла в гостиную.

– Я включу музыку? – спросила она оттуда. Музыка ей теперь требовалась почти постоянно – чтобы заглушить тишину.

– Ладно, только не Бейонсе и не Тейлор – их я больше не вынесу!

– Кэти Перри пойдет?

– Пойдет… – Андреа тяжело вздохнула.

Зои включила «Teenage Dream» и подошла к окну в гостиной, которое Андреа снова закрыла. Распахнула окно и высунулась наружу, глядя на снующие туда-сюда автомобили.

Не нужно быть экспертом по травмам, чтобы понимать огромную разницу между бедой Андреа и ее собственной. Человек, пытавшийся ее убить, сейчас в федеральной тюрьме и ждет суда. А человек, пытавшийся убить Андреа, – на свободе. Копы оцепили здание, проверили все входы-выходы, перекрыли соседние улицы, обыскали весь город – и все же Роду Гловеру удалось уйти.

– Хотела бы я в пятницу вечером так же веселиться! – сказала Андреа у нее за спиной.

– Что? – недоуменно переспросила Зои.

– Как в песне.

– А-а… – Зои не вслушивалась в слова песни, да и мелодией мало интересовалась. Ей просто нужны были звуки. Постоянные звуки, успокаивающие, напоминающие, что она больше не одна и не взаперти.

– Завтрак подан, мадам. Может, выключим этот шум?

– М-м… еще пару песен, а? Сейчас как раз начнется «Firework»!

Андреа вздохнула и с недовольным видом пошла на кухню. Зои поплелась за ней, чувствуя себя виноватой.

Со временем полегчает. Хотелось бы надеяться.

На обеих тарелках высилось по горе оладий, плавающих в озере кленового сиропа. На третьей тарелке нарезанные фрукты – бананы, яблоки, клубника, черника. Такие завтраки созданы, чтобы фотографировать их и выкладывать в «Инстаграм», однако сестры Бентли полагали, что еду лучше есть, а не постить в Интернете.

Зои разрезала оладушек, окунула кусочек в кленовый сироп, наколола сверху на вилку банан и отправила в рот. Закрыла глаза, дыша через нос, всем телом впивая необычайную сладость. В соседней комнате Кэти распевала припев «Firework» – и Зои хотелось, чтобы этот блаженный миг длился вечно.

– Вчера я слышала, – сказала Андреа, – как ты говорила по телефону со своей начальницей. О том, что у вас в отделе кто-то сливает информацию.

– А, ничего особенно. Не беспокойся. Просто кто-то рассказал тому репортеру, что я…

– Это я рассказала.

Зои уставилась на сестру, словно громом пораженная.

– Ты знаешь, что он пишет о тебе книгу? Он позвонил мне. Сказал, что очень хочет посмотреть вблизи, как ты работаешь, что он сумеет прославить твое имя. И все эти идиоты у тебя в отделе, что смотрят на тебя свысока, потому что ты не агент, сразу…

– Андреа! Ты хоть понимаешь, что могло выйти? – Жаль, что Гарри Барри здесь нет: с каким удовольствием она воткнула бы ему вилку в глаз! – Я занимаюсь своим делом не для того, чтобы прославиться. Плевать мне и на эту дурацкую книгу, и на то, кто как на меня смотрит!

– И напрасно. Это очень важно – как ты выглядишь в глазах людей.

– Никогда. Так. Больше. Не делай! Ясно? Не смей разговаривать обо мне с журналистами у меня за спиной! Особенно сейчас, когда мы живем вместе…

– Ну, об этом можешь больше не беспокоиться.

– Вот и хорошо. – Зои все еще злилась – на Гарри. Ей ли не знать, что этот сладкоречивый сукин сын умеет быть чертовски убедительным? Ничего удивительного, что ему удалось запудрить мозги Андреа.

Примерно минуту они ели в молчании, а потом Андреа сказала:

– Я собираюсь съездить к маме.

Во второй раз за сегодняшнее утро Зои едва не подавилась.

– Что?!

– В последние дни она мне покоя не дает. Тревожится за нас обеих. И хочет хоть одну из нас увидеть лицом к лицу.

– Поговори с ней по видеочату.

– Не смешно, Зои.

– Ну ладно, поезжай. Мне-то что? Это тебя она за три секунды с ума сведет… И когда улетаешь?

– Завтра. Уже купила билет.

– А когда вернешься? Могу забрать тебя из аэропорта, если только прилетишь не среди ночи.

– Я… не знаю.

Зои вдруг почувствовала, что что-то не так. Андреа не ела, сидела, опустив глаза в тарелку, и вид у нее был виноватый.

– Дело не в маме?

– Ну почему, в маме тоже…

– Ты не хочешь больше здесь жить.

– Сама пока не знаю. – Андреа подняла голову; в глазах у нее стояли слезы. – Но мне нужно уехать. Хотя бы на время. Подальше от этого города, от воспоминаний, от…

– От меня?

Андреа потянулась за стаканом. На вопрос она не ответила.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказала Зои. Ей вдруг показалось, что она тонет.

– Зои, послушай, может быть, это только на несколько дней, чтобы развеяться! Ничего особенного…