Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - Дмитрий Медведев

В предисловии к первому русскоязычному сокращенному изданию Волкогонов указывает, что из произведения были «опущены события внутренней политической жизни Англии, парламентской борьбы, бытовые подробности некоторые вопросы материально-технического снабжения, перевозок войск и ряд второстепенных эпизодов», а также «исключены весьма обширные приложения, содержащие схемы, отдельные проекты планов и другие документы, письма автору, развернутые подзаголовки». Объясняя сделанные купюры, Волкогонов успокаивает читателей, что в результате сокращения удалось «сохранить максимум авторского текста, не повредив канву и последовательность повествования». Кроме того, по мнению автора предисловия, в некоторых случаях подобные купюры были просто необходимы. «Как правило, Черчилль вначале излагает то или иное событие своими словами, затем приводит в подтверждение письма, им и ему написанные. Это ведет к многочисленным повторам одной и той же мысли», — объясняется он.

Учитывая, что речь идет о почти двукратном сокращении, может создаться впечатление, что половина текста Черчилля это повторы и дублирования, что, конечно, не соответствует действительности. Необычным кажется и чрезмерное использование термина «письма». Британский автор действительно не скупился на использование различных документов, но речь идет не о приватной переписке, а о подлинных свидетельствах мировой войны, многие из которых никогда не публиковались и, возможно, никогда не будут опубликованы на русском языке. Нельзя забывать и о том, что купюра есть купюра, и нередки случаи, когда во время сокращений, даже если они касаются незначительных, по мнению редактора, подробностей, с водой выплескивают и дитя. Причем о наличии которого читатели никогда не узнают. Так, русскоязычная аудитория лишилась следующей личной ремарки автора о своей жизни в первой половине 1930-х годов из пятой главы первой книги первого тома:

Я зарабатывал устным и письменным словом. Мной были написаны последовательно несколько томов «Мальборо». Я постоянно размышлял над обстановкой в Европе и перевооружением Германии. По большей части я жил в Чартвелле, где у меня было много способов развлечь себя. Своими собственными руками я построил два коттеджа, сделал большую пристройку к кухне, украсил сад декоративными горками, построил бассейн с подогревом, чтобы наслаждаться купанием в нашу ненадежную погоду. Таким образом, мне было некогда скучать, и у меня не было ни одного неиспользованного момента с утра до вечера, я находился в окружении моей счастливой семьи, проживающей в мире и спокойствии в моей обители.

На первый взгляд ничем не примечательный фрагмент с описанием «бытовых подробностей». Но попробуем рассмотреть его в контексте. Черчилль вставил приведенный кусок в главу с пугающим названием «Годы нашествия саранчи», обыгрывающим библейское выражение «годы, которые пожирала саранча». От периода с таким названием не жди ничего хорошего. Но автор изображает семейную идиллию, кроме того, он демонстрирует свою разносторонность, показывая, что даже в период безвластия, в отсутствие всех постов (кроме депутатского мандата), у него было много дел, которыми можно занять себя, причем дел, связанных как с интеллектуальной, так и с физической активностью.

К другим фрагментам, с которыми по решению редакторов не были ознакомлены русскоязычные читатели, относятся размышления автора из первого тома (глава «Мюнхенская трагедия»). Они раскрывают мировоззрение и побудительные мотивы британского политика: «Для стран, держащих свое слово и действующих в соответствии с данными союзникам заверениями, существует полезное руководство — честь. Непостижимо, но то, что обычно понимается под этим термином, расходится с христианской этикой. Обычно на честь влияет та часть гордости, которая играет важную роль в ее стимулировании. Раздутый кодекс чести, толкающий на совершение крайне тщеславных и неблагоразумных поступков, не может быть оправдан, несмотря на всю свою внешнюю привлекательность». «Мюнхенская трагедия» была иным случаем, подчеркнул Черчилль. По его словам, это был «момент, когда честь определяла путь долга». Вряд ли этот абзац, добавленный в текст лично автором, нуждается в комментария. И вряд ли он попадает под дублирования и несущественные подробности, на которые ссылается Волкогонов.

В своем предисловии Волкогонов сообщает, что при сокращении были «опущены некоторые события внутренней политической жизни Англии, парламентской борьбы, бытовые подробности», в то время как «все, что пишет Черчилль об СССР, о советско-английских отношениях, а также описание конференций Большой тройки и встреч Черчилля со Сталиным» оставлено «без каких-либо сокращений». В целом, это действительно так. Главы и фрагменты, посвященные СССР, приводятся практически без купюр. Практически… Потому что часть авторского текста все-таки была удалена. Например, напоминания о том, как «во время предыдущей войны большевики нарушили священные соглашения с западными союзниками и заключили сепаратный мир с кайзеровской Германией, приняв жесткие условия». Есть в тексте и другие вырезанные фрагменты, показывающие, что издание полного русскоязычного перевода «Второй мировой войны» не потеряло своей актуальности и, возможно, все-таки появится в ближайшие годы.

Большинство переводов «Второй мировой войны» на иностранные языки, а также упомянутые выше иностранные издания были сделаны при жизни автора, обеспечив ему значительное материальное вознаграждение. «У меня такое ощущение, что я не книгу пишу, а делаю себе состояние», — признается Черчилль в конце 1940-х. Деньги к деньгам. Одновременно с головокружительными гонорарами за сочинение о мировой войне, он также получал роялти за свои предыдущие произведения, значительно подскочившие в цене после премьерства автора. В одном только августе 1948 года Черчилль продал за десять тысяч фунтов права на экранизацию «Савролы» и «Речной войны», а также за четыреста пятьдесят фунтов — на издание «Мальборо» в Нидерландах. Еще десять тысяч фунтов он получил за экранизации «Мои ранние годы». «Впервые в своей жизни я стал достаточно богатым человеком», — признается политик в конце февраля 1953 года.

Деньги деньгами, но не все меряется с материальной точки зрения. Лорд Моран считал, что после войны его пациент сильно сдал, и к моменту работы над третьим томом «Второй мировой» «стало очевидно, что ему не хватает умственной энергии для выполнения работы должным образом».

Ситуация была неоднозначной. Действительно, с годами Черчилль стал терять хватку. Это чувствуется в многословии и документальном обилии его знаменитого сочинения. Но при этом он обладал огромным опытом, да и сил у него оставалось достаточно, чтобы предложить публике нечто особенное. И в этом он преуспел. Гексалогия является самым крупным произведением в литературном наследии Черчилля — более двух миллионов слов. Автору потребовалось восемь лет, чтобы реализовать задуманное. Лишь работа над «Мальборо» заняла столько же времени. Правда, во время подготовки биографии своего предка Черчилль не занимал никаких должностей, кроме членства в палате общин, в отличие от конца 1940-х и начала 1950-х годов, когда он возглавлял сначала оппозицию, а затем — правительство.

Наконец, отдельно необходимо отметить и самого автора, который одним только своим именем во многом придал уникальность произведению. Черчилль стал не только единственным политиком, который занимал в двух мировых войнах руководящие посты и о каждой из них написал объемные исторические сочинения, он также стал единственным главой правительства, который столь подробно изложил свою точку зрения на события. Единственным политиком, который, пусть временно, в конце, но возглавлял правительство в военные годы, а позже рассказал о своем опыте, был генерал де Голль. Но три тома его мемуаров выйдут в промежуток с 1954 по 1959 год, когда Черчилль уже закончит и издаст собственный шеститомник.