Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю - Инесса Иванова

Всё выполнив, как было приказано, я вымыла руки, вознесла молитву по окончании дела, и закрылась в спальне, снова ощутив в пальцах лёгкое покалывание в предвкушении встречи с этим сильным источником магии.

Оглянулась по сторонам, зашторилась, зажгла свечку и открыла крышку сундука. В этот же миг в глаза ударил источник белого света. Такой сильный, что я зажмурилась от боли.

— Запомни, София, — вспомнились мне наставления миссы Витер, худой низенькой дамы, чьё лицо было усеяно мелкими морщинками, но в остальном она держалась как девочка. — Есть универсальные заклятия, которые не расходуют твой объём магии, но могут оказаться крайне полезными в различных житейских ситуациях.

— Например? — спросила я, жадно вперяясь взглядом в лицо миссы.

Их было много, они менялись, некоторые выходили замуж и увольнялись, но чаще дамы уезжали няньками в богатые дома или поступали в компаньонки к состоятельным вдовам.

Но мисса Винтер всегда была в приюте, сколько я себя помнила. Она не мыслила себя вне этих стен, отдавая нерастраченную нежность приютским детям.

— Например, заклятие деиллюминации. Редко применяется, но знать надо, оно может оказаться полезным.

И вот теперь три слова заклятия моментально всплыли в памяти. Я прошептала их, и резь в глазах отступила.

Свет стал терпимым, он больше не мешал рассматривать его источник. Им был маленький круглый серебряный предмет, похожий на дамскую пудреницу, какие выставляли в витринах Торгового квартала.

Вещица дорогая и бесполезная. Разве можно запудрить наступающую старость? Да и надо ли?

Теперь мне предстояла работа посерьёзнее. Чтобы взять предмет в руки, требуется его обезвредить. Мало ли какая магия заключена внутри?

Вполне возможно, на нём стоит заклятие отражения. Защита от любопытных. Возьмёт предмет тот, кому он не предназначен, и получит удар такой силы, что нескоро оправится. Если вообще оправится.

С моим малым запасом магии рисковать не стоило. Да, со временем он подрос, но всё же оставался столь же небольшим, как содержимое на четверть заполненного бокала.

Итак, я произнесла заклинание очищения и защиты. В центре ладоней вспыхнул свет, похожий на тот, что исходил от лже-пудреницы, только слабее. Теперь у меня есть минут семь, чтобы спокойно рассмотреть находку.

Я повернула её, повертела в руках, даже понюхала и попробовала на зуб. Двояковыпуклый предмет молчал и не подавал признаков магии, но ведь я точно почувствовала её, когда впервые взяла вещь в руки!

— Откройся! Отворись! — шептала я, но это тоже не возымело действия.

В конце концов я поднесла к серебристому предмету, помещающемуся на ладони, свечу и капнула на него воском. А потом поместила в холодную воду. Даже взмокла от усилий. И снова мимо!

Семь минут, отпущенных мне на действие с магическим предметом, неумолимо истекали. Потом любые манипуляции с ним могли стоять дорого. Но и оставлять его в сундуке было нельзя.

Я, конечно, не подозревала хозяйку в том, что она роется в моих вещах, но кто его знает! Приходящая три раза в неделю служанка вполне могла получить такое задание. Или приступить к ревизии моего скарба по собственной инициативе.

Не хотелось бы, чтобы кто-то при этом пострадал, но ещё больше я опасалась того, что лжепудреница, украшенная с двух сторон вязью непонятных узоров, пропадёт.

Не верила я, что тот, кто положил её в мой сундук, не хватится пропажи. А уж когда хватится, примется искать. И выйдет на меня. Как пить дать выйдет!

И меньше всего в этот не самый радостный для меня момент хочется стоять и блеять, что, дескать, извиняйте, пропала ваша магическая вещица! А куда, господин хороший, сама не знаю! Сильный маг, а обладатель этой вещи, явно не нужники чистит, от меня  мокрого места не оставит!

Ох ты, святые лукошки! Я обернула пудреницу носовым платком и сунул её в карман. Маленькие часики, висевшие у меня на шее в память о настоящих родителях, показали, что истекло шесть минут.

Что ж, я попыталась. Теперь потребуется несколько дней и применение травяных настоек, чтобы восстановиться. А потом попробую снова.

Карманы у всех моих платьев имели петельку. Я накидывала её на пуговицу, пришитую с другой стороны кармана. Тот, кто жил в приюте, не может себе позволить терять вещи. Даже всякую мелочь.

Поэтому за сохранность магического предмета я была спокойна. А ночью буду класть его под матрас. Если из-под подушки можно незаметно вытащить что угодно, то под матрас руку не засунешь.

Довольная собой, я принялась развешивать и просушивать остальные вещи. Книги, где надо, подклеила, а где это было невозможно, отложила в отдельную стопку, чтобы при случае отнести в книжный.

Там за небольшую плату можно будет поменять переплёт и прошить листы заново. Больше, чем платья и шляпки, пожалуй, любила только свои книги по травоведению и зельеварению.

Собранные с таким трудом, они олицетворяли для меня другую жизнь, в которую я мечтала попасть. Быть независимой, иметь в руках крепкое ремесло, благодаря которому я смогу не горбатиться всю жизнь над тазиком со стиральной доской, а заниматься тем, к чему имею небольшую склонность.

И к счастью, это совсем не бытовая магия. Уборку я не любила ещё со времён приюта, хотя ложиться спать лучше на чистую и приятн пахнущую простынь.

Закончив с сундуком, решила проветрить комнату. Ванда поселила меня почти под самым чердаком, но спальня была пусть и небольшой, но довольно уютной, жаловаться было бы грехом, а грешить дополнительно  и безо всякой пользы или удовольствия я не собиралась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Только я открыла окно и вдохнула свежего воздуха, как краем глаза заметила небольшое движение на заднем дворе. Будто бы земля, на которой росли разные травы, посаженные хозяйкой, шевельнулась сама собой. Вдохнула полной грудью, да так тяжко, что в ушах у меня заломило.

Я проморгала и присмотрела вновь. И тут заметила высокого мужчину, закутанного в чёрный плащ. На голове у него было что-то вроде цилиндра. Лето ведь, жара стоит, а он одет, как призрак-убийца из сказок!

Шёл господин быстро, по-военному чётко, аккурат между грядок по узенькой тропинке.  Минута — и скрылся за домом. Наверное, отправился к воротам.