Беседы о счастье - Аркадий Панц

Не бойтесь быть «плохим» или «неприятным». Ваша цельная и здоровая личность того стоит.

Мадрид. Участники психоаналитической конференции покидают отель. Я предпочитаю путешествовать налегке, поэтому со мной из багажа только хрупкий чемоданчик на колесиках. Портье укладывает на тележку нашу поклажу, и мой чемоданчик попадает под чей-то гигантский баул, отчего заметно съеживается. Поверх кладут еще один. А когда я вижу в руках портье третий чемоданище, размером почти что с Эмпайр-стейт-билдинг, то вежливо прошу его разместить все вещи на тележке иначе: самые массивные класть внизу, самые хрупкие — сверху. Против логики такого предложения возразить невозможно. И парень, печально вздыхая, начинает перекладывать багаж. Мой коллега стоит рядом и говорит: «Ты заметил? Он же расстроен!» И я понимаю, что коллега в подобной ситуации не рискнул бы вызвать недовольство портье и предпочел бы пожертвовать своим чемоданчиком.

История с багажом — показательная мелочь: если даже в такой невинной ситуации невозможно отстоять свои интересы, не доставив другому дискомфорт, то что же говорить о случаях куда более важных?

Нам надо спокойно и философски воспринимать очевидный факт: наши решения часто причиняют другим боль. Одинокой маме грустно, когда ее сын уезжает учиться в Мюнхен. Мужу тоскливо, когда жена его оставляет. Но эта боль кратковременна, и за нею почти всегда приходят понимание и облегчение. Одинокая мама через какое-то время видит: сын счастлив на новом месте. И она горда тем, какого самостоятельного парня воспитала. Если бы сын пошел на поводу своего чувства вины — «Как можно бросить маму!» — и остался при ней приживалкой, она страдала бы куда сильнее и намного дольше. А он становился бы все более раздражительным и беспомощным.

Принимать болезненные для других решения следует с умом и тактично. Изжившие себя отношения рвут разом, без оскорблений, без сведения счетов, без агонии. Иногда после развода жена переживает: «Бедный муж так без меня мучается, как бы умерить его боль?» И постоянно, как гвоздь в табуретке, торчит в жизни своего бывшего, цепляется за него, часами говорит с ним по телефону, еду горячую приносит. А ему, бедному, все хуже и хуже. Ей невдомек, что самый лучший способ помочь оставленному супругу пережить разлуку с нею — исчезнуть из его жизни тихо и без скандала.

И не лгите, чтобы кому-то было «не так больно». Прошу вас, не лгите! Боль от разрыва утихает со временем, а ложь не прощают никогда! Люди часто говорят то, что от них желают слышать: «Я все еще тебя люблю! Я помогу. Я приласкаю. Я тебе позвоню. Ты мне нужна!» Будьте честны и скажите: «Возврата нет. Денег больше не дам. Звонить не буду. Ты мне не нужна!» Вы берете на себя ответственность за свой поступок. И имеете на него полное право.

Ничего. Абсолютно ничего. Вы ни в чем не виноваты. Тот, второй человек — отец, мама, друг, жена, — которому вы причинили боль своим решением, отвечает за себя сам. Помните об этом! Он может погрузиться в пучину страданий или отпустить боль и наслаждаться жизнью. Это его выбор. Не ваш. Это его жизнь. Не ваша. Просто не вычеркивайте его из своей жизни и дайте ему время. Только время — вдруг все-таки он все поймет и примет.

Классическая ситуация. Приходит ко мне на прием мужчина лет сорока, назовем его Роландом, хмурый и подавленный. Я спрашиваю: «Что у вас случилось?» И он унылым голосом отвечает: «Да вот мечту свою давнишнюю осуществил…» И вздыхает нерадостно. И начинает рассказывать.

Была у него светлая и прекрасная мечта родом из детства — побывать во Франции. И пожить там. Он лелеял ее долго-долго и настолько с нею сроднился, что она превратилась в часть его личности. Он окончил университет, женился, занялся карьерой. Ехать в Париж наскоком, на два дня, ему не хотелось. Он мечтал зачерпнуть радость полной ложкой — чтобы жить на Монмартре неделями, ходить по джаз-клубам и вино пить на обед и на ужин. И наконец в сорок лет у него появилась возможность эту давнюю мечту реализовать. Жена ему любящая попалась и не возражала: раз мечта, то пусть так и будет. Он снял через знакомых квартирку и полетел в Париж, свободный как птица, весь в предвкушении: «Увидеть Париж и умереть». Прилетел. Увидел — и от восторга не умер: город как город, ничего в нем особенного нет, шумно, грязно, туристов много. Обслуживание в ресторанах плохое. И через двенадцать дней вместо шести недель он, печальный, вернулся домой. Мы поговорили об этом, и через час он ушел от меня — уже с улыбкой. А через полгода купил себе мотоцикл и вступил в клуб байкеров.

Что случилось с его мечтой? Он из нее давно вырос. И сам того не заметил. Ему повезло: его детская мечта оказалась сравнительно дешевой. Иногда мечта в прямом смысле слова стоит дорого. Сорокапятилетний Артур все свое безмятежное детство провел в Юрмале на даче у бабушки. Там было очень уютно, и он десятилетиями мечтал о чем-то похожем. Наконец построил себе дачу у моря. В дюнной зоне. Вселился в нее, но счастья не испытал: в доме холодно, по вечерам кости от сырости ноют, электрические калориферы весь день работают, энергию жрут, по вечерам на лужайке комары досаждают. И крыша опять протекла… Забот полно. А удовольствия минимум: неделю летом пожить да пару раз в море искупаться. Разочарование от сбывшейся мечты оказалось велико и мучительно. Но он в силу своего бессемейного статуса хотя бы никому другому жизнь своей «мечтой» не испортил!

Гораздо хуже обстоят дела, когда человек вовлекает в свою мечту массу разных людей и думает, что все они в ней заинтересованы. Пятидесятилетний Эдуард с детства был одержим мечтой о большом доме для всех поколений его семьи. Он собрал деньги, взял кредиты и начал строить дом «на всех» — в нем было предусмотрено место для пожилой мамы, троих детей и будущих детей его детей. Это ничего, что пока у них на пятерых — небольшая трехкомнатная квартирка 602-й серии. Зато потом как хорошо будет!.. Он не навещал живущую отдельно маму, не общался с женой, не гулял с детьми. Стройка мечты пожирала его время, его деньги, его жизнь. Он жил на взводе: «Как! Я для вас дом строю, а вы на меня плюете?!» Но строил он дом не для них, а для себя. Через семь лет монструозный замок был готов. И никому не нужен. Взрослые сыновья отказались жить под одной крышей с родителями. Дочка планирует учиться за рубежом. Жена за время стройки от мужа отдалилась и с головой ушла в работу. И хозяин пребывает в отчаянии: оказывается, то, что для него было мечтой, для остальных стало досадной помехой. Теперь он понимает, как много потерял: сам не отдыхал, дети незаметно выросли и разбежались, мама совсем состарилась и постоянно болеет. Его гложет тоска. Семь пустых комнат, по которым гуляет эхо, — разве этого он хотел?

Любая мечта состоит из начинки — эмоциональной сути — и красивой обертки — той формы, в какой мы хотим эту суть реализовать. Начинка мечты о Париже — это желание романтичной, яркой и независимой жизни. Сама поездка в Париж — это цветная бумажка, в которую оно завернуто. Читал подросток сначала романы Дюма, потом «Праздник, который всегда с тобой» Хемингуэя. Стал взрослым — желание романтики, яркости и независимости осталось, а фантик Парижа оказался ненужным. Отсюда и разочарование.