📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураТайны архивов: вырванные страницы - Александр Николаевич Дугин

Тайны архивов: вырванные страницы - Александр Николаевич Дугин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 92
Перейти на страницу:
которая означает, что указанная телеграмма печаталась в 10 экземплярах. Зачем допущено столь явное нарушение секретного партийного делопроизводства?

Проводя внутреннюю критику сталинской телеграммы, мы обратили внимание на некоторые ее особенности: например, в начале телеграммы используется обычная аббревиатура «ЦК ВКП(б)», которая совершенно неожиданно в этом же документе соседствует с другим сокращенным названием партии – «ЦК ВКП» (причем, пять раз, в буквальном смысле слова, – без «б»). При этом необходимо помнить о бережном отношении всех тогдашних партийных функционеров к своему большевистскому происхождению. Почему такая небрежность? Или это – досадная случайность? Или чья-то непродуманная оплошность? Пока воздержимся от ответа и на этот вопрос.

Продолжим наш источниковедческий анализ рассмотрением адресатов рассылки и попытаемся понять: каким образом, с какой целью в рассылку оказался включен В. С. Абакумов, да еще с датой рассылки в его адрес – 12 августа 1947 года?

Может ли быть, что и вся рассылка готовилась в 1947 году? Весьма сомнительное предположение. Но вместе с тем не могли же авторы рассылки, направляя сталинскую телеграмму в 1939 году, предусмотреть должность Абакумова, которую тот будет занимать в 1947 году. Следовательно, мы вправе предположить, что фамилия Абакумова не могла появиться в рассылке ранее 1947 года. То есть совершенно очевидно, что его фамилия была вписана в рассылку именно для того, чтобы оправдать появление докладной записки Абакумова Сталину от 17 августа 1947 года?[50] (Выдержки из этой записки приводятся чуть ниже. – А. Д.)

И. В. Пыхалов, очевидно, в силу своей научной добросовестности, доверяя документу, уже введенному в научный оборот[51], но который противоречит его же собственным утверждениям о фальшивом характере сталинской телеграммы от 10 января 1939 года, упоминает докладную записку Абакумова Сталину о практике ведения следствия в органах МГБ, называя этот архивный документ в качестве доказательства подлинности сталинской телеграммы[52]:

Тов. Сталину И. В.

17 июля 1947 г.

Докладываю о сложившейся в органах МГБ практике ведения следствия по делам о шпионах, диверсантах, террористах и участниках антисоветского подполья: […]

[…]7. В отношении арестованных, которые упорно сопротивляются требованиям следствия, ведут себя провокационно и всякими способами стараются затянуть следствие, либо сбить его с правильного пути, применяются строгие меры режима содержания под стражей…[53]

8. […] в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года (выделено мной. – А. Д.) органы МГБ применяют меры физического воздействия.

В центре – с санкции руководства МГБ.

На местах – с санкции министров государственной безопасности республик и начальников краевых и областных Управлений МГБ[54].

Познакомим Читателя с нашим источниковедческим анализом цитируемого И. В. Пыхаловым документа, который хранится в РГАНИ[55] и с археографической точки зрения является незаверенной машинописной копией оригинала.

Доклад Абакумова Сталину от 17 июля 1947 года выполнен с помощью печатной машинки на обычных листах бумаги формата А4. В этом документе имеется ссылка на анализируемую телеграмму ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года, разрешающую применение мер физического воздействия «в отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа…»

На документе отсутствуют какие-либо печати, заверяющие элементы, подтверждающие наличие подписи автора на подлиннике, в нем нет обычных делопроизводственных помет того времени: исходящего номера, количества отпечатанных экземпляров, инициалов машинистки-исполнителя, рассылки адресатам и других делопроизводственных элементов. Дата исполнения документа поставлена на последней странице, слева от фамилии адресанта, что противоречит правилам тогдашнего делопроизводства. На оборотных страницах документа также не обнаружено никаких делопроизводственных помет.

Все перечисленные выше «особенности» заставили поставить под сомнение подлинность доклада Абакумова Сталину от 17 июля 1947 года.

Для сравнительного анализа в качестве образца использовалась докладная записка Абакумова Сталину от 7 января 1947 года, посвященная суду над врагами советского народа – Шкуро, Красновым и др.[56] Документ является машинописной копией подлинника, выполненного на бланке МГБ. На копии имеются обычные делопроизводственные пометы: дата документа – на первой странице как элемент углового штампа, исходящий номер, инициалы машинистки-исполнителя, количество отпечатанных экземпляров, а также различимая подпись Абакумова на подлиннике докладной записки. То есть, по нашему мнению, достоверность этого документа, в отличие от докладной записки Абакумова от 17 июля 1947 года, не вызывает сомнений.

Кроме того, хотелось бы обратить внимание на необычно большой по объему (10 печатных страниц) и абсолютно неконкретный по содержанию характер документа, который направлялся Абакумовым Сталину 17 июля 1947 года. Вспомним, например, о широко известном письме Берии в Политбюро о судьбе польских офицеров в Катыни, которое, даже если согласиться с его подлинностью, занимает всего чуть более трех страниц[57]. А о чем же пишет министр госбезопасности Абакумов Сталину на 10 страницах? Если дать краткую аннотацию содержательной части этого письма, можно сказать, что Абакумов рассказывает Сталину о методике оперативно-розыскных и следственных мероприятий, проводимых его ведомством. И никакой конкретики, никакой статистики, никаких просьб и предложений, отсутствуют даже намеки на выполнение каких-либо персональных поручений вождя. В целом документ напоминает конспект обзорной лекции по оперативно-розыскной деятельности для слушателей специальных учебных заведений МГБ СССР.

Готовить и посылать подобный документ в инициативном порядке было бы равноценно сознательному желанию Абакумова получить от Сталина замечание как минимум о неполном служебном соответствии. Но допустить подобное предположение означало бы показать абсолютное неуважение к интеллектуальным и профессиональным способностям Абакумова.

Итак, в письме нет ничего конкретного… кроме упоминания телеграммы от 10 января 1939 года.

Однако, прежде чем делать очевидный вывод о достоверности этого документа, мы попытались найти подлинник письма Абакумова и обратились с соответствующим запросом в Центральный архив ФСБ РФ, откуда и получили ответ, что «…подлинника докладной записки министра госбезопасности В. С. Абакумова на имя И. В. Сталина от 17 июля 1947 года в ЦА ФСБ России на хранении не имеется».

Таким образом, по нашему мнению, есть весомые основания сделать вывод о подложности доклада Абакумова Сталину от 17 июля 1947 года. Это – еще один из аргументов при формулировке нашей версии о происхождении рассматриваемой телеграммы и ее репрезентативности. В самом деле, если согласиться с версией о подлинности сталинской телеграммы от 10 января 1939 года, то возникает резонный вопрос: зачем подлинный документ прикрывать заведомо фальшивым докладом Абакумова?

Нам представляется, что внятный ответ на этот вопрос можно сформулировать только в том случае, если допустить, что специальные сотрудники, о которых мы скажем чуть ниже, в процессе изготовления для Хрущева обновленного текста телеграммы параллельно позаботились и о своеобразной «крыше» для дальнейшего, как отмечает член-корреспондент РАН В. П. Козлов, легального «бытования» подложного текста.

Перейдем теперь к рассмотрению еще одного довода сторонников подложности

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?