Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - Уилл Сторр

мишени для игры в дартс и бильярдного стола, «но только в отношении тех, кто стоит рядом с игроками: находящиеся поблизости столики считаются „неприкосновенными“». Еще несколько правил, очевидных для англичан, но не для иностранцев: «в любой компании из двух и более человек кто-то должен купить напитки для всей группы»; в баре существует «невидимая очередь, и все – и бармены, и посетители – соблюдают эту очередь»; существует «строгий этикет касательно того, как следует привлекать внимание бармена: это дóлжно делать без слов, не поднимая шума и не прибегая к вульгарной жестикуляции»; постоянным посетителям разрешается нарушать это правило, но только в шутливой форме; необходимо благодарить барменов и «дружелюбно приветствовать улыбкой», «когда вам подали напитки и, позже, когда вернули сдачу»; «первая заповедь» диалогов в пабе: «ничего не воспринимай слишком серьезно <…> даже монолог на одну и ту же тему в течение пяти минут иногда может быть расценен как признак излишней серьезности». И так далее.

Правила статусных игр в разных странах мира могут различаться весьма существенно. Их разница может предопределять радикальные различия типов личности, поскольку мозг формируется с учетом местных правил. Лучше всего изучены различия между Востоком и Западом. Жители Запада имеют тенденцию рассматривать стремление к обретению статуса главным образом как работу отдельной личности. Это формирует их стратегии игры. Психологи выявили, что западные люди, как правило, любят выделяться, чувствовать себя уникальными, демонстрируют самодовольство и считают, что их показатели выше средних по всем статьям, в том числе когда речь идет о здоровых привычках, непредвзятости и навыках вождения автомобиля. В ходе одного из исследований 86 % австралийцев оценили эффективность своей работы «выше среднего»; 96 % американцев – участников другого исследования считали себя «особенными». Игры, характерные для Восточной Азии, отличает бóльшая коллективная направленность. В таких странах, как Япония и Китай, стремление к статусу чаще всего считается зоной ответственности группы.

Там люди чаще чувствуют, что поднялись на более высокий уровень, когда служат коллективу; они завоевывают статус, стараясь казаться незаметными, за счет конформизма и самопожертвования. На Востоке статус группы зачастую ставят превыше всего. Такой план игры может показаться стоящим и даже завораживающим, пока не задумаешься о его последствиях для прав каждого отдельного человека.

Он также может привести к напряженности при столкновении культур. Путешествуя по разным континентам, мы порой испытываем так называемый культурный шок, когда поведение, которое, как нас учили, должно встречать принятие и помогать обретению статуса, не срабатывает. Жители Запада, у которых принято гордиться своей прямотой, высокими достижениями и уникальностью, могут показаться незрелыми и невоспитанными жителям Азии, для которых жизненно важным элементом статусной игры является «лицо». Социолог профессор Давид Яу Фай Хо определил три способа потерять лицо: когда «человек не соответствует ожиданиям, связанным с его/ее социальным статусом», когда «с человеком не обращаются с тем уважением, которого заслуживает его/ее лицо», и когда «члены его группы (например, члены семьи, родственники, непосредственные подчиненные) не выполняют свои социальные роли». Выстроенная вокруг групп азиатская игра может кардинально отличаться от игры, в которую играют на Западе. Например, если работника выделят похвалой, его команда может переживать это как потерю лица. Работник, которого похвалили, будет испытывать не воодушевление, а стыд и стремление снизить эффективность своей работы, будет намеренно делать свою работу хуже, чтобы восстановить гармонию и лицо группы.

Правила меняются не только по мере перемещения в пространстве, но и по мере перемещения во времени: в различные эпохи люди играли в совершенно разные игры. Многообразие этих игр можно наблюдать в популярных книгах об этикете. В 1486 году госпожа Джулиана Бернерс описала, какие виды птиц надлежит использовать для охоты людям разного статусного ранга: йоменам предназначался тетеревятник, для леди подходил соколок, для графа – сапсан, для принца – сокол, для короля – кречет, для императора – орел. В 1558 году писавший об этикете флорентиец Джованни делла Каса наставлял тех, кто делит постель с посторонним, что «это не благородная привычка, обнаружив на простыне что-то неприятное, как иногда случается, тут же поворачиваться к тому, с кем делите постель, и указывать ему на это. Еще менее уместно протягивать что-то дурное пахнущее тем, кто не учуял запаха, поднося неприятно пахнущую вещь им к носу и говоря: „Хотелось бы мне знать, что это так воняет“». В «Китайской книге этикета и правил поведения для женщин и девочек», которая впервые была опубликована на Западе в 1900 году, а написана на много веков раньше, утверждалось:

Уважай своего свекра;

Не выказывай перед ним ни радости, ни горя.

Пусть на лице твоем будет сила.

Не смей даже ходить позади него,

Не стой перед ним, когда говоришь,

Но стой сбоку от него.

Спеши исполнить каждое его приказание.

Когда твоя свекровь сидит,

Тебе следует стоять, демонстрируя уважение;

Быстро подчиняйся ее командам.

Таковы были справочники с правилами игры жизни. И правила, зашифрованные на их страницах, казались такими же реальными и истинными, как и те, которых мы придерживаемся теперь. Конечно, вам никогда не следовало проходить позади своего свекра; разумеется, йомен не мог охотиться с ястребом, естественно, вам нельзя заговаривать с незнакомцами за столиками в английских пабах. Знание этих правил и следование им сигнализировали о вашем положении человека с высоким статусом, а их несоблюдение свидетельствовало, что ваш статус низок.

Мозг начинает усваивать эти правила в младенчестве. В двухлетнем возрасте у нас имеется около ста триллионов связей между клетками мозга, вдвое больше, чем у взрослых. Это потому, что при рождении мы еще не знаем, где окажемся. Мозг младенца приспособлен для множества разных окружений, для множества игр. В двухлетнем возрасте мы лучше взрослых умеем распознавать лица представителей других рас и слышать тональности иностранных языков. Но затем наш мозг начинает приспосабливаться к среде. Связи выбраковываются со скоростью до ста тысяч в секунду. Мы превращаемся в игроков конкретного времени и места.

Все наше детство учителя и родители вдалбливают нам правила и символы культуры, двигаясь по кругу от наказаний к похвале: «Хороший мальчик! Хорошая девочка!» Мы чувствуем, что парим как птицы, когда совершаем «правильные» поступки, и низвергаемся, когда делаем что-то «плохое». В нас развивается сознание, полное ужасных потоков стыда, смущения, вины и сожаления, но это же сознание позволяет нам радостно качаться на волнах гордости. Сознание, по мнению профессора-антрополога Кристофера Боэма, дает нам «социальное зеркало». «Постоянно глядя в него, мы можем вести счет позорным провалам, угрожающим нашему репутационному статусу, или гордо и