Терское казачество - Михаил Караулов

О средствах пропитания вольного казачества Котошихин пишет: «А посылается к ним на Дон царское жалованье, денежное, не гораздо по многу и не всегда; а добываются те казаки на Дону на всяких воинских промыслах от Турских людей, горою и водою, также и от Перситцких людей и от Татар и от Калмыков; и что кто где на воинском промыслу ни добудут, делят все меж собою по частям, хотя кто и не был. Да к ним же, Донским казаком, из Казани и из Астрахани посылается хлебное жалованье, чем им мочно сытим быть; а иные сами на себя промышляют».

Если бы воры и разбойники жили на Дону, то не ходили бы купцы с разными запасами из Руси и Литвы в казачьи городки. Да не только русские – и бусурманские купцы из Кафы, из Азова, из Темрюка приходили на Дон торговать своими товарами в короткие дни мира.

Да и можно ли ставить казакам в вину их былое легкое отношение к чужой собственности, благодаря которому сложились в казачьей среде поговорки: «Наши ребята что телята, – на что глянут, то и тянут», «У наших Казаков обычай таков: поцеловал куму, – так и губы в суму!» и т. п., если такие же воззрения на захватное право господствовали в «культурных и цивилизованных» германских государствах того времени, где сложилась еще более откровенная поговорка: «Raubern ist keine schande das thun die Besten im Zande» («Грабить нет никакого стыда, – это делают знатнейшие люди в стране»). А ведь казаки считали великим позором грабить и воровать у своих и за такое воровство беспощадно убивали до смерти.

Не для наживы, а на тяжелый труд и славный подвиг стекались отважные удальцы на «запольные» реки. Шли они «из работы невольные и холопства вечного» на добровольный труд, на опасную, но зато свободную жизнь, готовые погибнуть за Святую Русь и положить живот свой за други своя. Что думали казаки, на что надеялись и во что верили, хорошо выражено в следующих словах казачьей песни о смерти атамана Ермака, покорителя Сибири.

В 1638 году Войско Донское, созывая перед близкой осадой всех казаков из верхних городков в Азов на «сидение», не обещает, в случае удачи, добычу великую, а уговаривает всех крепко стать брат за брата, не перевести на нет былые труды и подвиги, не посрамить славы своей молодецкой… «И чтоб вам, атаманом и молодцом верховым, попомнить престол Ивана Предотеча, и православную крестьянскую веру, и государеву к себе милость», говорит войсковая грамота1, «свою атаманскую и молодецкую славу не потерять, едьтя в Азов к Войску днем и ночью не малыми людьми, а в городках небольших людей оставливайтя, а съезжайтясь городков пять и шесть в одно место с семьями, чтоб остальцы жили с великим береженьем, съехавшись в одно место… Ведаете вы и сами, как вы приходили изо всех рек казачьева присуду Азова достигать, и милостию Божию и великого в пророцех Ивана Предотеча и государским счастьем Азов город вам, атаманом и молодцом, всему великому Войску Донскому Бог поручил. А ныне б нам бусорманше веры не посмеялись, а за дом Ивана Предотеча и за истинную, непорочную крестьянскую веру стоять, Азова б города не подать, а государскому имени б в иных землях поношенья не было и своей атаманской и молодецкой славы не потеряйте. Все земли нашему казачьему житью завидовали, а ныне мы – тока свою казачью славу потеряем!?»… Знала и Москва, что все готовы снести и вытерпеть казаки, лишь бы только славы своей не потерять, а потому и Царь в своей грамоте к Войску от 30 августа 1643 года пишет (Д.Д. II. 465): «И вы б, атаманы и казаки, Нам, Великому Государю, и впредь служили… и с старых с своих мест, с Дону, не сходили, тем бы прежней своей славы и чести не теряли»…

Твердо и непоколебимо стояли казаки за Веру, Царя и Отечество, за честь и славу казачью, не уступая ни пяди занятой земли, не зная страха перед грозным врагом, не смущаясь потоками лившейся крови. И по всему свету прогремела слава казачья, и доныне еще не померкла она, и одно только имя казака заставляет содрогаться сердце врагов земли Русской и Царя православного…

Образование Днепровского казачества. Основание Запорожской Сечи. Реестровые казаки. Охочекомонные полки. Постепенное развитие Малорусского казачества. Отношение его к государственной власти. Отличительные черты Западного казачества

К началу XVI века Киевская Русь (Волынь, Подолия и Поднепровье) входила в составь Великого Княжества Литовского. Литовская степная «украйна», как и Московская, терпела постоянные разорения от хищных татарских орд, налетавших на Русь из Крымских степей, и Литовскому государству также приходилось принимать все возможные меры к охране своей южной границы. Подобные причины всегда порождают и одинаковые последствия, а потому и в Западной (Малой) Руси мы также встречаемся с казачеством, которое и здесь принимает две те же основные формы – городовые полки и вольная община.

Однако, рассматривая вопрос о возникновении казачества в Западной Руси, мы легко заметим, что развитие Днепровской вольной общины уже с самого начала идет совершенно иным путем.

В то время как в Руси Восточной вольные общины зарождаются сами собой и первоначальное их развитие, устройство и обычаи слагаются вне всякого воздействия со стороны государственной власти, которая только с течением времени, по мере своего усиления и роста, прибирает казаков к рукам, на западе дело идет совсем обратным порядком: основание Запорожью кладется самим правительством в пору его наибольшей силы, а затем, по мере ослабления центральной власти и расшатывания государства от той же злосчастной борьбы за власть, первоначально государственное учреждение начинает обособляться, становится во враждебное отношение к государству, а затем, окончательно окрепнув, вступает с ним в борьбу и выходит из этой борьбы победителем.

В начале XVI века нападения Крымцев на Литву стали делаться все грознее и опустошительнее. В 1506 году Польша принуждена была даже согласиться платить Крымскому хану ежегодную дань в 15 000 червонцев. Но не помогло и это: и здесь надо было силе противопоставить силу…

И вот, когда в 1511 году для обсуждения вопроса о защите от Крымцев был созван в гор. Пиотркове большой сейм[17], то воевода Дашкович, незадолго перед тем (1504) побывавший в Москве, где он, конечно, имел полную возможность ознакомиться с порядками «береговой и станичной службы», предложил собранию организовать передовую охранную линию в низовьях Днепра. «Необходимо для сего», сказал он, «учредить деятельную стражу только из двух тысяч воинов. Они могли бы разъезжать на малых судах и лодках между днепровскими островами и порогами, препятствуя переправе татарской. Для прикрытия сей стражи острова следует укрепить, а для доставления ей жизненных припасов нужно не более 500 всадников».