Бойся мяу - Матвей Юджиновский

Женек рассмотрел вышивку. Сердце его сжалось, в горле пересохло. Повязка, несомненно, была Маруси. Страх вновь пополз иголочками по спине. Стройное дерево с изумрудной листвой, утопающей в лазурных волнах. Такая была вышивка. Нижний край оказался подпаленным.

– Это что? – прошептал Рыж, щупая ткань.

Он повернул повязку наизнанку. Ткань впитала несколько багровых капель. Но еще не подсохла – на Колиных пальцах остались кровавые следы.

Женя ожидал грома, гнева, ругани. Не от Коли даже, от себя. Однако повисло молчание, холодное и тяжелое, как готовая пророкотать грозовая туча. И в этой тишине он вновь услышал загадочный шепот. Звучал он ближе и яснее. И очень походил… на шум дождя.

Женек поднял голову к окну. Так и есть. Снаружи, вроде бы на расстоянии вытянутой руки, а на деле неизмеримо далеко, несильно капал дождь.

А затем, действительно, откуда-то сверху донесся рокот.

– Твари! Твари! – прогремел Рыж, сжимая в кулаке повязку.

Рядом вдруг ахнул Митька. Отшатнулся к стене и в один миг побледнел. До самых ушей.

– П-па-ц-цаны… – выговорил он, взирая полными ужаса глазами вглубь комнаты.

Женя и Коля обернулись.

Рыж резко попятился. Вцепился в кирку, инстинктивно выставив ее перед собой. Слышно было, как оборвался на вдохе его крик.

Женек почувствовал неожиданное облегчение. Наконец-то. Теперь все решится. Теперь все закончится. А следом растерянность – а что, собственно, им делать?

Из сундука поднимался белесый дым, и выглядывали язычки пламени. Угольно-черная, костлявая лапа вылезла из него и опустилась на пол. Напряглась, согнулась и вытянула за собой охваченную рыжим огнем голову. Огромную кошачью морду, больше, чем сам ящик.

Пламя трещало в жерле сундука, оно шипело, пожирая шерсть и мясо. Вонь резко ударила в нос. Лицо обдало жаром.

Уши чудища спеклись, на морде проступали кости, глаза расплавились и стекали багрово-черными чернилами. Вылезла вторая лапа. Мяук подтянулся. Показалась полуобглоданная огнем шкирка – пламя, подрагивая язычками, блуждало по ней. Кот не вопил, не рвал глотку. Лишь в груди, просвечивая между ребрами, рокотал рыже-алый вихрь.

Черный Мяук припал к полу, скалясь обнажившимися зубастыми челюстями. Казалось, он хочет подкрасться в этой хищной позе. Но вдруг оттолкнулся, лапы взметнулись и вцепились в балку второго этажа. Затем одним рывком, подобно столбу огня, он выскочил весь и запрыгнул на эту балку. Сундук тут же захлопнулся, заперев пламя и его рев. Рядом, у пола, подожженным маятником болтался хвост.

– Вы т-тоже это в-видите? – выдавил Митя.

Вместо ответа Коля выкрикнул:

– Где Руся? Эй, ты!

Но не успел он закончить, как Мяук в стремительном прыжке перелетел на вторую балку – практически над их головами.

– На пол! – воскликнул Женек.

Они кинулись вниз. Волна жара прошла над ними, оставленная пылающим хвостом. Алая звезда на ладони и все «поцелуйчики» разом взорвались болью.

– На другую сторону! – скомандовал снова.

Митька вскочил было. Сверху метнулась когтистая лапа. Он рухнул обратно и пополз, как остальные.

Когда они поднялись на ноги, на их прежнем месте уже восседал Мяук. Морда его теперь представляла обугленный череп. Голый клыкастый оскал, раскаленные угли в черноте глазниц. Остатки шерсти догорали ползущими по телу огоньками. А бушевавшее в груди пламя затаилось.

– Где Руся?! Пугало! – не унимался Рыж, держа кирку наизготовку.

Мяук вспыхнул. Не рыжим огнем, а серебристым светом. Он ударил сзади, через окно. И озарил на миг скелет. А еще маленькую человеческую фигуру в клетке из ребер. Спустя секунду раскатисто грянул гром. Не оглушающе, а как-то приглушенно, как и весь далекий мир.

– Видели? – шепнул Коля.

Митька стоял как вкопанный и заламывал руки за спину. Женя кивнул.

– Она? – повернулся к нему Рыж.

Женек взглянул на повязку, которую тот обронил, когда вцепился в кирку, а он успел подобрать, лежа на полу.

– Вскроем его поганую грудь и спасем ее, – подумал, прочувствовал и произнес решительно.

Колька медленно кивнул. Он тоже боится, догадался Женя. Намотал на обожженную кисть повязку, укрыв пульсирующую огнем звезду Марусиной вышивкой. И взялся за молот. Боли не ощутил.

– Не дай ему себя лизнуть, – предупредил Колю.

– А остальное?

– И все остальное.

Они шагнули к Мяуку.

– Ушастый, прикрой, – бросил Рыж через плечо.

За шагом последовал второй, третий, четвертый…

– Он плюется огнем? – спросил он нервно, будто внезапно вспомнил.

– Нет… кажется. Но огня и без этого хватает, – отозвался Женек, покосившись на свое деревянное оружие.

Кот сидел спокойно. Только кончик хвоста вздымался факелом и опускался. И сильнее разгорался огонь в глазницах. Вновь сверкнула молния. Показалось или нет, но Женя разглядел лицо Маруси. И Коля, видимо, тоже – его шаг ускорился.

– Что тебе надо? – вырвалось у него.

Одновременно с громом зарокотало пламя в груди Мяука.

– Сожги дом, – пронеслось по комнате.

Огненный вихрь осветил лицо. Это действительно была Руся. На одной половине лица чернел то ли шрам, то ли порез. Нарастая, огонь стал медленно подбираться к ней.

– Сожги дом, – металось между стен.

Ребята побежали вдоль них. Женек – прихрамывая, Коля – пригибаясь. Мяук махнул хвостом. Женя успел вжаться в стену. Колька подпрыгнул. И отлетел в стену – в последний миг кончик подскочил выше.

Стеной притворилась дверь. От удара она распахнулась, и Рыж вылетел из комнаты. Чтобы в следующую секунду влететь обратно через вторую дверь. Прямо перед Женьком. Он кинулся к нему, ошарашено глазеющему вокруг. Однако Мяук взметнулся и лапой придавил Колю.

Женя застыл. А Кошачий Бог хрипло взвыл.

Кончик кирки торчал из его лапы, пронзив ее насквозь. Рыж успел выставить ее перед собой.

Но Мяук веером выставил когти и, нависнув, надавил еще. Женек подлетел и махнул молотом по лапе сбоку. Она чуть отклонилась. И он ударил снова. Этого мгновения хватило, чтобы Рыж выполз из-под нее. Когти врезались в пол. Коля дернул кирку на себя. И разодрал лапу. Один коготь отскочил.

Это был лишь миг.

А в следующий такая же лапа метнулась к Жене. Он попробовал отпрянуть. Когти прошили рваную футболку, кончики задели кожу живота. И ткань окрасилась каплями красного. Он упал на спину. Стал отползать. Рукоятка молота только мешала. Живот вспыхнул. Совсем как те царапины на спине. Про руку он не вспоминал.

Оправившись, Коля занес кирку на головой. Но сзади подлетел хвост. Обхватил его, что тот завопил от жара и боли. И швырнул в стену. Коля рухнул на пол под окном.

Кошачий Бог занес когтистую лапу над Женьком. Он махал молотом перед собой. Из-за боли в животе получалось слабо. Мяук ударил и выбил его из рук.

Женя отползал. В голове стучала кровь. В ушах гремел