Единственное желание. Книга 2 - Надежда Черпинская

Кайла смотрела незнакомая женщина, восхитительная, прекрасная, улыбающаяся и… живая. Таких мальчик никогда не встречал. Так он представлял себе морскую королевну, сказки о которой нередко рассказывала ему мать.

Пока полукровка зачарованно взирал на дивный портрет, где-то наверху послышались торопливые шаги, и тотчас вниз по лестнице проворно сбежал незнакомец.

– Форсальд, брат, вот так неожиданная радость!

Хозяин распахнул объятия, приветствуя гостя.

– Здравствуй, Ратур! Благословение Небес Эруарду! – улыбаясь, ответил Форсальд.

Владетель замка, видимо, был примерно одного возраста с отцом Кайла, но казался моложавее. Худощавый, подтянутый, статный, темноволосый, без ранней седины, ещё смуглый от летнего загара, одетый в простую шерстяную рубаху, без всяких изысков и украшений. Карие глаза его блестели озорно и счастливо – похоже, нежданному гостю он, в самом деле, обрадовался.

– А это, должно быть, Кайл? – хозяин подмигнул парнишке совсем по-доброму. – Рад знакомству, юный милорд!

Мальчик не откликнулся – он по-прежнему стоял, понуро опустив голову, и молчал. Стоило бы ответить на приветствие незнакомца, тем более что тот был невероятно любезен и казался довольно славным. Но маленький бастард уже хорошо усвоил урок – верить нельзя никому, даже самым красивым и приятным взрослым, они всегда лгут и притворяются.

– Кажется, твой сын не желает признавать во мне родича? – захохотал Ратур, совсем не обижаясь на нелюдимого мальчишку. – Не пойми меня превратно, друг мой, но я в замешательстве! Ты никогда прежде не являлся ко мне вот так: без предупреждения, на ночь глядя, да ещё и не один. Что случилось? Надеюсь, ничего дурного? Как миледи Ольвин и девочки?

– Они здоровы. Не пугайся понапрасну! – заверил поспешно Форсальд. – Но ты прав как всегда, мой дорогой кузен. Кое-что, и вправду, случилось… Я приехал по делу. И это не терпит отлагательств до утра.

– Говори же! – хозяин замка мгновенно посерьёзнел и перестал улыбаться.

Форсальд оглянулся на безмолвного ребёнка.

– Я бы предпочёл один на один…

– Тебя смущает твой собственный малолетний сын? – искренне удивился владетель Эруарда. – Впрочем, как хочешь! Идём в библиотеку!

Мужчины направились к высоким двухстворчатым дверям по другую сторону от камина.

– Милорды, куда же вы? Я вино согрела… – окликнула их давешняя служанка, неспешно выплывая в Каминный зал.

– Потом, Шэрми, потом! Благодарю! У нас разговор важный, – махнул рукой Ратур и скрылся за тёмной дверью, плотно её притворив.

– Ох, вот всегда так! – покачала головой женщина и улыбнулась Кайлу. – Пойду хоть тебе чаю налью. Будешь?

Не дождавшись ответа, Шэрми вразвалочку удалилась на кухню.

А Кайл остался один в пустом зале незнакомого замка, и пугающая тишина обступила его со всех сторон.

***

– Ты кто такой?

Голос прозвучал внезапно.

Кайл, предоставленный самому себе, присел на нижних ступенях лестницы и рассматривал дивный портрет на стене. Он был так поглощён этим занятием, что даже шагов не слышал.

И теперь этот вопрос так напугал мальчика, что он вскочил от неожиданности и растерянно молвил:

– Кайл.

Девчонка стояла чуть выше на лестнице, облокотившись на перила, и смотрела выжидающе и строго. Немногим старше. Наверное, она была ровесницей его сестры Флорин. Только совсем другая…

Высокая, длинноногая, худенькая, нескладная, похожая на новорождённого жеребёнка. Острый, тонкий носик, губки надменно поджаты, и две тёмные косички змейками сбегают по плечам, обрамляя светлое лицо. А в глазах сияют, отражаясь, огоньки свечей, в глазах золотисто-ореховых, мерцающих, как песок на берегу Спящего моря.

И платье на ней в цвет глаз, а поверх – яркий, как пламя, жилет из меха рыжей лисицы.

– И что ты здесь делаешь, Кайл?

Она глядела насмешливо и чуть высокомерно, как смотрят обычно все девчонки на мальчишек своего возраста или чуть младше, и полукровка смутился окончательно. Тем более, он и сам не понимал, зачем он оказался здесь.

– Не знаю, – Кайл пожал плечами. – Меня отец привёз сюда…

Девчонка спустилась ниже, по-прежнему с любопытством его разглядывая.

– Вот как? Странно… А мне сказали, милорд Форсальд приехал…

– Так он меня и привёз, – кивнул мальчик. – Он там, за дверью, с хозяином говорит.

Девчонка недоверчиво прищурила золотистые глазищи.

– Врёшь! У дяди Форсальда только дочери есть. Я их знаю, они – мои сёстры. Если ты его сын, почему я тебя никогда не видела? Почему ты никогда не приезжал вместе с ними?

Кайл сразу насупился.

Так эта длинноногая, выходит, дочка хозяина замка. Значит, она такая же заносчивая, как его противные сестрицы.

– Мне запрещали уезжать из Солрунга, – всё-таки решил объяснить он.

– Почему? – продолжала удивляться незнакомка. – И почему сёстры про тебя не рассказывали?

– Они меня не любят, – признался Кайл. – У меня другая мама, рабыня. И миледи Ольвин запрещала нам играть вместе.

– Я тебе не верю! – девочка нахмурилась ещё больше.

– Ну и не верь! – он демонстративно отвернулся, снова усаживаясь на лестницу и глядя на гобелен с лучезарно улыбающейся женщиной.

Девица отступать не собиралась, она незамедлительно уселась рядом и, помолчав немного, рассудила:

– Выходит, ты тоже мой родич, Кайл? – Вскочив, она старательно сделала реверанс и добавила совсем по-взрослому: – Рада знакомству! А я – миледи Келэйя ир Ратур, хозяйка Эруарда.

Хозяйка! Смешная худышка с двумя косичками!

Хоть она и была старше, Кайлу всё равно захотелось улыбнуться над её речью. Ведь хозяйки замков такими не бывают. Они должны быть все разряженные, в золоте и жемчугах, высокомерные и бессердечные, такие как миледи Ольвин. Или красивые, как та дама на гобелене.

Но почему-то смеяться над этой забавной девчонкой казалось невозможным. Нескладная, без роскошных драгоценностей, в простом платье, она не казалась ему заурядной, обычной. А если присмотреться внимательно, в этом остром, гордо вздёрнутом подбородке было что-то от того достоинства и властного спокойствия, коим обладала дивная красавица с портрета над камином.

И глаза…

Те же златые омуты искрились под тёмными ресницами на гобелене в фигурной раме.

Девчонка, так и не дождавшись ответной любезности на своё приветствие, проследила за взглядом Кайла и ревниво спросила:

– Чего уставился? Нравится?

– Ага! – кивнул полукровка зачарованно.

– Это моя мама, – гордо провозгласила Келэйя. – Миледи Надлен. Она самая красивая на всём белом свете, правда?

Кайл посмотрел ещё раз на гобелен, потом на девочку и сказал тихо, но твёрдо:

– Нет, это не так.

Он не хотел её обидеть, и