Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - Дмитрий Медведев

К моменту работы над шестым томом в историографии, особенно американской, стали преобладать наветы в адрес Монтгомери. Его обвиняли в медлительности в первые три месяца после высадки в Нормандии; также его критиковали за стремление нанести быстрый локальный удар по Руру силами британских войск вместо следования первоначальному плану с организацией наступления по всему фронту. Мемуары, содержащие изложение его позиции, Монтгомери опубликует только в 1958 году, а пока для защиты реноме он открыл архивы своему биографу Алану Мурхеду, а также военному корреспонденту Реджинальду Уилмоту (1911–1954), успевшему до своей кончины в авиакатастрофе опубликовать в 1952 году «Борьбу за Европу». Согласно Уилмоту, решительный удар в сентябре, на котором настаивал Монтгомери, мог привести к завершению войны в Европе уже в 1944 году.

Приступив к описанию событий последнего года войны в Европе, Черчилль встречался с Монтгомери и в частных беседах разделял его взгляды. Но в тексте он не стал развивать тезисы Уилмота. Во-первых, он не хотел обострять отношения с американцами. Во-вторых, первые месяцы после высадки в Нормандии он был больше обеспокоен рисками, связанными с пересечением Ла-Манша и закреплением на подконтрольных противнику территориях, чем поиском новых возможностей для развития наступления. В-третьих, Черчилль продолжал мыслить категориями окопной войны времен Первой мировой, не принимая в расчет ресурсы мобильных групп. Взгляды премьера стали постепенно меняться осенью 1944 года, когда наступление на Западном фронте начало буксовать. В своей книге он приводит телеграмму Смэтсу от 3 декабря 1944 года, в которой признает, что «замечания и прогнозы Монтгомери оказались верными».

Относительно скромно представленные события в Европе контрастируют в шестом томе с довольно подробным изложением кампании в Бирме. Заметив это несоответствие, Ривз тут же обратил на него внимание автора, посоветовав сократить текст. Но его рекомендации не были учтены, и причиной тому был не столько сам Черчилль, сколько его помощники, а также внешнее окружение. Паунэлл руководил штабом в этом регионе в 1943–1945 годах, а Келли получил в 1944 году в сражении при Бирме Военный крест.

Кроме того, после публикации пятого тома ветераны 14-й армии выразили недовольство тем, что их успехи обошли стороной. С премьер-министром связался лично командующий 14-й армии фельдмаршал Ульям Джозеф Слим (1891–1970). На момент публикации пятого тома Слим возглавлял Имперский генеральный штаб, и его мнение игнорировать было нежелательно. Черчилль пообещал, что восполнит упущение в следующем томе. Так борьба «знаменитой» 14-й армии с японцами получила свое освещение, а Слим был удостоен похвалы за «мастерское командование».

При работе над шестым томом автору пришлось рассматривать и другие замечания, причем не только отдельных людей, но и целых стран. В сентябре 1952 года Ривз информировал о «недовольстве голландцев», которые считали, что ими «пренебрегли», в отличие от французов, поляков и бельгийцев. В итоге при описании битвы за Арнем (сентябрь 1944 года) было добавлено упоминание о храбрости голландского Сопротивления, а также было решено отдать должное стойкости голландцев, которые провели под оккупацией нацистов уже пятую зиму. На подобную учтивость в отношении претензий с внешней стороны значительное влияние оказывал тот факт, что на момент работы над шестым томом Нидерланды, как впрочем, и Бельгия, были членами НАТО. В 1944 году Форин-офис прорабатывал укрепление союзных отношений с этими государствами путем включения их в «западный блок», за что подвергся резкой критике со стороны премьер-министра. Черчилль не верил в положительный эффект привлечения подобных союзников, считая бельгийцев «чрезвычайно слабыми», а их довоенное поведение «шокирующим». Не лучшего мнения он придерживался и о голландцах, находя их «всецело эгоистичными, сражающимися только после того, как на них напали, да и то всего несколько часов». В 1951 году Черчилль планировал развить эту тему в шестом томе, однако в 1953 году он подверг свои замыслы ревизии.

Еще одной претензией со стороны иностранных читателей стало обращение из Израиля, в котором автора журили за отсутствие в тексте информации о Холокосте. Черчилль привел письмо Идену от 11 июля 1944 года, в котором клеймил учиненный нацистами геноцид, как «возможно, самое масштабное и самое ужасное преступление, совершаемое когда-либо во всей мировой истории». «Несомненно, — указывал он, — что любой связанный с этими преступлениями включая тех, кто только исполнял приказы и осуществлял бойню, должны быть приговорены к смерти, после того как их участие в этих убийствах будет доказано». Несмотря на откровенный язык, самому посланию нашлось место лишь в приложении. Но с летом 1944 года связаны и другие документы британского премьера, касающиеся мрачной темы. Например, после того как в начале июля ему доложили, что в течение последних нескольких месяцев по железной дороге из Будапешта в концентрационный лагерь Освенцим перевезено несколько сот тысяч евреев, он распорядился незамедлительно «обратиться к представителям наших ВВС и получить от них все возможное» для уничтожения злополучной дороги. «Если в этом будет необходимость, подключайте меня к решению проблемы», — сказал он Идену. Однако ни этот страстный призыв, ни иные упоминания концлагерей не встречаются на страницах «Триумфа и трагедии». В отличие, например, от первого тома, где автор замечает, что «массовое систематическое уничтожение шести-семи миллионов мужчин, женщин и детей в немецких концентрационных лагерях превышает по своему ужасу жестокие и скорые расправы Чингисхана».

Вполне возможно, что Черчилль не стал приводить упомянутое обращение к Идену насчет разрушения железной дороги, поскольку оно не было реализовано. Министерство авиации сослалось на множество технических сложностей в исполнении поручения, а военное ведомство США нашло предложенную идею вообще невыполнимой. Сам Черчилль также не стал контролировать исполнение своего указания, увлекшись международными поездками и заботами об очередных спорах и компромиссах с союзниками.

К другим эпизодам лета 1944 года, которые скромно представлены на страницах шестого тома, относится знаменитое неудачное покушение на Гитлера в «Волчьем логове» 20 июля 1944 года. Не считая косвенного упоминания в фрагменте о Роммеле: фельдмаршал «чудом выздоровел, чтобы позднее погибнуть по приказу Гитлера», Черчилль уделяет этому важному событию всего один абзац. Он рассказывает о деталях покушения и объясняет, почему оно провалилось. Характеризуя безжалостность фюрера, в котором «этот заговор разжег всю присущую ему ярость», Черчилль лишь вскользь упоминает о расправе, которую тот «учинил над всеми заподозренными в соучастии», отрывисто заметив, что об этой чистке «даже страшно рассказывать».

Норман Брук и Билл Дикин были неприятно удивлены сдержанностью автора и обратились к нему с просьбой расширить интересный фрагмент. Тем более, материал для коррекции имелся. Черчилль заплатил журналисту Яну Колвину пятьдесят гиней за подготовку черновика «Двенадцать часов заговора» объемом пять тысяч слов. Несмотря на обращения и подготовленный конспект, автор оказался непримирим, заявив, что «сообщил все, что необходимо».

Настаивая на своей версии, Черчилль мог руководствоваться разными соображениями. Современные западные историки склонны не слишком героизировать инцидент 20 июля, полагая, что стремление физически устранить Гитлера объяснялось не столько преступлениями последнего, сколько пониманием того, что фюрер ведет Германию к тотальному поражению. При такой трактовке сокращение эпизода могло объясняться нежеланием давать поводы для пересудов о дальнейшем развитии событий, если бы покушение удалось. Но у британского премьера могли быть и другие причины. Черчилль упоминает имя полковника Клауса фон Штауффенберга (1907–1944), который решился на убийство фюрера, расплатившись за это собственной жизнью (расстрелян на следующий день после инцидента). Но Штауффенберг действовал и планировал операцию не один: имел место продуманный и разветвленный заговор, в который были вовлечены высокопоставленные военные чины Третьего рейха. Если бы замысел удался и в Германии произошла смена власти, следующим шагом могла бы стать самоликвидация Западного фронта и заключение перемирия с Великобританией и США.