Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Б. Улам

После съезда Ленин вернулся к подпольным скитаниям в Санкт-Петербурге. Это означало возобновление игры в прятки с полицией, жизнь по поддельным паспортам, постоянную смену адресов. Все чаще он находил временное пристанище в Финляндии и с начала 1907 года жил там почти постоянно вплоть до отъезда на Запад. Хотя его способность избегать ареста так и осталась загадкой природы, все-таки требует некоторого пояснения. Для русских революционеров Финляндия была привилегированной территорией. Финские чиновники, пользуясь полуавтономным положением своей страны, не слишком стремились облегчить работу русским коллегам. Однако правительство дотянулось до Финляндии. Ленин ездил в Россию даже после января 1907 года, и полиция не знала о его местонахождении. Теперь он уже был известен как лидер многочисленной революционной группы. Он жил в Финляндии на даче, служившей убежищем для революционеров. Почему его не схватили?

Ответ зависит от количества предположений и быстро меняющихся обстоятельств политической ситуации. До середины 1906 года правительство не чувствовало себя достаточно сильным, чтобы, бросая вызов общественному мнению, арестовывать политических лидеров, не имеющих непосредственного отношения к актам насилия. Но и полиция была скорее нацелена на дискредитацию кадетов и преследование эсеров и других убежденных террористов, чем социал-демократов, представляющих весьма отдаленную опасность. Когда полиция начала его искать, Ленин был в Финляндии; когда они всерьез взялись за его поиски, он сбежал за границу, демонстрируя свое мастерство на шаг опережать полицию. Создание сложной сети интриг и тайн составляло внутреннюю деятельность охранки (царской тайной полиции). Чрезмерная хитроумность зачастую приводила к дурацким последствиям. Полицейские считали, что с помощью провокаторов могут держать под контролем революционные организации и управлять ими. Неудачный опыт с Гапоном ничему их не научил. Они по-прежнему считали, что знают, как надо управлять «своими» революционерами, знают, кто из них представляет опасность. Ленин был известен как первопричина разногласий и раскола в партии. Без него большевики и меньшевики вполне могли бы объединиться. Они могли бы без сожаления оказать поддержку кадетам и помочь в создании подлинного конституционного режима в России! И что в таком случае было бы с тайной полицией? Она существовала только благодаря революционной деятельности и террору. Руководствуясь этими соображениями, власти могли воздерживаться от ареста Ленина, даже когда им предоставлялась такая возможность.[169]

Пожалуй, никогда за всю свою политическую карьеру Ленин не проявлял большей активности, чем за полуторагодовой промежуток между Стокгольмским съездом и отъездом на Запад. Он поражал окружающих какой-то сверхъестественной энергией. В 1906—1907 годах, скрываясь от полиции, он умудрялся сражаться на нескольких фронтах. Боролся с меньшевиками, пытаясь отобрать у них управление партией; руководил «партизанскими» действиями сторонников, готовивших вооруженное восстание, которое так и не произошло; выступал против думских «конституционных иллюзий» и делал все, чтобы большевики отказались от бессмысленного бойкотирования Думы. В этот период Ленин написал огромное количество статей, брошюр, проектов резолюций. Работы было невероятно много, и Владимир Ильич выполнял ее с поразительной быстротой. Он, никогда не обращавшийся к большой беспартийной аудитории, впервые стал выступать на митингах.[170]

Среди всех этих дел Владимир Ильич находит время принять участие в работе V съезда РСДРП и Международного конгресса социалистов.

Поистине удивительная работоспособность. Но самое удивительное то, что по большей части он был одинок в своих политических убеждениях. Ближайшие сподвижники не могли предугадать внезапную смену решений, коренное изменение позиции или линии поведения. В революции его окружали необыкновенно талантливые заместители, бесконечно преданные Ильичу, редко отваживавшиеся оспаривать его приказания. Теперь он понимал, что Красин и Луначарский были с ним, когда дело дошло до вооруженного восстания и экспроприации, но у них испортится настроение, и они будут отказываться заниматься выборной кампанией или другой рутинной работой. Пока еще Троцкий и Свердлов не освобождали его от административной работы и не поддерживали его политических взглядов. В этот период большевизм был воплощен в единственном человеке.

В чем был источник его неиссякаемой энергии и как можно объяснить политические уловки и бесконечную смену позиций, так изумлявшие его друзей, врагов и биографов? Основная причина все та же: растущее сомнение в возможности социалистической революции. В свое время оно заставило его написать «Что делать?» и преуменьшить значение Советов в 1905 году. Марксисты верили в революцию и социализм как верующие во второе пришествие. Какое-то время их можно было обманывать, что для начала революции еще не наступил благоприятный момент. Ждать социалистического рая можно было очень долго, но исторические законы предопределили начало революции и наступление социализма. Вся деятельность Ленина в 1906—1907 годах говорит о том, что он понимал: революцию делают люди и обстоятельства и она не является неизбежным следствием исторических законов. Более того, если вы упустили подходящий момент, то может случиться так, что у вас уже никогда не будет другой возможности. В 1906 году в России наметился спад революционной борьбы. В случае успешности конституционализм мог привести к социальному примирению. Кое-кто спокойно оценивал подобную перспективу. Рабочему классу предстояло пройти через тяжелейшее испытание конституционной монархией или буржуазной республикой, чтобы, став сильнее и воинственнее, самому захватить власть. Ленин не верил в стихийную борьбу пролетариата за социализм. «Прохождение этапа» конституционализма могло превратиться в перманентное состояние; рабочий станет заботиться о собственных интересах, крестьянин утешится земельной реформой, а интеллигенция увлечется профессиональной и интеллектуальной деятельностью. Думать об этом было невыносимо, но, если бы это произошло, Ленин все равно не отказался бы от борьбы. В минуты разочарования ему казалось, что он уже никогда не станет очевидцем великих событий, но это не означало, что он успокаивался и думал о том, чтобы заняться журналистикой или юридической практикой. В случае необходимости он бы вмешался в деятельность Швейцарской социалистической партии и повернул ее на революционный путь.