Южное лето (Читать на Севере) - Михаил Жванецкий

Слушай, Гриша!

Тебе очень хочется нас испугать: «Мне шестьдесят! Мне шестьдесят!»

Нормально, Григорий!

Мальчишка ты, и возраст твой копеечный.

Посмотри на Валери Жискар д’Эстена!

На Любимова!

И сникни.

Щипай свой инструмент, верти его в руках.

Задай им ритм. Всем задай.

Пусть они ещё долго отходят от твоего ритма.

От удара. От низкого биения в грудь твоей рукой, Григорий.

Твой инструмент, Григорий, дольше и больше всех, и ты владеешь им, Григорий, виртуозно.

Куда ты только с этим инструментом не ходил.

И где ты только не был с ним.

Он незабываем.

И стоя.

Гриша! Плевать на всех.

Мы постоим.

Когда я вижу и слышу, как посреди стоите оба, ты и Спиваков, я успокаиваюсь.

Запомни, Гриша, первое очарование остаётся последним.

С первой встречи в Одессе до сегодняшних шестидесяти ты – то, что любят, ты – то, что ценят, ты – то, что слушают.

А я – то, что пишет и целует тебя.

Он пробрался ко мне в самолёте Москва – Одесса и навис над моей газетой.

– Я не знаю, я не знаю, Михал Михалыч, я Одессу люблю.

– Ну, так любите.

– Нет. Я хочу – вот я не знаю… Я хочу жить в Одессе.

– Так живите.

– Так я живу.

– Так что вам мешает?

– Ничего. Просто я очень хочу там жить.

– Так вы что – не можете?

– Могу.

– И живите.

– Так я живу.

– И живите.

– И живу. Мне просто очень хочется жить в Одессе, вот что я хочу сказать.

– Не понял. А где ваша прописка?

– Там!

– Ну?

– Что?

– Так хорошо!

– Конечно.

– А если бы пришлось уезжать, вы бы не уехали?

– Нет.

– Вы бы остались?

– Да.

– А что вы всё время что-то хотите сказать?

– Вот это.

– Так живите.

– Нет. Просто хочется жить там, где хочется.

– А… Ну и вы бы где хотели?

– В Одессе.

– А вы где?

– В Одессе.

– И дети ваши там?

– Конечно.

– Ну, значит, уж придётся жить там, где хочется. Тут уж ничего не сделаешь.

– Да, – вздохнул он.

– Такие вопросы решаются в молодости.

– Так я не старый.

– Вот и вы не старый. Сидите уж там, где сидите, тем более, что вы там сидите. Вам нравится?

– Ой! Не знаю… Очень!

– Видите. Как складывается… Вы где?

– Ой! Ну не знаю… В Одессе.

– А хотели бы?

– В Одессе.

– Ну что ж. Столько людей мечтают жить в таком месте. Значит, вы не один.

– Да я и не жалуюсь.

– А вы о чём мечтали?

– Вот об этом.

– А вы поставьте вопрос по-другому: зачем мне мечтать об этом, если я там живу? И сразу успокоитесь.

– Спасибо.

– Идите. Одесса уже под нами.

* * *

Я думаю, стоит всё-таки старушке упасть в лужу перед Оперным театром, чтобы стольким людям поднять настроение.

* * *

А говорят, евреи умные…

Чтоб запутать жену, дал сам себе телеграмму: «Вылетай немедленно».

И встревожился.

Ну не идиот?!

* * *

Когда я работал в порту, самое печальное было сравнивать себя.

Ты бегаешь, а пароходы стоят.

А когда остановился ты – уходят они.

В Африку, в Индию, в Сингапур.

А ты стоишь, где стоял.

И только смотришь и не понимаешь или понимаешь.

* * *

– Ей – тридцать девять.

– А! Тридцать девять! Такая молодая!

– Тридцать девять – температура. Ей двадцать восемь.

– А! Такая молодая и уже тридцать девять. Рано! Рано!

* * *

– Как хорошо, что никто не насилует и не пристает.

– Мадам, чтобы насиловать, нужно желание.

* * *

Я спросил старого одессита:

– Как вы себя чувствуете?

– Что сказать… Сейчас я себя чувствую. Раньше я себя не чувствовал.

Ну что для меня Украина, если я живу здесь июль-август-сентябрь-октябрь-ноябрь. Пока не сравняется погода. Когда сравнивается – перелетаю.

Я здесь родился.

В энциклопедическом словаре 1998 года на странице 396 между «жвалы» и «жвачные» есть «Жванецкое городище трипольской культуры у одноимённого села на Украине. Хмельницкая область, оборонительный вал, остатки жилищ и двухъярусных гончарных горнов».

Так, тысячу извинений, кто я такой? Кроме того, что еврей. Конечно, украинец.

Это в Америке я русский. Сейчас за еврея в России, за русского в Америке можно получить по роже.

Так что выбираем среднее.

Да чего тут прикидываться. Нос и язык говорят сами.

Таким языком, какой владеет мной, говорят только на Украине и только в одном месте.

Те, кто хотят меня уесть:

– Он своей одесской скороговорочкой что-то сказал, понять ничего нельзя. Просили повторить. Он смылся. На плёнке прокручивали замедленно. Мура. Не смешно. Мы его предупреждали. У нас здесь болота, север. Нам помедленнее. Слинял. Ну, конечно, пара одесситов в зале очень смеялись, а потом не могли объяснить и на допросе молчали.

А как они объяснят? А что они объяснят?

Я пишу с акцентом, читаю с акцентом и меня с акцентом слушают.

Как сказал Геннадий Викторович в Австралии:

– Жванецкого понимают только одесситы.

Тогда их многовато.

Наша любовь с Украиной взаимная. Я и не знал, что есть Жванецкое городище.