Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера - Джесс Хилл

И именно здесь особую роль может сыграть женская полиция. В Бразилии в течение пяти лет проводилось исследование, в ходе которого сравнивались показатели домашних убийств в 2074 кварталах-баррио, разделенных на две основные группы со сходным социально-демографическим составом жителей. Выяснилось, что с появлением нового полицейского подразделения общее количество домашних убийств женщин снизилось в среднем на 17 % по всем кварталам. Самые впечатляющие результаты были выявлены среди женщин 15–24 лет, живущих в крупных городах. Они стали погибать от семейного насилия на 50 % реже. [28]

Во всем мире женская полиция набирает все большую популярность. В Бразилии сейчас 485 подобных подразделений, и такая модель тиражируется не только в Аргентине, но и в Боливии, Эквадоре, Никарагуа, Перу, Косово, Гане, Либерии, Сьерра-Леоне, ЮАР, Уганде, Уругвае, Индии, на Филиппинах. Организация «ООН-Женщины» выяснила, что в Латинской Америке благодаря женским отделениям полиции слабый пол получил несравнимо больший доступ к правосудию, так что виновный в насилии теперь практически не может уйти от наказания. Большую роль играет также и то, что, как уже говорилось, кроме юридической, эти подразделения оказывают также психологическую, медицинскую, финансовую поддержку. Общество очень хорошо относится к таким инициативам. Опросы показали, что 77 % респондентов в Бразилии, 77 % – в Никарагуа, 64 % – в Эквадоре и 57 % – в Перу считают, что благодаря подобным мерам действительно снижается уровень насилия, направленного против женщин. [29] Инновации внесли свой вклад в развитие правозащитного движения: женщины, которые получили помощь нового полицейского корпуса и узнали о своих правах, охотнее помогали «сестрам по несчастью», советовали, как вырваться из замкнутого круга абьюза и привлечь мучителя к ответственности в суде.

Профессор Каррингтон сейчас находится в Аргентине в рамках трехлетнего научного проекта. Она проводит первое аналитическое исследование того эффекта, который оказывает появление женских полицейских участков на ситуацию с домашним насилием[136]. Эта работа будет завершена в сентябре 2019 года, после чего исследовательница планирует постучаться в двери всех комиссаров австралийской полиции. Она твердо убеждена, что правоохранительные органы Австралии должны быть реформированы, чтобы дать отпор домашнему насилию. «Мы сталкиваемся со структурной проблемой: 85 % полицейских – мужчины. А 85–95 % жертв гендерного насилия – женщины, – говорит Керри. – Проблему не удастся преодолеть, просто призывая пострадавших подавать заявления. Они не будут этого делать. Нужно изменить подход к работе с ними и задействовать совершенно иные механизмы». С ее точки зрения все это делается элементарно и даже не потребует дополнительных затрат. «Для специализированных целей нам не обязательно менять устройство полицейских участков. Ведь камеры в данном случае не понадобятся. Достаточно приспособить для работы с потерпевшими дома, офисы, помещения в церкви, в общественных зданиях. Есть множество вариантов. Женские полицейские отделения по всему миру очень экономичны. Главное, чтобы они находились близко, на передовой. И тогда сами собой исчезнут трудности, возникающие оттого, что женщины не желают обращаться с жалобами к мужчинам в форме».

* * *

Многие женщины, обитающие в подполье и страдающие от постоянного давления со стороны партнера, не жалуются властям на свое положение, потому что считают, что полиция не поможет, если не предъявить ей доказательства физического насилия. Увы, часто их опасения бывают оправданными. В Австралии принудительный контроль не считается преступлением[137]. Наши законы предписывают арестовывать за отдельные насильственные действия, но не за систематические издевательства (исключением являются лишь прямые угрозы и преследование). В этом и состоит главная юридическая коллизия. Правительство вкладывает миллионы в просветительские кампании, рассказывая всем, что домашнее насилие – это не только причинение физической боли. Женщинам твердят: «Заявляйте об этом, это преступление!» А принудительный контроль так и остается уголовно ненаказуемым. Так можем ли мы утверждать, что на самом деле готовы рассматривать абьюз в семье как преступление?

Многие женские жизни оказываются разрушенными вовсе не из-за рукоприкладства супруга, а из-за продолжительного существования в условиях жестокого мужского доминирования. В ходе опроса, проведенного в 2014 году в Великобритании, 94 % жертв домашнего насилия признались, что самое страшное из пережитого им – это принудительный контроль. [30] Однако в Англии и Уэльсе, в отличие от Австралии, сейчас уже действуют законы, криминализирующие широкий спектр действий, связанных с абьюзом в семье.

Именно там впервые в мире в 2015 году принудительный контроль был объявлен вне закона. Правда, полицейские, привыкшие концентрироваться на конкретных инцидентах, а не на системном насилии, тормозили применение новых норм. В 2016-м вышел отчет правоохранителей, в котором говорилось всего о пятидесяти девяти таких преступлениях, выявленных за первые восемь месяцев после вступления в силу нового законодательства. И, тем не менее, в целом мы наблюдаем изменение парадигмы. Постепенно мужчин начинают привлекать к ответственности за то, что те отбирают у своих жен и подруг мобильные телефоны или выводят из строя эти устройства; за то, что они заставляют женщину питаться определенным образом или спать на полу; за то, что запрещают подругам работать или удаляют с их страниц в социальных сетях контакты всех других мужчин; за то, что угрожают самоубийством или даже причиняют себе физический вред, чтобы не дать своей половине уйти. [31]

В некоторых австралийских штатах судья, узнав о таких поступках мужчины, может выписать пострадавшей охранный ордер, но сами по себе перечисленные выше деяния в целом не считаются наказуемыми. Иными словами, наша система правосудия по-прежнему работает по принципу, сформулированному социологом Эваном Старком: «Что считать насилием, определяют мужчины»[138]. Идея сделать принудительный контроль уголовным преступлением не нова, но против нее выступали некоторые австралийские законодательные органы, ответственные за реформирование нормативных актов. Есть опасения, связанные с правоприменением: недостаточно подготовленные сотрудники полиции запутаются в деталях и примут жертву с реальным агрессором. Ученые из Университета Дикина Пол Макгоррери и Мэрилин Макмахон обращают внимание: «Большинство решений о том, чтобы не менять законодательство, принималось до того, как были проведены реформы в британской системе. Ну, или по крайней мере до того как мы узнали, как именно это все будет работать на практике. А сейчас ситуация уже изменилась». [32]