Цветочки Александра Меня - Юрий Пастернак

Когда-то, две тысячи лет тому назад, мир потрясали войны, противоречия, и было много искушений у людей, как и сегодня. Апостолы – мужчины и женщины – победили языческий мир не силой, а верой и служением. Мир раздирается ненавистью сегодня, и победить её можно только любовью. Самая сильная любовь – любовь евангельская. И в ушедшей от нас матушке Магдалене эта любовь была удивительной силы. Она собрала сегодня людей со всех континентов, и это такая радость для Вселенской Церкви!

Матушка Магдалена несколько раз была в России, и мне выпало счастье видеть её, знать её. Она была для меня и для моих прихожан, для моих друзей свидетельством силы духа, когда плоти уже почти не было.

И последнее, что я хочу сказать: когда мы вспоминаем день Успения Девы Марии из жизни земной, – это праздник. И сегодня, когда мы на похоронах, на погребении, когда мы прощаемся, я чувствую атмосферу торжества, праздника Церкви. Пусть её молитва о вас и Божие благословение будут с вами всегда».

На следующий день после отпевания сестры Магдалены отец Александр вернулся в Тре Фонтане, чтобы увидеть и глубже почувствовать жизнь нашей общины. Его поразил рассказ о неожиданной и бесславной смерти брата Шарля де Фуко. Он увидел фотографии брата Шарля, иконы и рисунки, сделанные его рукой, словари, составленные им для общения с туарегами. Выходя из маленького музея, очень бедного и больше похожего на барак, отец Александр повторял и повторял по-итальянски: «Miracolo! Miracolo!» (Это чудо!) И это действительно было чудом. Чудом зерна, упавшего в исламскую землю и давшего столько плодов!

О чём молился отец Александр во время отпевания матушки Магдалены? О Вселенской Церкви, основанной Иисусом, и о Русской церкви в частности? О своей готовности отдать жизнь?.. Мы это не знаем. Но десять месяцев спустя, 9 сентября 1990 года, по дороге в церковь он упал, как пшеничное зерно, в русскую землю…[84]

Андрей Козаржевский

16 сентября 1992 года

Может показаться странным, что об отце Александре Мене осмеливается говорить человек, который не был к нему близок. Мне довелось беседовать с ним – причём очень кратко – только один раз в жизни. Я никогда не был в его церкви, не слушал его проповедей, лекций, выступлений перед массовыми аудиториями, не посетил его гостеприимный дом, до последних лет не читал его трудов, тем более что издавались они за границей.

Не скрою, относился я к отцу Александру с некоторой настороженностью. Дело в том, что я получил духовное воспитание у священников, если так можно выразиться, тихоновского призыва двадцатых годов, и всё нетрадиционное в церковной жизни вызывало у меня опасение. Кроме того, отцу Александру, как и многим выдающимся людям, очень вредили восторженные поклонники, возводившие почитание священника в своего рода культ и демонстративно не признававшие других священнослужителей. Сыграло свою роль давнее выступление отца Александра по телевидению в передаче «Воскресная проповедь», явно неудачное, правда, как выяснилось, по вине не протоиерея, а организаторов передачи.

И вдруг наши жизненные пути скрестились.

За год до гибели отца Александра в Институте востоковедения Академии наук я выступал на конференции с докладом об этнических отношениях на эллинизированном Востоке в свете Нового Завета. Я говорил об отсутствии в Новом Завете национального вопроса в его современном понимании. Я подчёркивал, что богоизбранность иудейского народа заключается в том, что из него вышел Спаситель мира, что к этому народу принадлежали первые христианские миссионеры-апостолы, в том числе Андрей Первозванный, принесший слово Божие далёким скифам, т. е. на землю будущей Киевской Руси.

Когда я сел на своё место, на мои плечи сзади кто-то положил сильные и ласковые ладони. Я обернулся: это был отец Александр Мень. Ему сразу освободили место рядом со мной, и мы шёпотом немного побеседовали. На вопрос, над чем я работаю, я ответил, что пишу статью об обновленческом псевдомитрополите Александре Введенском. Интересно, что об этом отступнике и доносчике отец Александр сказал: «По существу, это был несчастный человек». Знаменательно, что буквально те же слова об этой страшной личности в своё время я услышал от глубоко чтимого мною, ныне уже покойного митрополита Рижского и Латвийского Леонида (Полякова). Затем отец Александр выразил желание написать обо мне статью для своего Библиологического словаря и попросил у меня мой фотоснимок и дал свою визитную карточку с видом церкви. А потом он выступил в прениях и очень добро отозвался и о моём докладе, и о вышедшей в 1983 году моей монографии об источниковедении Нового Завета.

Каюсь, что я не придал особого значения этой встрече. Мне показалось, что отец Александр – несколько увлекающийся человек и поэтому впадает в преувеличение в оценках людей, в данном случае меня.

И вот ужасная весть: зверски убит священник по пути в храм. Не буду говорить стандартных слов о потрясении, подавленности, возмущении. У меня нет морального права высказывать догадки о том, кто и с какой целью умертвил духовного пастыря. Скажу одно: я чувствую, что помимо стремления убрать из жизни талантливую и популярную личность здесь есть дьявольски провокационный замысел – натравить людей друг на друга, обострить злобу, охватившую наше общество. И – увы! – эта провокация в какой-то мере нашла отзвук: совершенно безответственно одни считают, что это месть сионистов отступнику от веры отцов, а другие объясняют всё антисемитизмом, который якобы пронизывает православную церковь. Серьёзные раздумья, если не сказать больше, вызывают замедленность и безрезультатность судебного следствия, и это в наше-то время, когда раскрываются запутаннейшие преступления.

Как все помнят, похороны отца Александра происходили в день Усекновения главы Иоанна Предтечи, 11 сентября. И в этот день мне пришло по почте письмо от отца Александра. На конверте – штемпель вокзального узла 8 сентября, т. е. кануна убийства. Я долго не решался вскрыть конверт, а когда это сделал, обнаружил в нём текст благожелательной статьи обо мне, а также приглашение к себе домой. Письмо заканчивалось словами «Храни Вас Бог».

Я стал усиленно читать труды отца Александра, благо они стали доступными мне из-за распродажи книжных выставок – парижской YMCA-Press и брюссельской «Жизнь с Богом», да и отечественные издательства выпустили некоторые его работы и воспоминания близких ему людей. Мне посчастливилось прослушать магнитофонные записи его проповедей и общих исповедей. Вместе с тем на меня неприятно действует позиция некоторых, кто считает себя последователями отца Александра; их статьи в периодике отмечены развязностью, бестрепетным, панибратским отношением к святыне, нарочито вульгаризированным языком. Как это всё по существу чуждо покойному отцу Александру! В моём представлении он, при всей своей утончённой интеллигентности, сверхъестественной эрудиции, увлечённости научной и миссионерской деятельностью, о чём так убедительно говорил Сергей Аверинцев, прежде всего – служитель Русской православной церкви, пастырь добрый.

Моя встреча с этим Человеком – несмотря на её мимолётность – знаменательна. Как-то не отваживаюсь назвать её промыслительной. Православие учит нас духовной трезвости, предостерегает от всякой нездоровой мистики, так называемой «прелести», т. е. прельщения, подобно липкой паутине опутывающего людей. Опасно считать себя «сосудом избранным». Мне бесконечно близки слова апостола Петра, увидевшего чудо Христа: «Отойди от меня, Господи, я человек грешный…»