На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927 - Уильям Миллер

Ослабление австрийского влияния благодаря победе Пруссии над Австрией в 1866 году, а также восстанию на Крите было благоприятно не только для Сербии, но и для Румынии. Ристич и Кумундурос начали переписку по вопросу о сербо-греческом союзе. Хотя ни король Георг, ни правительство Булгариса этого союза не хотели, вероятность всеобщего восстания балканских народов, которое могло бы сильно встревожить Россию и Францию, заставило Австрию (Австро-Венгрию) и Великобританию поддержать требование Михаила вывести турецкие войска из тех крепостей, где они все еще стояли. Решение этого вопроса, как и большинство других сербских проблем, на самом деле зависело от Австрии, и фон Бейст, который в то время определял ее политику, понял, что его стремление дать Сербии передышку после разгрома австрийской армии при Садове приведет к тому, что Белград в руках сербов не будет угрожать интересам Австрии.

Михаил заверил Порту, что получившая удовлетворение Сербия станет гораздо лучшей защитой для Турецкой империи, чем крепости на Саве и Дунае; Стэнли утверждал (как показали дальнейшие события, совершенно безосновательно), что свободная Сербия, возможно, будет меньше беспокоиться о том, как живут боснийцы или болгары, добавляя, что турецкая честь может быть спасена тем, что над стенами Белграда будет развеваться турецкий флаг.

Так, брошенная Австрией и Великобританией, Турция уступила и 3 марта 1867 года выразила желание «передать охрану крепостей» в руки Михаила, а также вывести мусульманские гарнизоны при условии, что на валах будут развеваться турецкие и сербские флаги. После этого Михаил посетил своего сюзерена; 18 апреля сербским властям были переданы ключи от крепостей, и 6 мая последний турецкий солдат покинул землю Сербии. Белград перестал быть турецким городом (в нем осталась лишь одна мечеть); после 1867 года были снесены и Константинопольские ворота. Михаил сделал огромное дело для своей страны, но ему не удалось найти согласия с политиками других княжеств, которые, подобно Гарашанину, мечтали о создании Балканской конфедерации и объявили посещение Стамбула Михаилом поступком раба.

Политиками Белграда создавались грандиозные проекты; сербы-мусульмане, жившие в Боснии, заявили, что будут соблюдать нейтралитет, если сербская армия, войдя в их страну, будет уважать их веру и не станет отбирать у них землю. Михаил посетил Румынию и подписал договор о союзе с князем Карлом и князем Николаем Черногорским. С Болгарским комитетом, находившимся в Бухаресте, был заключен договор о восстании в Болгарии.

Однако увольнение Гарашанина показало, что Михаил не собирался заходить в своей внешней политике так далеко, как хотелось бы премьер-министру, а его внутренняя политика была слишком самодержавной для сторонников парламентских методов правления. Они требовали принять конституцию, которая отвечала бы велениям времени.

Оппозицию Михаилу возглавляло тайное общество «Омладина» («Молодежь»), которое первоначально имело чисто литературные задачи. Оно было создано группой сербских студентов, учившихся в Пресбурге (Братиславе), которые выступали за объединение и независимость сербского народа. Это общество вело журналистскую пропаганду, центр которой находился в Нейзаце[79] в Южной Венгрии; после того как в 1867 году собрания «Омладины» в Белграде были запрещены, она стала еще более активной.

К врагам Михаила добавились члены прежней династии, жившие в ссылке в Австро-Венгрии, которые плели против него свои интриги, ибо он, как и Куза в Румынии и Оттон в Греции, не имел наследника.

Михаила очень тревожило отсутствие сына, и, расставшись с женой, он решил жениться на своей кузине Катерине Константинович. 10 июня 1868 года он гулял с ней и с ее матерью Анной в парке Топчидер, где три года назад отпраздновал юбилей победы при Таково, как вдруг трое мужчин выстрелили в него и в его спутницу. Михаил упал мертвым; Анна тоже погибла, а ее дочь была ранена. Убийцы, уголовные преступники, бежавшие из соседней тюрьмы, выполнили задание влиятельных людей.

Общественное мнение считало, что убийство совершили члены семьи самого лучшего правителя тогдашней Сербии – клан Карагеоргиевичей. Общественный прокурор обвинил Александра, а политики – его амбициозную жену Персиду, которая, как полагали сербы, действовала в интересах своего сына Петра, следующего короля Сербии.

Были люди, которые верили, что покушение было спланировано Радовановичем, бизнес-менеджером Александры в Белграде, который надеялся, благодаря проекту конституции, составленному им самим и подписанному князем Петром, взять в свои руки реальную власть и распределить наследство покойного короля между своими родственниками и друзьями.

Заговор, однако, удался лишь наполовину. Бывший премьер Гарашанин, который гулял в Топчидере, услышал крики слуги Михаила и, не теряя присутствия духа, поспешил в город, чтобы предупредить власти об убийстве. По пути его обогнала карета, и скорость, с которой она неслась, вызвала у него подозрение. Он велел арестовать седока, помешав убийцам и их соучастникам общаться друг с другом.

Немедленно было организовано заседание сената и министров, которые сформировали временное правительство. В его состав вошли Маринкович, президент сената, Лешанин, министр юстиции, и Петрович, президент апелляционного суда. Они действовали быстро и энергично: арестовали Радоновича, собрали Великую скупщину и отправили Ристича, в ту пору министра внутренних дел, в Париж, велев ему привезти оттуда ближайшего родственника покойного князя, Милана, который там учился.

Ходили слухи, что Михаил сначала собирался объявить наследником своего незаконнорожденного сына Велимира, а вдовствующая княгиня собиралась его усыновить, чтобы стать при нем регентшей; но, поскольку погибший князь не оставил завещания, корона перешла к двоюродному брату Михаила, которому не было еще и 14 лет.

Учитывая это, Великая скупщина в составе 523 человек, среди которых имелся лишь один юрист, провозгласила князем Милана IV Обреновича и назначила трех регентов: полковника Блазнаваца, военного министра, сенатора Ристича и географа Гавриловича. Они должны были управлять страной три года; в случае необходимости срок можно было продлить. Был также создан Либеральный комитет; регенты заявили, что будут придерживаться правила Михаила: «Высшей волей в Сербии является закон». Было также решено, что Скупщина будет собираться ежегодно.

Убийц князя судили; 13 человек расстреляли как главных участников заговора и их сообщников; Александр Карагеоргиевич, оправданный австрийским судом, был осужден сербским трибуналом. Ему самому и всей его семье было запрещено появляться на территории Сербии. Александр умер в ссылке в 1885 году, и только после еще более страшной трагедии, произошедшей в день 35-й годовщины убийства Михаила, его сын смог занять окровавленный трон последнего Обреновича. К счастью, незаконнорожденный сын Михаила претендовать на трон не стал. Он был художником, жил и умер в Баварии.

Погибший князь перед смертью подумывал о том, чтобы даровать своему народу больше свобод; поэтому регентство, несмотря на закон, запрещавший во время регентства вводить какие-либо изменения в существующий способ управления, в 1869 году приняло конституцию, которая действовала все последующие 20 лет. Единственная палата, или Скупщина, – ибо Ристич признавался, что не смог найти в стране элементов для второй палаты, – должна была стать на три четверти выборной и на одну четверть назначаемой. Чиновникам и даже юристам запрещалось участвовать в ее работе (точно так же, как их не допустил в свой «неученый парламент» английский король Генрих IV), но князь мог назначать любого серба, достигшего 30 лет и заплатившего 30 динаров прямого налога.