Бутырка. Тюремная тетрадь - Ольга Романова

Удивляет одно — «оперативность» и «качественность» следственной бригады, которая за полтора года нашла в моих действиях состав преступления по одной статье УК, но двух недель хватило, чтобы найти еще одну статью. Я думаю, что если бы следствие не было ограничено временем (сроки уже поджимали), мне могли бы предъявить еще пару статей УК.

01.12.08

Зима началась с того, что нашу камеру раскидали. Дэна перевели в общую камеру, а Макса перевели на Малый Спец, где до этого сидел я. Нам дали возможность помочь Максу перенести вещи и посмотреть, в каких условиях он будет жить. Камера оказалась ужасной. Она была похожа на камеру, в которую меня поместили в начале моего пребывания здесь, только она была еще меньше. Здесь не делался ремонт вот уже лет 20 (очень давно), и здесь не было оконных рам!!! Одни решетки. Это зимой-то.

08.12.08

Максу удалось поставить окна в своей камере — не прошло и недели. Конечно, путем коррумпирования людей, отвечающих за это. (Что было бы в тюрьме без коррупции? Не знаю — плохо было бы очень). Все это время Макс жил в камере в верхней одежде, в том числе и спал. Одновременно с ним в камеру перекинули парня из соседней с нами камеры. Незадолго до перекидки я видел, как этого парня уводил для разговора сотрудник оперчасти. Я предупредил Макса об этом. В результате уже на следующий день Макс остался в камере один, технично избавившись от стукача.

Дело было так. Утром он стал расспрашивать нового сокамерника о том, откуда он и т. д. Между прочего, Макс спросил его, знает ли тот, что в тюрьме, особенно сокамерникам, нельзя врать — и что за это бывает. Сокамерник ответил утвердительно. Тогда Макс спросил, общался ли его сокамерник перед перекидкой в эту камеру с сотрудниками оперчасти, а если общался, то, какое задание от них получил. Сокамерник уверенно ответил, что не общался. Тогда Макс назвал ему имя оперативника, с которым общался его сокамерник, и время (за несколько часов до перекидки). Сокамерник Макса испугался и стал «ломиться» из камеры, то есть стучать в дверь («тормоза») и требовать перевести его из этой камеры. Дальнейшее пребывание сокамерника Макса в нашей тюрьме будет не столь комфортным, как раньше. Он стал «ломовым». Это считается очень плохо. Ты должен всегда находить контакт со своими сокамерниками. «Сломившись» один раз, ты попадаешь в любой другой камере на самое плохое место и делаешь самую черную работу. Здесь считается, что раз человек «сломился», значит, он не может устанавливать нормальный контакт в коллективе. Раз не может установить контакт, значит, у него есть где-то проблема — либо он стукач, либо просто неадекватный человек. Никто не будет разбираться в нюансах. Один раз сломался — и к тебе приклеивается ярлык, «ломовой». Поэтому, если нормальный человек попадает в ненормальные условия (как Макс или я несколькими месяцами раннее), то единственный способ улучшить свое положение — добиться официального перевода из камеры в камеру, что решает руководство тюрьмы.

09.12.08

Сегодня получили маляву от Макса. Стали проясняться причины его резкого перевода. Официально ему вменили в вину «поддержку блатного движения» в тюрьме. В нашей камере находился общак. Но мы знали, что все так называемые «блатные» охотно идут на контакт с администрацией и их «движение» по этому поводу не трогают. Ведь тот же общак нужен, прежде всего, тем, кто уезжает на этап, но не имеет возможности получить передачу от родственников или близких. Или, наоборот, для тех, кто только заехал, но абсолютно гол. В общем, основная функция общака — социальная, то есть поддержка малоимущих.

Причина была в чем-то другом, общак — это предлог. Максу стало известно, что за несколько дней до его перекидки сотрудники СК ГП РФ арестовали по заявлению Макса действующего сотрудника правоохранительных органов, занимавшегося вымогательством у Макса денег. Видимо, основная причина перекидки — это месть коллег арестованного сотрудника.

Макс также отписал, что в соседнюю с ним камеру на Малый Спец заехал мой бывший сокамерник Алексей, но ситуация у него намного хуже. В четырехместной камере их пять человек, двое из которых больны СПИДом. Спят по очереди.

Причина очень проста. Алексей, договариваясь об условиях своего содержания здесь, сделал ставку на нормальные договоренности с сотрудниками Федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве, без учета мнения и интересов местных руководителей. В результате, когда ему светил реальный шанс уехать в карцер за найденный у него при обыске мобильный телефон (третий за месяц), он попытался не договориться с местной администрацией, а прогнуть их через руководство. При этом допустил ошибку. Он обвинил представителей местной администрации в вымогательстве у него денег (на мой взгляд, вещи спорной). Он обвинил во всем второго человека в тюрьме, зам. начальника тюрьмы по оперативной работе. В результате он получил в его лице серьезного врага. Мне сложно это как-то комментировать.

Итог для Алексея плачевен: в карцер он не попал, а поехал на Малый Спец и был вычеркнут из списка арестантов, которых выводят в храм.

20.12.08

На протяжении последних дней я знакомился с материалами уголовного дела, возбужденного против меня. Следствие не успевало уложиться в сроки и очень сильно подгоняло как меня, так и адвокатов. В частности, нижегородская бабушка, прикомандированный следователь, перешла к прямым угрозам в адрес моего адвоката. В день, когда мой адвокат должна была приехать ко мне для закрытия дела, у нее был судебный процесс. Выйдя из суда и включив телефон, она обнаружила больше 15 звонков бабушки-следователя. А когда они созвонились, то следователь напрямую заявила о возможности уголовного преследования моего адвоката — в случае, если она не представит справок, что была занята.

Естественно, никто не стал мне изменять меру пресечения. Как говорит в таких случаях мой друг Макс, «нас не нагонят» (нагнать — то есть отпустить на местном жаргоне).

25.12.08

Макс после приема у начальника тюрьмы (хозяина по местному наречию) переехал обратно на Большой Спец, в соседнюю камеру! Его опала практически закончилась. К сожалению, нам не дали объединиться, но мы можем общаться посредством «дороги». К большому сожалению, у Алексея дела не сдвинулись с мертвой точки. Ему удалось, договорившись с сантехником, изобразить в камере потоп. Вечером вода заполнила весь пол камеры по щиколотку. Они всю ночь провели в воде. Утром на проверке Алексей попросил перевести его в другую камеру, так как эта залита водой. Ему предложили взять в руки тряпки и вычерпать всю воду. При этом добавили: по твоему, мол, поводу есть специальные указания; даже если у тебя в камере будет пожар, то ты вытрешь стены от копоти и все равно будешь оставаться в этой камере.