Сага о диком норде - Наталья Бутырская

И эта мысль меня успокоила. Так и сделаю. А если он заговорит раньше, то перережу ему горло и скажу правду. Скажу, что это был рунный бритт.

Парни выволокли подходящего размера бочки, я спросил у Фарлея цену и передал серебро всклокоченному бондарю.

— Рысь, пусть они тащат эти бочки. И будь готов, если что, убить их.

Живодер рассмеялся, будто услышал хорошую шутку, и повторил на ломаном нордском: «Убить». Я положил руку на топор и сделал вид, что сейчас его вытащу. Бритт кивнул и схватился за одну из сорокаведерных бочек.

Фарлей подошел ко мне поближе и спросил:

— Что ты собираешься с ними делать?

— Пусть хёвдинг решает. И это, спасибо тебе за всё!

Я вытащил из кошеля крупную серебряную монету, которая мне нравилась из-за необычной чеканки на ней, и передал Фарлею.

— Дальше можешь с нами не идти. Жаль Ульвида. Он правильно умер, достойно.

Фарлей остался стоять, разглядывая монету, а потом все же догнал нас.

— Разреши пойти с вами!

— Хирдманом? — нахмурился я. — Но ты же тр… безрунный!

Он отмахнулся:

— Не насовсем. Только сейчас. Я хочу послушать, что они расскажут. Я же должен знать! Давно не был у диких.

— Зачем? Ульвид ведь мертв. Тебе больше некому передавать слухи.

Рыжий бритт замолчал, и я хотел уже двинуться дальше, как он неохотно выдавил:

— Я уже привык. Привык всё вызнавать. И это зачастую помогает выжить даже трэлю.

Я глянул на его смешную тощую фигуру с всклокоченной шевелюрой, вспомнил его щербатую улыбку и забавные ужимки. Вот хоть тресни, нравился мне этот бритт, даром что безрунный. Привезти бы его в Сторбаш, к отцу! Уверен, Ингрид бы обрадовалась такому подарку, он бы смешил ее каждый день. И маленькому братцу тоже пригодится, да хотя бы и как нянька. Может, захватить его с собой? Сейчас на корабле у нас места много, и я готов взять его кормежку на себя.

— Слышишь, Фарлей? А не хочешь уехать с Бриттланда?

Я думал, что он порадуется моему вопросу. А он едва ли не испугался.

— С Бриттланда? Нет! Не хочу! Я здесь родился. Я здесь всё знаю. Нет!

— Ладно-ладно.

Жаль. А я уже надумал, как бритт будет потешать нас во время плавания.

Альрик сразу узнал Живодера. Узнал и сильно напрягся, обвел взглядом пустую пристань, прикидывая, сколько тут людей.

— Ты зачем его привел? Откуда он взялся?

Я наскоро пересказал то, что узнал от бритта.

— Пусть зайдут на корабль и сидят тихо. Да в Бездну этих клятых бриттов! — выругался хёвдинг. — Значит, так. Обойди с Фарлеем город, собери парней. Уходим сейчас, как есть. Зайдем лучше в другой город, подальше от Сторборга. И с этими тремя разберемся.

Фарлей негромко подал голос:

— Стурраэтт! Это небольшой городок к северу отсюда. Там часто останавливаются корабли пополнить припасы. Даже бегать по торговцам не придется, сами придут и все принесут.

— Отлично. Вот там и закупимся.

Хорошо, что Фискехале невелик, и при помощи Фарлея я быстро отыскал ульверов. Из-за спешки мы не успели собрать все нужное, да еще и потеряли немного денег, выданных торговцам вперед. Но я был согласен с Альриком. Рунные бритты, к тому же не говорящие по-нордски, это опасный груз. От них лучше поскорее избавиться, и без лишнего шума.

Так что мы распрощались с Фарлеем и отплыли, не пробыв в городе и полудня. Даже бочки не успели наполнить.

Когда берег виделся лишь как узкая темная полоска, Альрик приказал поднять весла, схватил Живодера за плечо и крепко врезал.

— А теперь рассказывай.

Бедолага Рысь вынужден был переводить слова бритта для всех. Живодер же не спешил приступать к рассказу. Потер челюсть, улыбнулся разозленному хёвдингу, пощупал лежащую на балках мачту, погладил резные весла.

— Не зря меня позвала Домну, — сказал он негромко, словно сам с собой разговаривал. — Снилась мне, манила… Говорила, что вокруг моего друга много отмеченных ею. И что мне там будет веселей. Вот я и пришел. К вам. Теперь на мне больше поцелуев Домну, и я стал сильнее. У меня есть оружие, — он помахал мечом с пятнами ржавчины.

— Есть ли у тебя дар? — спросил Альрик. — И каков он?

— Дар? У меня много даров! Я умею лечить раны. Делаю красивые обереги из кожи. Вон у него на спине такой оберег, — и бритт небрежно показал на меня. — Могу говорить с Бездной. Я силен. Хорошо сражаюсь. Я красив, и меня любят женщины. Я хорош во всём!

Если бы такое сказал кто-то другой, я бы первым рассмеялся. Но от слов Живодера только мурашки по спине пробежались. Никто из ульверов даже не усмехнулся.

— А эти двое? Кто они?

— Это тоже бритты. Тоже рунные. И они не хотят оставаться в Бриттланде. Хотят убивать, получать руны, брать и тратить серебро, как это делают норды. Они не так хороши, как я. Но я не успел доделать им обереги, хотя обещал. Поэтому взял их с собой.

Альрик отвернулся от Живодера и посмотрел на парней.

— Пусть покажут спины.

Рысь перевел, и парни, неуверенно переглянувшись, потянули рубахи наверх. Меня передернуло от вида перетянутой, вывернутой и изувеченной кожи, мяса и сочащейся сукровицы. Вот так выглядела моя спина? Им, наверное, даже ходить больно, а я заставил их тащить бочки. Видно, от этого начавшие заживать раны треснули и кровили.

— Вы сами пошли за ним? Отвечайте!

Они опустили рубахи, и левый бритт неуверенно сказал:

— Ну, мы слышали о нордах, которые жили со свободными целую зиму. И вроде как они взяли рунного бритта в хирд. И тоже захотели.

Правый добавил:

— Я не хочу жить с малахами. И слушаться их баб тоже не хочу. В лесах почти никого не осталось. Вырезали свободных. И что остается? Жить в норах? Красить лица? Жрать желуди и кору? Мы не говорим на вашем языке, но мы научимся. Если надо, можем не сходить с корабля! Или ждать в лесу, пока вы будете в городе. Но всё лучше, чем жить там.

— Мы не останемся в Бриттланде, — пояснил Альрик.

— Еще лучше! Жрец говорил, что в других землях рунных бриттов не убивают. И мы там будем свободными. По-настоящему свободными, а не как тут, дикими зверями.

Беззащитный посмотрел на нас и сказал:

— Вы знаете обычай. Кто согласен взять их в хирд? Кто против? Нам нужны люди. И они правы, вне Бриттланда всем плевать, чьей они крови.

Видать, Альрик сильно хотел взять их с собой. По крайней мере, этих двоих, а не Живодера. Впрочем, ульверы почти не знали его. Видели, как он отчаянно сражается. Даже в шуточных схватках стоит насмерть. Видели его работу на моей спине, но уже зажившую. Знали про то, что он убил Хрокра, но не видели, как он вынул и раздавил его сердце.