Великие любовницы - Эльвира Ватала

Король Ричард III.

Маргарита Австрийская. Портрет XV века.

Маргарита, полнокровная, здоровая, спокойная девушка, с невозмутимым спокойствием принимает все видимое наличие влюбленности жениха, спокойно соглашается, не дожидаясь официального обручения, тут же отправиться к священнику и сложить присягу в любви до конца жизни. Они взялись за руки, побежали к близлежащему костелу и тут, пробравшись сквозь толпу верных, подошли к батюшке, кинулись на колени и попросили благословения. Ксендз окропил их святой водицей и какую-то молитву над ними произнес. Через несколько дней наступило официальное обручение. Пир на весь мир, вино рекой льется, музыка вовсю наяривает, а молодоженов и след простыл. Они ни в балах, ни в фейерверках, ни в охоте, для них устраиваемых, участвовать не желают: они углубились в свою спальню и не выходят оттуда ни днем ни ночью. Они заняты любовью. А когда через несколько дней удалось дона Жуана вытянуть из супружеской спальни, мать Изабелла испугалась, увидя его: сын похудел, осунулся, скулы, едва обтянутые кожей, торчат, под глазами черные тени, а сами глаза изрыгают какой-то дьявольский лихорадочный огонь желания и нетерпения. И поняла Изабелла Испанская, что сын ее охвачен сексуальным наваждением. А дон Жуан бумаги какие-то быстро подписал, поднос с едой из рук лакея схватил и снова как одержимый помчался в свою спальню. Изабелла думала, что все это скоро кончится, когда первое насыщение молодой, аппетитной супругой пройдет. Не тут-то было. Здоровой Маргарите хоть бы хны эти любовные утехи, даже темных теней под глазами нет — как была спокойной улыбчивой самкой, так такой же здоровой кобылкой из спальни после нескольких дней непрерывных любовных наслаждений выходила, а дон Жуан таял на глазах. Врачи серьезно обеспокоились его здоровьем и прямо матери сказали: сын объят дьявольской похотью, это его может даже к смерти привести, необходимо супругов на какое-то время насильно разделить. От мужа отбирают законную супругу, помещают ее в другой комнате, его к ней не пускают, тогда он ложится в постель и заболевает дикой черной меланхолией. Не ест, не пьет, не моется, не спит и испражняться тоже не желает. Словом, ведет себя точно так же, как его безумная сестра Иоанна. Что прикажете матери делать? Не будет же она у изголовья супругов стоять и их половую связь в нормальное русло ограничения направлять.

Хотя история знает такие примеры, когда свекрови регулировали сексуальный процесс молодоженов. Бланка Кастильская так ревновала своего сына Людовика IX к жене, что бесцеремонно врывалась в их спальню в самые неподходящие моменты, во время полового акта, и стаскивала сына с постели: «Нечего прохлаждаться, когда государственные дела ждут». И так его «затюкала» понятием греховности наслаждения сексом, что он мобилизовал всю свою силу воли, чтобы с величайшим отвращением плодить своих 11 детей. А Софья, свекровь знаменитой австрийской Сисси, вечно входила в спальню молодоженов «подушки поправлять». Попробуй сосредоточься на любовных утехах, если у тебя каждую минуту над головой подушки пуховые взбивают? Изабелле пришлось возвратить дон Жуану супругу, и его страсть к ней начала принимать первоначальные формы сексуального помешательства. Так длилось полгода, дорогой читатель! За эти шесть месяцев дон Жуан потерял половину веса своего тела, начал кашлять, высыхать, и по всему было видно, что огромными шагами к нему приближается чахотка. Изабелла решает прибегнуть к хитрости и насильно разлучить супругов. Она придумывает повод, что старшему сыну, наследнику испанского трона, необходимо присутствовать на бракосочетании его сестры с португальским королем. Дон Жуана отправляют в путь. Он с тяжелым сердцем уезжает: он не хочет оставлять свою уже беременную супругу. На полдороге в Португалию он серьезно заболевает и уже не может встать с постели. Лежит в какой-то захудалой гостинице, и здесь, уже умирающего, его застала мать и приехавшая жена. Дон Жуану перед последним своим смертным вздохом удалось последним усилием воли еще обнять свою супругу. Он умер с головой на ее коленях. «Зае…ся» насмерть, так ординарно прокомментирует смерть своего дяди будущий король Карл V, сын Иоанны Безумной!

А жена его, Маргарита Бургундская, дочь знаменитого Максимилиана, недолго горевала о смерти мужа, который, конечно, скорее любовником был, чем супругом. Она решила вопреки всем и всему быть попросту по-человечески счастливой. Да не просто так, свить себе где-нибудь уютное семейное гнездышко, детей рожать и мужа почитать. О нет! Она хотела двух несовместимых вещей: власти и личного счастья. И что же? Ей это удалось, как редкое исключение в жизни монархов. Она стала наместницей Нидерландов, правила очень даже толково и хорошо, пользовалась громадным авторитетом, а свою личную жизнь устроила так замечательно, что когда умирала, после тридцати лет своего вдовства, то попросила похоронить ее рядом с любимым вторым супругом. А вышла она второй раз замуж за князя Фильберта II Сабаудского, и супружество очень даже было счастливым. Но, вероятно, такая уж темпераментная натура этой необыкновенной женщины, красивой, дородной, статной бургундки — «кровь с молоком», которая у нас ассоциируется с героинями Некрасова, русскими женщинами, что «коня на скаку остановят, в горящую избу войдут». Ну мы там не знаем, входила ли Маргарита Бургундская в горящую избу, но что альков у нее почище твоего пожара был, это нам достоверно известно. Один ее супруг умер от любви — причем от любви чисто физической, через три года второй умирает. Заморила насмерть своим темпераментом? Не исключено. Ну, Маргарита унывать там долго не стала. Похоронив своего супруга и навсегда сохранив о нем память в своем сердце, она принимается вовсю гасить свой темперамент. Любовников у нее — пруд пруди. А что, нельзя? Теперь ведь она двойная вдовушка — люби не хочу. И она в своих Нидерландах всех молодых и пригожих соблазняет беспардонно. Даже жениха сестры Генриха VIII Марии Тюдор (не путайте с кровавой Мэри) Соффолка соблазнила, и тот сколько времени пребывал в Нидерландах, столько был ее любовником. Наряду с горячим темпераментом имела и горячее, но доброе сердце. Прижитую своим племянником, будущим королем Карлом V, дочь от бедной монашки взяла на воспитание, заботилась о ней, как о собственной дочери, сделала ее принцессой, и впоследствии она тоже стала правительницей Нидерландов и целых восемь с половиной лет правила страной так же хорошо, как и ее воспитательница.

Карл V тоже очень даже хорошо относился к своей внебрачной дочери и никаких ненормальностей в ее психике не обнаружил, чего нельзя сказать о нем самом. Его ведь тоже не миновали искорки безумия. Ну не наследовал он этой дикой похоти своей матери и дяди, но иногда его поведение носило следы совершенной ненормальности. Даже внешний вид говорит о его, некоторым образом, идиотизме: вечно полуоткрытый рот, из которого капает слюна, глаза навыкате с полуопущенными веками и понурое состояние недовольства.

Боялся всего: один оставаться в комнате, после смерти матери Иоанны Безумной ему все время слышался ее голос, призывающий его прийти к ней. Очень часто он углублялся в свою молельню, всю обитую черной материей, освещенную несколькими факелами, которые бросали зловещие тени, и тут часами простаивал на коленях, то ли шепча внутренние молитвы богу, то ли углубляясь в себя, как это умеют делать йоги. В сумме это был неплохой король, он значительно расширил территории Испании, овладел новыми провинциями в Америке, но часто даже боялся элементарного шага решимости. С трудом ставил свою подпись на документах и неделями не мог принять нужное решение, которое подсовывали ему министры. Со временем стало обнаруживаться явное безумие короля. Однажды он приказал совершить над собой обряд погребения: лег в гроб, сложил руки крестом и в таком виде слушал реквием. Последние два года провел над чтением духовных книг и бесед с монахами. Единственным его развлечением была сборка и разборка часов. Сидел и целыми часами ковырялся в их механизме. В военные походы, некогда им любимые, перестал ходить: он все деревья в лесу принимал за врагов. Набрасывался с мечом и копьем и «ломил» во все стороны, приказывая своей армии следовать его примеру и не жалеть «недругов».