Волшебный магазин - Анна Сергеевна Родионова

в Шаолинь.

Сказка про белого бычка. Хватит. Быстро поцеловала в щеку и пошла к подъезду. Оглянулась – сидит понурый, несчастный. Ну что ты будешь делать?!

– Это далеко. Учи географию.

– Ты не едешь, ты наврала.

Вот она – прозорливость влюбленного человека.

– Если ты завтра не придешь, я выброшусь из окна.

– Знаешь, как это называется? Шантаж.

– Мне плевать.

– Хорошо, скажу честно, я еду на три месяца в Китай – мне надо пройти курс омоложения.

– Чего?

Мне понравилась эта идея, и я стала ее развивать.

– Геронтология – это новая область науки, раньше люди так долго не жили. И я записалась на серию процедур, которые помогут справиться с болячками, наладить лимфодренаж, упорядочить процессы пищеварения. Акупунктура в Китае на высоком уровне, они отвергают пластические операции и химические воздействия, они считают, что человеческий организм заряжен на гораздо более длинные сроки жизни…

Боже, куда меня несет. С каждым словом он укрепляется в своей правоте, вот уже перестал думать о самоубийстве, какие-то мысли возникли на этом кукольном личике.

– Дай мне ссылку, пришли в личку.

– Ты тоже хочешь омолодиться? – пошутила я. – Ты же просто окажешься в пренатальном состоянии.

– Нет, это нужно для мамы. Мама болеет.

Слава Богу, кажется, пронесло. Интересно, я могу, конечно, взять отпуск до конца третьей четверти, а дальше что?

А дальше наступал год, который во всем мире называли «двадцать-двадцать». И Шаолинь уже был заражен, вот откуда у меня в голове всплыло это название.

А все-таки это было мило и забавно, и мальчик будил какие-то воспоминания. Однако откуда я взяла это омоложение, может, оно и вправду существует.

Надо только деньги найти. У меня появилась цель. Жизнь обретала смысл. Какого дьявола я колупаюсь в этой школе – я просто теряю время, которого осталось не так много.

Набрала в долг от всех свекровей и полетела в Шаолинь.

Роберт провожал в аэропорт, и мы поцеловались по-настоящему. Люди были равнодушны – внук провожал бабушку.

Я везла с собой свою жар-птицу. Свое красное платье из волшебного магазина.

К счастью, нам не дано знать своего будущего, даже самого близкого.

Ключ. Шар. Лимон

В дверь позвонили, что уже само по себе было неприятно, – при карантине открывать опасно.

Бабушка Илона в этот момент удобно устроилась перед работающим телевизором, одновременно завтракая и изучая французский на айпаде, – внуки поставили ей приложение, чтобы она занялась самообразованием и не лезла в их дела. Бабушка не любила считать себя бабушкой, просила звать ее по имени – Илона. Но вредные внуки все равно звали бабушкой.

Звонки не прекращались. Даже неприятно. Нет меня, нет. Я в Париже.

Но звонок не утихал. Закралась мысль: что-то протекло.

Илона матюгнулась, сняла с колен кота, отодвинула чашку кофе – жаль, остынет, и подошла к двери.

– Qui est là? – бойко спросила.

Это пока было то немногое, что ей удалось освоить.

Ответили невнятно.

– Кто там? – снизошла Илона.

– Откройте. Инспекция.

Слово было неприятное. Илона сходила за маской и перчатками, в которых она обычно мыла посуду: берегла маникюр.

На пороге стояла официально-неприятного вида тетка без возраста и без маски. Руки без перчаток держали папку, очевидно, с документами. Настроение у Илоны упало.

– Почему не открываете? – спросила тетка.

– Почему вы без маски? – спросила Илона.

Илона была из молодящихся бабок. Однако при карантине пришлось смириться. Волосы обкорнала сама, а краски дома не было.

– Войти можно? – тетка нагло перла в квартиру.

– А разве социальным работникам можно входить без маски?

– Я инспектор. Мне можно.

«Можно что: болеть или заражать», – хотела спросить Илона, но не спросила. С возрастом стала труслива.

Тетка самостоятельно уселась за стол, отодвинула остывший кофе и ненужный французский. Кот убежал сам – он тоже не выносил начальства. На освободившееся место начальство положило папку и достало некий список.

– Садитесь, – указала она Илоне на стул.

Пришлось подчиниться. Но губки поджала. На лице была заметна застарелая неприязнь к официальным визитам.

– На трамвае ездите? – спросила в лоб визитерша.

Илона максимально собралась и ответила достойно:

– Ездила, пока у меня не отобрали эту возможность. Мою карточку москвича.

Тетка проигнорировала ядовитость фразы и поставила в опроснике галочку.

– Кто вам стрижет ногти на ногах?

– Педикюрша Ирочка, но сейчас…

Тетка уточнила:

– А сейчас?

– Сейчас Ирочка сидит в своем Мухосранске.

– И кто теперь стрижет вам ногти на ногах?

– А почему вас интересуют только ноги?

– Это тест на самостоятельность клиента.

– Вы хотите прислать мне бесплатную педикюршу?

– Я хочу понять, вы в состоянии или нет сами себе стричь ногти на ногах.

– И зачем?

– Это тест. Хорошо, ставлю «нет».

– Что нет?

– Что не в состоянии. Запомните три слова: ключ, шар, лимон.

Идем дальше.

– Ключ, шар, лимон, – вяло повторила Илона.

Вопросы шли один другого дебильнее. В конце тетка попросила:

– Повторите три слова, которые я вам говорила.

– Вы мне больше говорили.

– Можете повторить?

Всплыл только лимон, и тетка с удовлетворением отметила несостоятельность бабушки Илоны.

– Вы меня арестуете?

– Подпишите вот здесь левой рукой!

– А можно крестик?

– Подпишите левой рукой.

Илона злобно поставила крест, перекрывший всю эту херню.

Тетка терпеливо написала что-то внизу бумаги и аккуратно поместила в папку.

– Последний вопрос: какой сегодня день?

– Плохой.

– Какой день недели?

– Mardi, нет – landi… нет, среда.

– Всего доброго, – тетка встала и пошла к двери, у двери обернулась:

– Я пришлю к вам психиатра. Надо установить, опасны вы для общества или нет.

Когда она ушла, Илона взяла молоток и гвоздь и заколотила дверь, как в мультике про Масяню: лучше умереть с голоду, чем впускать такую мразь в дом. Неожиданно пришло ощущение молодости, когда она обожала Эдит Пиаф и пела вместе с ней: «Non, je ne regrette rien!1»

Курьер

Султан – курьер. Единственный, кто кормит семью.

Остальные – безработные: отец, мать, старший брат, сестра и бабушка.

Приехали в Москву недавно из Чимкента. Вроде в гости к родне – и остались. Но не пропали, нашли родную диаспору, им предложили снять однушку на выселках, – ничего, и не такое видали. И постепенно все нашли работу, а бабка стерегла дом, пекла лепешки на газовой плите и следила за чистотой – патологически была чистюля, патологически, будто не из Чимкента, а из Прибалтики.

Но главное, спасибо капитализму, есть работа для тех, кто ее не боится. Им удалась найти хорошее место Султану – развозить «Яндекс. Еду». Дураки, которые предпочитали криминал на Черкизоне, потешались: кому нужна твоя еда, пошел на рынок, купил баранину – жить можно.

Но грянул карантин. И единственная работа осталась у Султана. Его даже зауважали. Весь день колесил он на велосипеде со своим квадратным горбом – иногда было здорово тяжело, особенно когда заказывали картошку и капусту – спина болела. Но Султан был упертый. У них в магазине были все свои – диаспора. Закон был жесткий: что плохо лежит, неси главному, а уж он будет решать, что с этим делать.

Перепуганные клиенты даже не думали подкинуть хоть немного на чай. Не успевал он сфотографировать доставку, – так было велено во избежание утечки еды, сразу хватали пакеты своими резиновыми руками – и дверь на замок.

– Я в группе риска, – гордо говорил он дома, – если что, я буду первым.

– Глупости, – говорил отец, – ничего с тобой не случится. Аллах защитит.

В этот день заказ собирала Динара. У нее болела голова, но температуры не было, смерили и выдали наклейки к упаковкам, чтобы успокоить заказчиков: веселая картинка с цветочком и написано: «Динара, температура 36 и 4» и добавлено: «Будьте здоровы!»

Умирая от головной боли, Динара не подавала вида. Надо было додержаться до ночи, до двенадцати ночи. Каждый шаг отдавался где-то за глазными впадинами страшной болью. Все продукты, упакованные в яркие обертки, особенно когда встречались некондиционные, например длинный багет, который не помещался никуда, – надо было уложить аккуратно в бумажные пакеты и прикрепить: «Ваш заказ собирала Динара, температура 36 и 4. Будьте здоровы!». И так весь день.

Султан взял очередную доставку, уложил в ярко-желтый короб и вдруг заметил, что Динара очень бледна.

– Ты, что, – спросил он, – заболела?

Это было самое страшное: если она заболела, все становились заразными.

– Нет, что ты, – улыбнулась девушка, – сплю мало. Пока доберусь домой, уже вставать пора.

– На электричке?

– Сначала на автобусе. У меня пропуск есть – на месяц.

Вдруг закашлялась, но справилась.

Последняя доставка была очень тяжелой. Уж на что Султан жилистый парень, еле доволок, велосипед вилял во все стороны, дождь колотил по капюшону и коробу.

Наконец всё,