Из пункта А в пункт Б - Владислав Григоревский

на одну поляну. Туда, в вечер нашей встречи с Александром. Какой тропинкой я бы не пошел, куда бы я не повернул. Всё одно. И всюду меня сопровождал Виталий. И стоило мне лишь попытаться свернуть или повернуть вспять, как в его глазах тут же вспыхивал огонь. И так, чтобы я не делал, я оказывался здесь. Сидящим у камина и ведущим беседу со своим другом. На удивление, мозг перестал различать память и вымысел. Мне нужно было выговориться, излить всё, что меня гложет.

Так я провёл трое суток. Периодически мой мозг уставал и я отключался. Но пробудившись, вновь разжигал камин, закуривал, выпивал, и шёл на ту поляну.

Будто чувствуя мою тягу к разговору, в дверь легко постучали.

– Да, заходи. – нехотя пробурчал я.

И хотя я ожидал увидеть Архона, ко мне пришёл мой помощник.

Я жестом пригласил его сесть в свободное кресло. Слегка кивнув мне в ответ, он расположился слева от меня. Легким движением он снял свой красный платок и, аккуратно сложив, убрал во внутренний карман пиджака. Было видно, что он ему очень дорог.

– Ты был там. Ты видел, я ни хотел его убивать. – устав от затянувшейся паузы, начал я.

– Видел. – сухо, и пожав плечами, будто сомневаясь в моих словах, ответил Сапофи.

В комнате опять повисла тишина. Не знаю почему, но в присутствии моего помощника тишина стала причинять дискомфорт. Подкурив сигарету, я сходил к столу, чтобы взять ещё один стакан. К моему удивлению, он не стал отказываться и с легкостью выпил, налитый мною, коньяк.

– Ты что-то хотел? – в лоб спросил я.

– Да. Узнать, как твоё самочувствие. Которое я вижу в порядке. И поинтересоваться, когда ты будешь готов к работе.

– Скажи. – откинувшись в кресле и закрыв глаза, я решил сменить тему. – А мы можем просто поговорить. Не о работе, а просто?

– Почему нет?

Признаться, для меня это стало полной неожиданностью. Но я решил не упускать шанс выговориться по-настоящему. К тому же, это, возможно, поможет мне узнать его получше.

– Отлично. – начал я. – Ты ведь помнишь Ипполита? Из романа Федора Михайловича. Конечно помнишь. Так вот, почему-то сейчас я ассоциирую себя с ним. Может, это и бред. Ну думаю, что-то общее у нас есть.

Я замолчал, собираясь с мыслями. В этот момент мой собеседник, будто прочитав мои мысли, наполнил стаканы и предложил закурить.

– Только не называй меня идиотом.

Так я решил отшутиться и проверить реакцию Сапофи. К счастью, его лицо всё же украсила легкая улыбка. И посчитав это за добрый знак, я продолжил.

– Я хочу поговорить о вере в высшие силы. Это странное чувство или даже состояния души. Что тоже, продукт веры. Так вот, она ничего не требует, ни доказательств, ни… – тут я замялся. – да, ничего не требует, ты просто веришь или нет. Человек просто взял и поверил, где-то отрыл у себя внутри доказательство, что вера его обоснована и всё. Но спроси его, чтобы он объяснил, так и двух слов связать не сможет, будет утверждать и доказывать без единого обоснования, что он прав. Смешно ли это, но он продолжает верить не смотря ни на что, хоть сотню фактов приведи ему в пример, что вера его беспочвенна, а ему хоть бы что, верит и всё. Сколь не пытайся его разубедить, доказать, что его обманывают, водят за нос, используют. Не поверит тебе, а только обозлится. А ведь умеет он и не верить. Ведь тем, кто хочет ему открыть глаза он не верит! То есть, и верит, и не верит единовременно. Но, ведь неверие требует хоть каких-то доказательств, нельзя просто взять и не поверить человеку, что его зовут Петя. То есть, одно состояние требует доказательств, а другое не требует вообще ничего. Так почему в одном человеке рождаются сомнения, подозрения, что его надувают, а в другом нет. Иному и повода не надо, чтобы усомниться в правоте чего или кого либо, а другому хоть бы что, все равно верит. Так может, вера не способность, а состояние? По-другому и не знаю как. Не могу понять, чего в слепой вере больше, глупости или невежества. Иной раз и зная, что обманут, а все равно верят. Но самое страшное тут, это фанатизм. Некоторых из этих людей. Думаю, именно такие создали религию. И превратили веру в оружие.

Тут я замолчал и тяжело выдохнул, решил взять паузу. Мой собеседник всё это время пристально смотрел на меня и слушал. Я же, боялся встретится с ним взглядом, больше смотрел на огонь, что начинал угасать в камине.

– Религия. – пока не потерял мысль, решил я продолжить. – Вот тут все сложней, но сложней лишь для пытливого ума. Для верующего все просто и все так же просто для неверующего. Одни не верят, другие не смотря ни на что верят. Но стоит во всем этом попытаться разобраться, как попадаешь в дремучий лес. Сколько людей, мыслителей и ученых сгинуло в этих чащах. Что есть религия? Группа людей одной веры, собравшихся в одну большую общину со своими правилами жизни и с надеждой, что их вера их же и спасет. Если честно, мне не понятно, от чего она их должна спасать. От того, что они сами придумали? Ну да, ладно. Эти люди создают свод правил и не просто правил, а правил, которые ни в коей мере нельзя нарушать. И чтобы никто не смел из них их же нарушить, создают ответственного следить за исполнением этих правил. Они наделяют его сверх способностями, утверждают, что правила и все кругом придуманы им и называют его творцом, Богом. Тот в свою очередь, якобы выбрал себе служителей, некоторых из числа верующих в него, и просит во всем их слушать. Казалось бы, что в этом плохого? Ведь, правила, как ни странно, достаточно хороши. И люди эти, в большинстве своем, добрые и отзывчивые. Их представители в лице служителей достаточно образованы, имеют хорошие манеры, воспитаны, и даже, кажется, совестливы. Они совершают обряды, возносят хвалу своему Богу и его служителям, стараются не нарушать своих же правил и, как могут, помогают друг другу. Разве это плохо? Разве плохо, что они надеются на лучший мир для себя и верят, что в этом им поможет их придуманный Бог? И что плохого, что после смерти они ждут встречи со своим творцом, который рассудит их и, как они утверждают, простит. Да, нет в этом ничего плохого, пусть себе верят и проводят свои обряды. Повторюсь, в большинстве своем они добры и не несут в себе зла.

Подойдя к камину, чтобы подложить дров, я смотрел как языки пламени облизывают новую жертву, как огонь получает новую силу. Меня так увлекли свои мысли, что я почти забыл, что нахожусь не один. Сапофи же не издавал ни звука. То ли ему бы так интересно меня слушать, то ли он просто уснул. Взглянуть на него я всё так же не решался. Произнося вслух все мысли, которые крутились в моей голове, я по-новому их слышал. Мне даже показалось, что я вот-вот найду ту тропинку, которая приведёт меня к ответу. Или даже к Богу.

– И все-таки, не все так хорошо. – так и оставшись сидеть у камина, продолжил я. – Вдумайся, ведь стоит только религии встретить раздражитель в виде неверия, как начинается кошмар. Пытки, казни, гонения и унижения. Они всецело хотят, чтобы лишь их точка зрения была верной. Служители религии желают, чтобы лишь их религия была главенствующей. Именно религия. Ведь веры тут, почти, уже и нет. Они не приемлют иного взгляда и иной власти. В них просыпается злость, тщеславие и властолюбие. И их готовность уничтожать все иное, просто ужасает. И что ты думаешь, все их хорошие правила вроде тех, что убивать грешно, меняются. Они убивают и истязают неверных, говоря, что это Бог вложил им в руки меч, дабы покарать отступников. Быть может, на этом всё