Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

— строгий, сосредоточенный.

Едва Тимофей вошел в сени, кто-то, притаившийся за дверью, бросился к нему сзади, закрыл ладонями глаза. Ладони были маленькие, теплые.

— Не дури, Ленка, — с напускной строгостью проговорил Тимофей. Но тут же ощутил: эти ладони были более упругими и цепкими, нежели у его жены. Тимофей ловко увернулся, освобождаясь от удерживающих его рук. — Фрося?..

— Нечестно, дядя Тимофей, — возмутилась Фрося.

— Ух ты какая! — невольно вырвалось у Тимофея.

Перед ним стояла стройная девушка в городском платье, в черных прюнелевых туфельках на высоком каблучке. Казалось, ей одной было отдано все лучшее, что дает человеку молодость. А ее красота, и раньше привлекавшая к себе внимание, стала более яркой, неповторимой. Еще круче ломались шелковистые брови, словно крылья деревенской ласточки, стремительно проносящейся над полями. Загадочнее мерцали зауженные, как у пращуров-степняков, с несколько косоватым разрезом глаза.

— А ты не засматривайся на хорошеньких девиц, — вмешалась Елена. — Не смущай.

— Да ну вас, — застеснялась Фрося и убежала в комнату к Сережке.

Тимофей быстро помылся, переоделся. Его уже ждали к столу. Он вошел, направляясь к Фросе, заговорил:

— Ну-ка, ну-ка, племянница, покажись. Получше разгляжу, — остановился возле нее. — Да-а, — восхищенно протянул. — Скажу тебе, мать, хлопцам — беда. Не одному голову вскружит.

— Нужны они, как же, — отозвалась Фрося.

Тимофею вдруг открылись глаза на странное поведение Семена Акольцева.

«Так вот, оказывается, что», — подумал он. А вслух сказал:

— Знаем мы вас. Всех, конечно, ни к чему, а одного возле себя держать не мешает. Хотя бы такого, как Сеня Акольцев.

— Дядя Тимофей! — зарделась Фрося.

— Парень хоть куда, — продолжал Тимофей, решивший замолвить за Семена словечко. — Первый тракторист. С головой парень. Не балованный. И собой представительный.

— Ну да, ну да, — поддержала Тимофея Киреевна, суетящаяся у стола. — Парень он не в пример иным пустобрехам. Уважительный.

— Тетя Лена, скажите им! — взмолилась Фрося.

— Или уже городского нашла? — допытывался Тимофей.

— Городские до добра не доведут, — вторила ему Киреевна.

Фрося рассказывала об учебе. Программа у них большая и интересная. Преподаватели хорошие. Живет она в общежитии. Город ей нравится. И самое большое его украшение — Днепр. По воскресеньям она с девчонками ходит на городской пляж.

Елена вздохнула, считая, что сама подрезала крылья своему сыну, оставив его при себе.

— Стало быть, но эксплуатации пошла? — снова обратился Тимофей к Фросе. — Кем же ты станешь?

— Дежурной по станции.

— О-о-о! — поднял брови Тимофей. — Нравится?

— Еще бы!

— А мне — нет, — сказал Сергей.

— Глупенький, — заметила Елена. — Чего же еще желать лучшего? Всегда на месте, чистый, в тепле.

— Потому и не нравится, — буркнул Сергей. — Девчачье дело.

— У нас и ребята занимаются, — возразила Фрося. — Ребят даже больше.

— То такие ребята, — не уступал Сергей. — Ищут, что полегче.

Вмешалась Елена:

— Сереженька, что ты говоришь?

— Я, мама, уже давно не «Сереженька», — с достоинством ответил Сергей. — А во-вторых, тоже могу иметь свое мнение.

— Ага, ага! — воскликнул Тимофей. — Получила?

— Негоже, — упрекнула Тимофея Киреевна. — Его, идоленка, приструнить бы надо, чтоб не перечил матери. Ну да.

— Пыжовы, — махнула рукой Елена, словно одно уже это служило им оправданием. И повернулась к племяннице: — Ешь, Фросенька, ешь.

Ради нее хозяйки постарались разнообразить закуски. Елена подвинула к Фросе картофельники, Киреевна нахваливала соус.

— Клади, не стесняйся. Вкусный соус. Из свежих грибочков. Мой Савелий его очень даже любит. А мы не оставим ему. Пусть не опаздывает. Носит его нелегкая по ночам.

— В сельсовет пошел, — сообщил ей Тимофей, — Какие-то дела.

— Дела, дела, — проворчала старуха, недовольная тем, что сын часто задерживается допоздна.

Фросе соус понравился.

— Где же это у нас грибные места отыскались? — удивилась она.

— Сергей приволок, — отозвалась Киреевна. — А уж откуда — бог его знает.

— В посадке полно, — сказал Сергей.

— Ну да, ну да, — закивала Киреевна. — Гриб не шибко ценный. Опенок. Но свой вкус дает.

— А у вас как со снабжением? — спросила Елена Фросю.

— Наверное, как везде.

— Студенческая еда известная, — заметил Тимофей, — Чай, сахар, хлеб.

Фрося засмеялась:

— Почти угадали.

— И когда уже все это кончится? — вздохнула Елена.

— Ничего, — подбодрил ее Тимофей. — Скоро и мы заживем богато.

— Больше всего мне нравится твое бодрячество, — раздраженно сказала Елена.

— Так ведь к тому идет!

— Есть логика, — не уступала Елена. — Ее законами живут разумные существа. Хочу понять логическую связь между некоторыми событиями.

Фрося и Сергей притихли, внимательно вслушиваясь в разговор. А Тимофей спросил у жены:

— Между какими событиями?

— Какие же мы победители, если в стране не хватает продовольствия, если существует карточная система распределения продуктов?

— Ты забыла, что есть еще и логика борьбы, — вспыхнул Тимофей.

Фросю так и подмывало вмешаться в разговор.

— Ой тетя Лена! — не выдержала она. — Сломать то, что утверждалось веками, тысячелетиями!.. Да ведь это революция, если вы хотите знать!

— Верно! — подхватил Тимофей. — Все названо своими именами. Революция в деревне!

— И все же...

Нет, с Еленой трудно было спорить. Они ни до чего не договорились.

Тимофей был глубоко убежден в том, что коллективизация — действительно грандиозная победа в социалистическом строительстве и что трудности с продовольствием — явление временное.

Так же думала и Фрося.

Они еще немного поговорили о том, о сем. Фрося начала прощаться.

— Заходи к нам, — приглашала Елена.

— И не забудь, о чем я говорил, — смеясь, добавил Тимофей. — Парень он...

— Ладно, ладно, — перебила его Фрося. — Не забуду!

Спать укладывались молча. Тимофей невольно вспомнил разговор с Савелием Тихоновичем, нынешний спор с Еленой, и ему стало не по себе.

— Как же это ты? — заговорил он. — Во всем сомневаешься.

— Перестань, — отмахнулась Елена. — Хорошо рассуждать на всем готовом. А тут каждый день голову ломай, чем бы накормить.

Тимофей умолк. Он понимал, что Еленой вновь овладели сомнения, знал, что они сразу же исчезнут, как только