Тайга: андроиды - Алекс Миро

Сибиряк посмотрел на того солдата, что дрожал всем телом. Когда Титов выстрелил Носову в висок, парень от страха нажал на спусковой крючок. И попал в стену.

— Отставить! — приказал Макаров.

Солдаты опустили автоматы, пытаясь сообразить, что сейчас произошло. Верховный Главнокомандующий сам привел приговор в исполнение.

Сибиряк сразу все понял. Виктор Титов пожалел молодых парней. Их служба не должна начаться с расстрела товарища. Они приехали сюда, чтобы защищать свою страну, и, как бы не были они виноваты перед армией, Титов не мог позволить им расстрелять своего капитана.

В гробовой тишине Сибиряк смотрел, как разлетается пыль из отверстия в бетонной стене.

На эту же пыль со своего места смотрела и Четверка. Она думала о том, что Ай Пи, ее родное существо, во время взрыва в подземном городе стала такой же мелкой пылью, облачком осела на пол и ничего не осталось. Только пустота, которую нечем заполнить.

Не было больше жизнерадостного капитана Носова, не было больше Ай Пи с глазами разного цвета. И скольких еще не станет вскоре? Не сговариваясь, Четверка и Сибиряк чувствовали одно и то же: времена изменились. Теперь они будут только терять, снова и снова, одного за другим. Плата за Новый мир будет выше, чем они рассчитывали. Отныне каждый из собравшихся на площади поймет, как высоко нужно ценить возможность быть с теми, кто им дорог. Ведь Новый мир раскидает, разлучит их, рано или поздно, так или иначе, пока каждый не останется совсем один.

Время истины

Неделя для Сибиряка прошла в каком-то чаду. После случившегося он каждое утро шел к ангарам, переодевался в летную форму, садился за штурвал. Только небо отвлекало его от мыслей об Ай Пи и Олеге Носове. Леда и Артур провожали его до ангаров, махали ему рукой со смотровой площадки, когда он взлетал. В те дни Сибиряк заметил, что Артур уже седой. Сибиряк помнил его семнадцатилетним мальчишкой, но теперь Артуру было почти пятьдесят. Болезнь многое в нем изменила, и он до сих пор выглядел уставшим. Пока Сибиряк тренировался, Леда убегала на медицинские курсы, а Артур, которому делать было особенно нечего, ждал Сибиряка с тренировки.

— После вылетов у тебя румянец на щеках появляется, — Артур похлопал Сибиряка по плечу.

— Ты тоже выглядишь куда лучше, чем неделю назад, — кивнул Сибиряк.

— Я вот думаю, — Артур катил инвалидное кресло перед собой, опираясь на его ручки. — Мне нужно найти свое место здесь. Когда я смотрю на тебя, служба в авиации кажется мне интересной. Но у меня недостаточно здоровья, да и возраст уже не тот.

— Мне восемьдесят, — улыбнулся Сибиряк.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — качнул головой Артур. — Твои восемьдесят тянут максимум на двадцать пять лет. А мои пятьдесят… Я уже развалюха.

Они шли вдоль леса, подальше от дороги. Артур подробно рассказал Сибиряку, как его исцелила тайга, и теперь они возвращались домой тропинками через лес. Здесь Артур набирался сил.

— У тебя есть время все решить. Тебе оформят российское гражданство. Дело не быстрое, к тому моменту определишься.

Артур кивнул.

— Я хотел поговорить с тобой про Леду, — вдруг сказал он.

Между ним и Сибиряком не были приняты разговоры на личные темы. Ни здесь, ни тогда, на Норт-Бразер, и Сибиряк остановился, удивленный.

— Леда заботилась обо мне все это время. Я хочу позаботиться о ней, — сказал Артур. — Она любит тебя.

Сибиряк вздохнул. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Артур перебил его.

— Слушай, я не мастер душевных бесед, так что лучше ничего не говори. Просто хочу, чтобы ты знал мое мнение. Кто бы ни был у тебя на сердце, я вижу, что сейчас ты один. Значит, все, что ты несешь внутри, это прошлое. Оставь прошлое там, где оно случилось, не тащи его за собой. Всему в этом мире свое место и время. Пришло твое время открыть новую страницу жизни. Леда тебе нравится, я же вижу, иначе даже не начал бы этот разговор.

Артур замолчал.

Деревья склонялись к ним, вдоль тропы на кустах наливались ягоды. Народившиеся кругляшки ягод были еще совсем зелеными, но скоро, согретые солнцем, они наберут цвет и сладость. Артур и Сибиряк услышали кукушку.

Сибиряк посмотрел в лесную чащу. Как всегда, ему показалось, что между стволами промелькнула зеленоволосая Ева. Ее худая фигурка скользила плавно, будто тень, но стоило Сибиряку присмотреться, как фигурка исчезала. Он не знал, что сказать.

— Вот это посылка! — Артур поднял глаза к небу.

Примерно в двадцати метрах над землей по воздуху плыл совершенно круглый шар. Огромный, накачанный воздухом, он летел в сторону жилых блоков. Сибиряк и Артур как могли ускорили шаг.

Перед блоками собрались девушки из летной группы Туяры и она сама. Все они, задрав головы, смотрели на гигантский шар.

— Что вы делаете? — с улыбкой поинтересовался Сибиряк, поддавшись общему восторгу.

— Уйди! А ну кыш! — зашипела на него Туяра и замахала руками, словно отгоняла ворону. — Оба кыш отсюда!

— А что внутри? — настаивал Сибиряк, смеясь.

Туяра строго посмотрела на него.

— А ты не догадываешься? Мое свадебное платье. — Уходите немедленно. Мужчины не должны видеть платье перед свадьбой. Плохая примета, — распорядилась Туяра.

— Это только жениха касается, — уточнил Артур, но дамы молча воззрились на него, и Сибиряк с Артуром предпочли ретироваться.

Они встали на крыльце главного блока. Огромный шар опускался на землю. Каким было платье — не разглядеть, словно под оболочкой все утопало в густом дыму.

Туяра и подружки невесты обошли шар, удовлетворенно защебетали и направились в шатер, раскинутый специально для свадебного торжества. Шар плыл за ними по воздуху.

— Всюду любовь, — хмыкнул Артур. — Черт возьми, грустно быть одиноким в такой праздник.

Сибиряк серьезно посмотрел на него.

— Тебе надо найти Эмму.

— Мысль о ней помогала мне выжить. Мысль о ней помогла мне выздороветь. Я найду ее, во что бы то ни стало.

— Если она еще жива, — уточнил Сибиряк.

— Жива, я уверен в этом. Правда, в сети давно нет о ней информации, но я что-нибудь придумаю.

— Буду молиться за тебя, — искренне пообещал Сибиряк.

— Ты бы лучше за себя молился, — парировал Артур. — У тебя вон, Леда бесхозная ходит. Бери быка за рога.

Сибиряк засмеялся. Он понял, что прямо сейчас Артур стал его настоящим другом. Переживая разлуку с Эммой, Артур думал прежде всего о Сибиряке и его счастье. Это и есть дружба, та самая, что проявляется в одном единственном искреннем порыве, когда судьба ближнего становится важнее своей собственной.

***

Во