Война с демонами. Книга 4. Трон черепов - Питер Бретт

– Ты бы сражалась, если бы могла? – спросила Лиша.

– Да, госпожа, – ответила Стела. – Но даже если бы дедушка мне разрешил, я и арбалета-то не заряжу.

– Посмотрим.

– Госпожа? – не поняла та.

– Займись работой, – велела Лиша. – Скоро мы к этому разговору вернемся.

Входная дверь лечебницы с грохотом распахнулась. Влетела Уонда Лесоруб, взвалившая на плечо двоих взрослых мужчин; третьего она несла на сгибе руки. Ее рукава были закатаны, воронцовые метки слабо светились.

Все присутствующие зашептались, показывая пальцем. Уонда перехватила взгляд Лиши и виновато повела плечами.

– Выбора не было, госпожа, – сказала Уонда, когда они остались одни. – Стрелы кончились, а демон пер прямо на них. Что мне было делать? Бросить их умирать?

– Конечно нет, дорогуша, – ответила Лиша. – Ты поступила правильно.

– Теперь об этом судачит весь город, – пожаловалась Уонда. – Называют меня вашим меченым ребенком.

– Что сделано, то сделано. Не обращай внимания. Мы не сможем скрывать это вечно, а я узнала достаточно, чтобы расширить наш эксперимент.

– Как это? – не поняла Уонда.

Лиша кивнула на ее наручные метки, все еще мягко светившиеся:

– Свечение прекратится, когда убавится адреналин. Дыши, пока оно не угаснет, а потом отправляйся на поиски добровольцев. Помни, кого я сказала искать.

– Да, госпожа. – Уонда уже задышала в медленном ритме.

– И знаешь что, Уонда? – Лиша указала подбородком через зал. – Начни со Стелы Тракт.

Взошло солнце, Уонда дождалась, пока свет достигнет двора, и шагнула с крыльца, чтобы приступить к неторопливым растяжкам – отработке ежедневного шарукина. Утро стояло холодное, но она оделась легко, подставляя солнечным лучам как можно больше меченой кожи.

– Как самочувствие? – спросила Лиша.

– Метки чешутся, когда оказываются на солнце.

– Чешутся?

– Жгутся, – уточнила Уонда. – Как крапивой настеганные. – Медленно выдохнув, она перешла в следующую позу. – Но ничего страшного, госпожа. Это всего пара минут. Я потерплю.

– Ну да, – отозвалась Лиша. – А мне и в голову не пришло тебя осмотреть.

– Не хочу, госпожа, чтобы вы тратили время на каждый мой чих. Ни разу не видела, чтобы вы сами жаловались, а вам-то пришлось хуже, чем всем нам.

– Обязательно сообщай о таких вещах, Уонда, – велела Лиша. – Тебе теперь больше, чем когда-либо, нужно рассказывать мне все. Магия влияет на тебя, а мы должны убедиться, что она безопасна для остальных.

«И для меня, – подумала она. – И для моего ребенка».

– Ты не спала уже неделю, – напомнила Лиша.

Спал мало кто из лесорубов. Уонда, Гаред и те первые, кто сражался плечом к плечу с Арленом в битве за Лесорубову Лощину, бросались в самые жаркие бои за беженцев. К ночи метки, врезанные в копыта лошадей, пожирали мили в погоне за стаями демонов, уничтожая тварей до того, как они наносили удар. С наступлением дня лесорубы разводили беглых лактонцев по меченым лагерным участкам, разбитым вдоль дороги.

– Вы тоже, госпожа, – заметила Уонда. – Не думайте, что раз меня не было здесь, то я ничего и не знаю. Девочки сказали, что, с тех пор как все это началось, вы спали не больше нескольких минут. Магия и на вас влияет.

Звучало достаточно справедливо.

– Влияет. – Лиша самую малость повысила тон. – Последнюю неделю я пользовалась магией хора чаще, чем месяцами раньше. Я не получаю и половины той отдачи, которую воспринимаешь после воронца ты, но мне хватает, чтобы понять перемены в тебе. Мне кажется…

– Будто вы готовы отправиться в самые Недра и вставить палец ноги в задницу Матери демонов.

Лиша рассмеялась:

– Я бы так красочно не выразилась, но да. Магия течет сквозь тебя и вымывает усталость.

– К рассвету кажется, что полностью выспалась и выхлебала целый кофейник, – кивнула Уонда. – Чувствуешь себя лучше. Как тетива, готовая к выстрелу.

– И ты держишь свой лук постоянно натянутым?

– Конечно нет. – Уонда прервала упражнение, чтобы взглянуть на Лишу. – Хороший лук от этого испортится.

– Так долго обходиться без сна неестественно, – сказала Лиша. – Мы, может быть, не устаем, но я чувствую, как что-то утекает от меня. Если нельзя сбежать в сон…

– …то сном начинает казаться весь мир, – докончила Уонда. – Точно.

– Я приготовлю тебе отвар маревника и синь-травы. Он выключит тебя часов на восемь.

– А вы?

– Сегодня ночью посплю, когда ты закончишь отбор, – пообещала Лиша. – Честное слово.

Уонда что-то буркнула и возобновила растяжки. Лиша задумалась, каково все это время было Арлену или даже Ренне? Спали ли они толком в прошедшие месяцы? Когда в последний раз видели сны?

Ответ страшил ее. «Возможно, они оба рехнулись».

Уонда доделала упражнения, и они вошли в дом. Уонда сняла со стойки деревянные доспехи и приготовила инструменты для полировки. Доспехи подарила мать Тамоса, герцогиня Арейн, и Уонда дорожила ими так же, как полученными от Арлена луком и стрелами. Она каждое утро любовно начищала оружие и доспехи, как мать, купающая дитя.

Лиша, улучив минуту, вскипятила чайник и ушла с ним в ванную комнату. Грызя печенье, она разделась, чтобы наскоро вымыться, перед тем как переодеться в свежее.

Глубоко вздохнула. Скоро станет легче. Поток беженцев не иссякал, но Лощина ежедневно разрасталась, и пострадавших уже сгребали на выходе в путь, с живой скотиной и запасом продовольствия. В нескольких, пока не тронутых городках проводилась организованная эвакуация под охраной лесорубов.

Лощине еще предстояло их поглотить, но дело упрощалось, когда люди прибывали как колонисты, с припасами и пожитками, а не теми первыми волнами измученных беглецов, при которых не было ничего, кроме раненых.

Сегодня Лиша могла позволить себе сон. Может быть. Но во дворе уже собирались юные добровольцы, и ее подмастерья разбивали их на группы, проверив исходную силу и рефлексы. Болтовня молодежи Лощины притихла до возбужденного шепота, когда на пороге возникли Лиша и Уонда.

Всем добровольцам было чуть меньше или чуть больше двадцати – эта юная поросль вызвалась примкнуть к лесорубам, но по каким-то причинам получила отказ. У одного был непорядок с дыханием. Другой плохо видел без очков. Иным же просто не хватало роста или сил.