История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

Все пространство земли, занимаемое запорожскими казаками, носило характер по преимуществу степной. Запорожская степь имела своеобразную особенность. Как пишет Штукенберг: «открытая, безмолвная, усеянная природными холмами, искусственными курганами, прорезанная оврагами и долинами, она иногда поражала глаз прекрасной игрой зелени, иногда казалась иссушенной палящими лучами солнца»[55]. По характеру самой поверхности, по климату и растительности вся запорожская степь была далеко не одинакова: северная окраина ее более холмиста и более возвышенна, южная окраина – более ровная и более склонна к берегам Черного и Азовского морей; северная окраина более влажна и более производительна; южная – чем ближе к границе, тем безводнее и тем беднее растительностью; в северной окраине балки многочисленнее, глубже и богаче растительностью, в южной – балки малочисленное, покатистее и беднее растительностью; наконец, северная окраина запорожских вольностей не так подвержена знойным лучам солнца: южная особенно подвержена страшному действию палящего солнца, нередко истребляющего здесь, например, при продолжительном бездождии, всякую растительность, страшно накаляющего степной воздух и производящего глубокие в земле расщелины. Оттого южная окраина запорожских степей, в особенности теперешняя Херсонская равнина, по преимуществу носила у польских и русских писателей прошлых веков название «Дикого поля», «Пустополя», «Чистополя». На этом «Диком поле» спасительными оазисами были лишь немногие реки да некоторые балки, по берегам и склонам которых удерживалась иногда и в знойное, сухое и безводное лето лесная и травяная растительность.

Характерное явление запорожских степей составляют все те же балки, а также овраги и байраки. Балками называются здесь более или менее глубокие долины с отлогими берегами, покрытые травой, иногда лесом и служащие естественными желобами для стока вод из степных открытых мест в реки, речки, озера, лиманы, прогнои и ерики. На языке геологическом балками называются мертвые, недействующие, покрытые лесной или травяной растительностью овраги; просто оврагами же называются действующие балки с крутыми, обнаженными берегами, обрушивающимися от весенних и дождевых разливов и потому пропускающими воды в слой своей подпочвы; байраками называются те же овраги, но покрытые непременно лесом, более или менее густым и высоким.

Балки всегда представляли, как и теперь представляют, местный тип Запорожской страны; при довольно значительной длине, иногда в несколько десятков верст, они нередко доходят до 150 футов глубины и всегда имеют направление к морю, Черному или Азовскому[56]. В истории запорожских казаков балки, овраги и байраки имели значение как первые пункты постепенной колонизации обширной, дикой и пустынной степной равнины: «по сим угодьям запорожское войско владело и промыслы свои имело», то есть в балках или около балок заводились сперва бурдюги, потом зимовники и наконец – села семейных и несемейных запорожцев. Главное место в этом случае, разумеется, занимали балки по обоим берегам Днепра, затем балки по берегам его притоков, больших и малых, и наконец – балки по берегам степных речек. Всех балок, оврагов и байраков в степях запорожских казаков было поистине необозримое число, точно звезд в бесконечном пространстве небес. Из множества их можно назвать лишь главнейшие балки обоих берегов Днепра, начиная от верхней границы вольностей запорожских казаков и кончая нижними. По данным XVII и XVIII веков, таких балок у правого берега Днепра было 95 и у левого – 36[57]. Из первых наиболее известными были: Звонецкая, Тягинская, Будиловская, Лишняя, Старокичкасская, Хортицкая, Лютая, Золотая, Дурная, Меловая, Пропасная, Верхняя Солонецкая, Широкая и Нижняя Солонецкая. Из вторых наиболее известными были: Лоханка, Тягинка, Дубовая, Таволжанская, Лишняя, Кичкасская, Бабина, Гипетуха, Широкая и Валивала. Из степных балок наибольшею известностью пользовались: Дубовая, или Гайдамацкая, падающая в левый приток Ингульца, Саксагань – теперь против усадьбы хутора Дубовой Балки умершего владельца Александра Николаевича Поля, Екатеринославской губернии, Верхнеднепровского уезда – и балка Княжие Байраки, того же уезда, начинающаяся от левого притока Ингульца, Желтых Вод, и падающая в правый приток Днепра, Мокрый Омельник. Общее направление последней балки – с юго-запада на северо-восток, все протяжение ее – 15 верст, наибольшая глубина при устье ее – почти 60 сажен прямого отвеса; по преданию, эта балка получила свое название от какого-то князя Вишневецкого, иссушившего все водные источники в собственной земле, чтобы уморить своих крестьян жаждой, и томившего их даже долго после своей смерти[58]; в истории запорожских казаков балка Княжие Байраки приобрела большую известность как место первой битвы гетмана Богдана Хмельницкого на Желтых Водах с поляками в 1648 году, 8 мая.

Недостаток леса также составлял характерное явление Запорожского края; леса здесь росли только по местам низменным, наиболее влажным или же наиболее суглинистым и супесчаным, то есть по берегам рек, озер, лиманов, по речным островам, склонам балок, оврагов, пригорков; все другие места представляли собой безлесную равнину, покрытую в летнее время травой, в зимнее – замурованную снегами. Из данных прошлых веков видно[59], что леса в пределах вольностей запорожских казаков шли по правому и по левому берегам Днепра, иногда подряд, иногда – с большими промежутками, отсюда далее – к юго-западу до Буга и к юго-востоку до Азовского моря; видно также, что из всех окраин вольностей запорожских казаков северо-восточная окраина, паланки Протовчанская, Орельская и Самарская, теперешний Новомосковский и частью Павлоградский уезды по справедливости считались самыми лесистыми паланками всего Запорожья. Вдоль правого берега Днепра леса начинались около речек Мокрого и Сухого Омельников и шли, то сплошь, то прерываясь, до ветки Дремайловки и ниже ее; все это громадное пространство земли, до 400 верст в одну линию, составляло около 80 000, приблизительного счета, десятин леса. Кроме того, на запад от правого берега Днепра леса встречались по речкам Суре, Базавлуку, притокам Ингульца: Зеленой, Каменочке, Терновке и Саксагани; по Ингульцу, Бешке, Аджамке, Березовке, между Березовкой и долиной Темной, где рос «Соколиный» лес, до 400 десятин земли; между верховьем Ингула и Тарговицей, по Ингулу, Сугаклее, Сугаклейчику, Мертвоводу, Чечаклее, Громоклее, Кагарлыку, Терновой, по Бугу у Песчаного брода, Виноградной Криницы, по Семенову Рогу; по балкам Глубокой, впадающей в Желтые Воды, Княжим Байракам, где рос дремучий и непроходимый лес; по Дубовой, или Гайдамацкой, балке, падающей в Саксагань, где и теперь стоят гигантские столетние дубы[60]. Наконец, к западной окраине вольностей запорожских казаков примыкали еще леса Черный и Чута (что с тюркского переводится как «земляные яблоки», иногда – вообще растения), о которых в 1748 году говорилось в «Истории о казаках запорожских» господина Мышецкого: «владело ли им войско запорожское прежде сего или нет, о том запорожские казаки не знают; а была в прежние годы от кошевого атамана Серка в оном лесу пасека, тому назад лет около 80»[61]; тут же были леса Нерубай и Круглик, «о котором также не было известно, владело ли им войско запорожское или нет»[62]. Черный лес и Чута некогда составляли один сплошной лес и служили продолжением знаменитого в истории гайдамаков Мотронинского леса, Киевской губернии, Чигиринского уезда; они пересекались лишь двумя речками – Ирклейцем, отделявшим киевское воеводство от «дикого ПОЛЯ», и Ингульцем, идущим от киевской границы к правому берегу Днепра. Черный лес в настоящее время находится в 35 верстах от Елисаветграда, близ селения Водяного, Чута – близ Красноселья, Нерубай – близ Федваря[63], Круглик – около Цыбулева; взятые все вместе, эти четыре леса в настоящее время составляют 18 677 десятин густолиственного леса, состоящего главным образом из дуба, потом клена, береста, осины, орешника и др.[64]; в нем водились волки, лисицы, зайцы, дикие кабаны, дикие козы, даже медведи и множество птиц разных видов и родов. В истории запорожских казаков леса Черный, Чута, Нерубай и Круглик играли ту важную роль, что в них часто скрывались запорожцы от преследования татар, турок и поляков; тут же находили себе пристанище православные монахи от притеснения католиков и страшные гайдамаки, поднимавшие оружие на защиту своих человеческих прав против ненавистных им поляков; гайдамаки особенно любили леса Черный и Чуту; у казаков XVIII века сложился насчет Черного леса даже особый термин – «сутик до Чорного лису» значило – сделался гайдамаком. Черный лес очень часто служил местом, где собирались татары, казаки и поляки или как союзники, выступавшие против московских войск, или как противники, выходившие на поле битвы между собой. Оттого неудивительно, почему народные предания говорят о существовании в этих лесах подземных погребов, о сокрытых в них скопищах кладов, о страшных голосах, слышимых по ночам между деревьями леса, о седых, усатых запорожцах, одетых в красное, как огонь, платье и, с трубками в зубах, сидящих над грудами золота, в глубокой думе в подземных пещерах леса и т. п.