Дивизия особого назначения. Освободительный поход - Фарход Хабибов

– Товарищи, за мной, алга-а-а-а[289]! – кричу я и бегу вперед, ко второму броневагону, все три взвода, сидевшие в окопах, бегут за мной.

Пятьдесят метров – это не очень далеко, и вот мы у броневагона, безоружные немцы лежат вповалку, не хотят умирать парни. Рядом подползает полковник:

– Добродию, пан капитан, я сделав як було в уговоре, могу ли я идти?

– Конечно, и как договоривались, можете забрать пятерых своих, и вот вам пистолет, – передаю ему «Парабеллум» и две запасные обоймы. – Так что до побачення, в следующий раз поймаю – повешу!

Полковник, подозвав своих наиболее антисоветских подельников, уходит, бороться за «Вильну Украину», по деревням и селам Полесья.

– Липатов, занять третий броневагон, Клеткин – в первый, а этих упорных сейчас выкурим.

Достаю из кармана «лимонку» и подползаю ко второму вагону, стучу гранатой по броне:

– Гитлер капут, гивми е ган, энималз[290].

В ответ мне из вагона несется немецкий мат, ну я не знаю их язык, возможно, это и не мат, но по эмоциям все-таки мат. Пришлось лезть на крышу и вкатить фашистам гранату в вентиляционное отверстие, после взрыва молчат.

Первым, открыв двери в вагон, вбегает командир отделения младший сержант Сочнев, там раздается выстрел и ответная очередь из немецкого автомата, вроде ответил Сочнев, бойцы бесстрашного сержанта вбегают за ним в броневагон, но там уже тишина. Бепо наш.

Только надо его как-то вытащить, передняя пара колес бронепаровоза на земле, он сошел с рельсов. И рельсы погнуты, значит, Юсупянц отработал хорошо, ничего, откатив бепо назад, поменяем рельс и можно докладывать командованию. Вот только как его оттащить назад?

– Товарищ капитан, а может, танками его тащить, и бойцы помогут, нам же буквально отодвинуть на двадцать метров, и поезд сам встанет на рельсы? – в унисон мне думает командир трофейной «трешки», старший сержант Авдеев.

– Ты прав, давайте выкатывайте танки из капониров и к хвосту поезда, разматывайте тросы, сейчас еще и броневики пригоним. Гаджиев, что смотришь жолдос, бепо не видел, а ну гоните все броневики сюда, надо поезд спасать.

Ох и помучались мы, пока эту сийыр[291] с жигиттар[292] на рельсы ставили, но поставили, а потом сменили рельс, за это время мы отпустили немцев, обобрав до ниточки. Документы и обмундирование оставили, но сапоги сняли. Им идти недалеко, пусть перейдут пока не взорванный автомобильный мост и катятся к шайтану.

Бепо откатили назад и приготовились дальше биться с врагами, ах да, в бронепаровозе нашли троих белорусов. Их немцы заставили водить поезд, они как раз виртуозно и свели бепо с рельсов, а я думал, Юсупянц молодец. Они во главе с Михайленко повели бепо, командиром бронепоезда назначил Клеткина, пришлось ему передать отделение пушкарей Юсупянца. Тот сам хотел на бепо, но кто тогда в ДОТе пушкарями командовать будет, я не умею. Так до вечера немистар[293] и не пришли.

Да мы и не против, ждем, все, что произошло, изложили в донесении командованию, наши действия одобрили, значит, я справился? Думаю, теперь мне будет легче, сын чимкентского батрака-пастуха, выросший в юрте, смог командовать и стал настоящим кызыл аскером[294], рахмет[295] аллаху и моему отцу.

3 августа 1941 года, где-то в Белоруссии

(в 50–80 км от госграницы СССР).

Донесение командира первой роты велобатальона младшего лейтенанта Семеркина И. Я.

После выдвижения в район боевых действий я 2 августа отправил второй взвод старшего сержанта Щекочихина перекрыть дорогу из Хлопечно в Милевичи. Остальные, вместе с первым взводом и веломинометчиками старшины Рогова, выдвинулись на дорогу Ясное – Милевичи. В пяти километрах от деревни мы заняли позиции, но в этот день по дороге не прошло ни одной колонны, и мы остались еще на ночь.

При осмотре окрестностей в лесу была найдена брошенная полуторка (во время отступления РККА) с двумя ротными минометами, минами к ним и с двумя десятками противотанковых мин. Видимо, автомобиль брошен отступающими войсками из-за отсутствия горючего. Исходя из этой находки решили переменить место засады и ранним утром перешли на открытое место, ближе к деревне почти на километр. Красноармеец Пчелкин заминировал дорогу, расставив двадцать одну мину (больше не было) в колею и рядом. Минометы (найденные и веломинометчиков) расставили в овраге, тут же вырыли окопы и позиции для пулеметов.

До одиннадцати часов дня по дороге никого не было, и только в 11.20 появилась колонна из восьми грузовиков со стороны Ясное. Численность колонны до роты; сопровождали колонну четыре мотоцикла и два легких танка.

Вначале подорвался и загорелся первый танк, гитлеровцы остановились и стали спрыгивать с грузовиков, в бой вступили минометы товарища Рогова. Немцам не было понятно, откуда бьют минометы, но как только они поняли, где находится позиция артиллеристов, к ней побежало до взвода гитлеровцев. Пришлось вступить в бой нашим стрелкам и пулеметчикам.

К нам попытался пробиться немецкий танк, но и он попал на мину, установленную Пчелкиным на обочине. Танк не загорелся и начал осыпать нас очередями из пулемета, пришлось идти в атаку, пулеметчики Салимов и Лавочкин прикрыли красноармейцев. Боец Семичастный связкой гранат поджег немецкий танк, но и сам был убит.

Боец Горюнов умеет управлять автомобилем, потому все собранное оружие погрузили в один автомобиль, вывезли в лес и замаскировали ветвями. Остальные автомобили сожгли.

До вечера движения по дороге больше не было.

Убито 118 гитлеровцев, раненых добили, наши потери: убиты красноармеец Семичастный и красноармеец Налбандян, ранены красноармейцы Молодкин, Лизюк и Крупеня.

4 августа 1941 года, где-то в Белоруссии

(в 30–50 км от госграницы СССР).

Утром встал рано, омыл лицо, почистил зубы и пробежался. И только потом сержанты сделали побудку, приятно, бойцы встали, а я уже как огурчик.