Аргентина. Квентин - Андрей Валентинов

— Он не один, у него есть деньги, влиятельные друзья и целая сеть организаций, в том числе и ваш аполитичный географический фонд. Эдвард Мандел Хаус по прозвищу полковник Хаус. Неужели не слыхали?

— Ага, а мы его птенцы. Эта самая… молодая гвардия. В 1916-м полковнику сколько лет было? А сейчас?

— Мистер Перри! Если мировую войну начнет полковник Хаус Второй, кто-нибудь заметит разницу?

* * *

Открыть глаза Уолтер все же сумел и даже оценить увиденное. Потолок, черная шляпа, доктор Отто Ган… Он принялся вспоминать, помыл ли стаканы, а главное, вернул ли драгоценную докторскую рукопись на стол.

— Вальтер! — Отто наклонился, взглянул с тревогой. — Вам плохо, Вальтер?

Перри задумался.

— Наверное, нет, просто пьян, как свинья. Не спрашивайте ни о чем, Отто! Я и сам не соображаю, чего натворил. Боюсь, и вы не объясните.

Доктор Ган неуверенно оглянулся, сжал губы.

— Все-таки… Все-таки решусь спросить. На столе фотографии вашей девушки, новые, с зубчиками по краям… Что-нибудь получилось?

Ответа ждать не стал, нахмурил брови.

— Не говорите, уже понял. У вас такой взгляд, Вальтер, будто вы подняли на ее защиту все легионы Ада.

Подумал немного и добавил не в лад:

— Помогай вам Бог!

Уолтер хотел поблагодарить, но внезапно сказал то, в чем и самому себе не решался признаться.

— Не понимаю, что со мной, Отто. В Швейцарии я встретил женщину, ее зовут Маргарита, Марг. Я хочу прожить с ней всю жизнь и ради этого сделаю, что угодно. И я хочу помочь Анне, спасти ее, увезти подальше. Но… Мне будет очень больно, если она исчезнет, если мы не сможем хотя бы изредка видеться. Так не должно быть, верно?

Доктор сдвинул шляпу на нос и внезапно рассмеялся.

— Так не должно быть в нашем паршивом бюргерском XX веке. А вот Персиваль Галльский, рыцарь Круглого стола, вас бы хорошо понял. Парень оказался точно в такой же ситуации.

— И что… Что он сделал?

— Как что? — удивился Отто Ган. — Нашел Святой Грааль!

2

Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ, Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН, Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ…[93]

…Там где Джудекки высится оплот, где льдом врата покрыты и решетки, где не огонь, а холод руку жжет, где путь до Искусителя короткий, где не сыскать тропы ведущей вспять, где и следы — случайные находки, где речь людскую, слыша, не понять, где имя Божье гаснет, возникая, где даже Смерть не станет докучать…

На черной ледяной скале — распятая девушка. Беспощадные клинья пронзили запястья, впились в нагие ступни, пригвождая бессильное тело к недвижной стылой тверди. Ледяное острие пробило грудь.

Сердце билось — вопреки всему.

В глаза ударил холодный вихрь, скользнул острыми клыками по коже, закрутился водоворотом.

— Виновна?

— Виновна, — шевельнула губами Мухоловка, удивляясь, что еще способна говорить.

Вихрь загустел, налился тяжелым мерцающим огнем, плюнул в лицо ледяными крошками.

— Вот и получи по полной. Новичкам мы обычно сообщаем три новости, и все очень хорошие…

Водоворот обратился каменной громадой, такой же черной, ледяной. Надвинулся, ударил болью.

— Кое-кто надеется на Страшный суд. Мол, пересмотрят, войдут в положение. Не надейся, приговор окончательный. Почему так, тебе когда-нибудь растолкуют, лет этак через миллион.

Скалу качнуло, накренило назад, тело распятой девушки погрузилось в лед целиком. Замерли удары сердца, чужой голос теперь доносился издалека, словно из иного мира.

— Вторая новость — здесь тоже можно страдать. Некие умники решили, что Ад всего лишь философская абстракция, потому как человек — это и душа, и тело. После смерти тело обращается в прах, душа же нематериальна, а посему неспособна испытывать муки. Какое неверие в наши возможности! В Джудекке даже лучше, чем на Земле, от страданий тут и Смерть не спасет. Оценила?

Лед исчез. Вокруг была пустота, ни верха, ни низа, стылый ветер, шепчущая клочковатая тьма. Никого и ничего, лишь вдали немигающим холодным огнем горела яркая зеленая звезда, изумрудное Око.

— И третья новость, — звезда подмигнула, — муки испытывает тело физическое, материальное, из каких бы элементарных частиц оно не сложено. А значит, нервная система рано или поздно перестанет реагировать. И вместо муки будет скука, прошу прощения за глупую и неточную рифму.

— Придумали? — нашла в себе силы выговорить девушка.

Изумрудное Око вспыхнуло, заполняя собой весь простор.

— Еще как! Очень скоро убедишься. Никакой скуки, сплошная новизна ощущений. Собственно, и… Нет, еще одно. Чисто теоретически ты можешь подать жалобу. Кому? Понятное дело, мне. Не на сам приговор, а на то, что исполнение его преждевременно. Твое тело все еще на Земле, потому и сердце бьется.

Зеленый огонь плеснул, опалил нежданным жаром, зашептал в уши.

— Жалуйся, жалуйся, лично разберусь, времени не пожалею!.. Подобных жалоб, кстати, много. Данте недолго здесь гулял, пару суток всего, но несколько таких случаев отметил. «Я встретил одного из вас, который душой в Коците погружен давно, а телом здесь обманывает взоры». Теперь включаем статистику… И знаешь, со всеми разобрался, жалобщики по сей день ну очень довольны!

Та, которую когда-то звали Анной, закрыла глаза, но зеленое пламя проникало и сквозь веки.

— Молчишь? Тогда подарочек лично от меня — за провал операции. С кем хитрить вздумала, а? Ну, получи, с-сука!

Боль ударила плашмя, разрывая тело на части, впечатывая кровавые ошметья в лед, в огонь, в пустоту…

…ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ, И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ. ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

3

— Бедный, бедный доктор Ган! — вздохнула директор музея, почтенная пожилая дама с прической, весьма напоминающей крепостную башню. — Честное слово, мистер Перри, я бы ему этот пустячок охотно подарила, если бы он принадлежал лично мне. Но данная единица хранения — часть музейной коллекции, она — собственность Франции, как ни высокопарно это звучит.

Уолтеру везло с городским начальством. Мэр знал немецкий, директор же прилично изъяснялась на английском. И договариваться было просто. Художник-любитель пришел в восторг от мысли, что его картины увидит заокеанская публика, а дама-крепостная башня получила редкую возможность — от души, со знанием дела, пожалеть заблудшего немецкого коллегу.

— Доктор — замечательный специалист, мистер Перри, но эти его фантазии… Так ведь можно и нервы себе расстроить. Нельзя всюду видеть Грааль, особенно там, где его нет и быть не может.