Ферма механических тел - Катерина Мелех

полпути спохватилась, вернулась в холл и скинула рыжие кожаные ботильоны на невысоком квадратном каблуке, что по изяществу превосходили всю меня. Вообще-то в конфедерации, как и в империи нет традиции снимать обувь при входе в дом. Но в Мэе вдруг взыграли зангаоские корни. Я, как врач, признала санитарную пользу такой привычки, поэтому в данном случае качать права не стала.

Сунула ноги в домашние туфли, прошла мимо кухни-столовой, через каминную залу в кабинет с окнами во всю стену. Мэй был на балконе, задумчиво выпуская в стылый февральский воздух клубы сигаретного дыма.

Дома я настоятельно попросила не курить его любимую ядреную смесь горьких специй, горелого дерева и копченого мяса, от которой и паромобиль на ходу заглохнет и от которой меня снова начало тошнить из-за токсикоза. Свою паровую сигарету я и вовсе выбросила в помойку.

Я коротко постучала в окно, привлекая внимание инквизитора, то есть теперь инспектора Хелстрема, и присела на край дубового стола, обитого мшисто-зеленым сукном. Оглядела лежащие аккуратными стопками бумаги с донесениями о случаях колебания астрального фона, оккультных правонарушениях и некромантских преступлениях и отпила остывающий кофе из фарфоровой чашки с коричневыми охотничьими мотивами.

Мэй вернулся в кабинет, скинул шинель на софу у стены, не упустил случая огладить мой пока еще совершенно плоский живот и опустился в кресло. Я незамедлительно перебралась к нему на колени, по-кошачьи потянувшись за новой порцией ласки. Когда утром я уходила в Арканский медицинский университет подавать заявление на сдачу экзаменов для лицензии врача, Мэй еще не вернулся с ночного дежурства, и я успела соскучиться.

— Когда нам выходить? — невнятно, не прерывая поцелуй, уточнила я.

Мэй прильнул к сгибу моей шеи, чтобы увидеть напольные часы, стоящие у двери, и опалил влажную кожу горячим дыханием.

— Через пять минут. Не успеем.

Иногда я даже жалею, что он не сдается по полчаса, а то и дольше. Фыркнув, с досадой отлипла от мужа, оправила перекрутившуюся юбку и пригладила короткие волосы, полностью распрямившиеся в отсутствие извечной тагартской влажности. Снова оглядела материалы дел, над которыми работал Мэй, как инспектор Отдела расследований экстрасенсорных преступлений Департамента полиции Аркана, и, пытаясь отвлечься от зуда внизу живота, полюбопытствовала:

— От Шпильки нет новостей?

Со мной подруга все еще не общается, зато с завидной регулярностью отсылает письма Мэю. На дорогой бумаге, написанные каллиграфическим подчерком с изящными завитушками и благоухающие цветочными духами. Таким образом для меня в них посланий больше, чем для самого адресата.

Ну и славно. Эта партизанская борьба вполне в духе ночной бабочки, то есть означает, что хотя бы структуру эндоплазмы, а с ней и психику, подруге удалось восстановить. В отличие от поврежденных сосудов. Сама она писала, что для телесного восстановления просто необходимо больше времени. Но, думаю, в глубине души тоже понимала, что если уж доктору Шприцу ничего не удалось сделать, то это уже хронический диагноз.

— Ничего после сообщения о ее вступлении в ряды Свидетелей Еноха, — откликнулся Мэй, тоже поправляя одежду.

Из-за меня куртизанка ушла в монашки. Точнее, из-за пыток Ллос, после которых Полли возненавидела вуду и решила бороться с иноверцами. Но первопричиной этому была я. Богоугодный поступок, как, сплевывая, говорит Мэй.

— А меня ночью опять навещал Эрик, — я растроганно шмыгнула носом, запахивая бордовое пальто, и вслед за Мэем снова вошла в лифт. — Похвалился своими успехами в путешествиях по снам и передал поздравления с бракосочетанием от Папы Легбы, Теша с Ханной и близнецов. Они, кстати, вступили в «Калаверу».

Не без моей протекции, хотя долго уговаривать барона Субботу не пришлось. Ему спиритуалистов и медиумов в мафии никогда не будет много, учитывая назревающее противостояние с единомышленниками Евангелин.

— Черт возьми, после поздравлений от такой компании впору обливаться святой водой, — иронично улыбнулся Мэй, придерживая передо мной входную дверь и распахивая дверцу «Стэнли Стимера». Но во взгляде чернильных глаз сверкнуло стекло. — Когда Эрик появится в следующий раз, предупреди барона Субботу, что Свидетели Еноха получат автоматона со следующим рейсом Буревестника.

То есть уже к концу марта. Полноценную религиозную войну Императрица не допустит, используя культистов только как временную меру стращания иноверцев, заполоняющих империю после объявления свободы вероисповедания. Но на какое-то время Тагарта все же захлебнется кровью. И к этому тоже косвенно причастна я, как и ко всему, на что повлияет изобретение автоматонов.

Даже с садизмом мне никак не удается возгордиться этим достижением.

— Кстати, «Калавера» согласилась снизить закупочную стоимость фотографий пост-мортем, — поделилась я успехами на поприще переговорщика.

Мэй покосился на меня с возросшим уважением. Я приосанилась. Честно признаться, мне просто вовремя вспомнилось, как Теш на маскараде в мой день рождения пообещал мне компенсацию за то, что его матушка натравила на меня Башню Бенни. Вот я и потребовала скидки для «Дедерик&Ко». На мой дилетантский в экономических вопросах взгляд, не большая цена, учитывая, что барон Суббота и так единственный поставщик «фантомных запчастей» для автоматона.

На ферме механических тел царили революционные настроения.

Вход перекрывали беснующиеся репортеры, щелкая фотоаппаратами и гудя эхографами. Под ноги им бросался Пират, пытаясь хоть кого-нибудь уронить, на головы с крыши падал Бандит, норовя уподобить себе и выцарапать один глаз. По коридорам сновали нервные чинуши и деловитые юристы.

Со всей страны понаехали какие-то мои дальние родственники — гномы из клана Дедерик. И сейчас, потрясая бородами и шарахая себя кулаками в бочкообразные грудины, яростно наступали на сотоварищей Авракса Джарвиса, басовито, как трансформаторы, тарахтя про нарушенную договоренность о паритете.

У меня поджалась задница от осознания, в какое дерьмо я снова собираюсь макнуться. Я споткнулась и, если бы не Мэй, позорно пропахала бы носом землю. Пара фотоаппаратов щелкнули очень невовремя, запечатлевая мою неуклюжесть.

Но мужу достаточно было просто бросить на их обладателей дружелюбный взгляд и миролюбиво улыбнуться, чтобы получившиеся снимки тут же порвались на клочки. Тут все знают, как инспектор Ли Мэй Хелстрем умеет требовать.

Я поймала злобные взгляды дамочек из толпы зевак, взяла мужа под локоток и скопировала его мимику. Да, дамы, я тоже сама себе завидую.

Мэй в ответ ободряюще сжал мои пальцы, делясь верой в мои силы и правильность происходящего. Он, как и дед с Барти,