Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

спину я буду испытывать такие мучения от раны в руку. Господи, да как же больно-то! Я и минуты, наверное, не продержался, хотя, как говорит сам военврач, это даже к лучшему.

Сколько длилась операция, что мне там делали, представления не имею, очнулся в палате. Чисто, тихо… Нет, кажется, кто-то недалеко воет. Покрутил головой, нет, рядом никого, значит, где-то в соседней палате или операционной.

Когда окончательно пришел в себя, чуть снова не упал в обморок. Руку не чувствую вообще. Думал все, хана, здравствуй, дембель инвалидный. Однако, повозившись, почему-то правая рука оказалась привязанной к кровати, я сумел немного стащить одеяло, пришлось активно шевелиться. Левая, раненая, рука оказалась примотанной к телу, ага, это чтобы наверняка, вдруг очнусь да размахивать стану. Желания у меня такового не было, хотелось сейчас только одного, жрать. Казалось, не ел уже вечность. Хотя поторопился я, сказав, что хотелось одного, еще в туалет очень хочется, причем как бы не сильнее, чем есть. Блин, вот на фига было меня привязывать? Сейчас бы встал да сходил отлить, ноги-то целы, да и чувствую я себя намного лучше. К счастью, в палату заглянула санитарка.

— Милейшая, не соблаговолите ли вы меня отвязать, до ветру хочется, аж сил никаких нет?

— А вы не будете больше драться? — с укором спросила сестричка. Молоденькая деваха, лет девятнадцать или двадцать, с красивым, в меру курносым носом и грустными серыми глазами, смотрела на меня, не отводя взгляд.

— Чего-чего? — спросил, приходя в себя от лицезрения девичьих прелестей, ну, тех, что выделяются.

— Делайте свои дела, — проговорила девушка и вышла из палаты, наверное, чтобы не смущать меня. Утка подо мной была холодной, я уже как-то и привык ими пользоваться, не раз приходилось.

Закончил с туалетом, и девушка появилась, как будто подсматривала. Ловко выдернув из-под меня утку, вновь исчезла, как мимолетное видение. Черт, ни фига ведь не отвязала, в сердцах выругавшись, подумал я. Лежать было неимоверно скучно. За какие такие грехи меня положили в отдельную палату? Или я все же под следствием? Попробовал пошевелить пальцами на раненой руке, с трудом, но получалось. Блин, вообще ведь никаких новостей, хоть бы уже определились, что ли, враг я или уже не враг. Словно в награду за томительное ожидание к вечеру явился капитан, особист который.

— Ну, привет, как здоровье? — ехидно начал он издалека.

— И вам не хворать! — грубо, но спокойно ответил я.

— Чего, извелся уже? — улыбаясь, подмигнул особист.

— Есть такое дело, — кивнул я.

— Ну и гнездо ты разворошил… — капитан снял фуражку и вытер лоб платком. Странно, где он вспотеть успел, на улице март месяц.

— Я не специально, — потупил глаза я.

— Да уж, специально ничего бы не получилось. Как ты догадался, что Мосийчук «казачок»?

— Да никак. Если бы сразу понял, сам бы его и уработал, или спеленал и к вашим отнес.

— А ты что, не наш? — с каким-то хитрым прищуром спросил особист.

— Я работников особого отдела имел в виду.

— Ясно все, короче, мне тут предложили тебя к нам на службу пригласить. Когда поправишься, конечно.

— Это куда, в особый отдел? — Я аж подавился.

— Да, ну как, согласен? — живо ответил капитан.

— Товарищ капитан, а что я у вас делать-то буду? Я же солдат, штурмовик, снайпер, да кто угодно, но уж никак не оперативник.

— Оперативниками не рождаются.

— Нет, это вряд ли, — с сомнением проговорил я, — у вас работать это даже мыслить надо совсем по-другому, а я? Извините, товарищ капитан, но я не хочу выглядеть глупо или, хуже того, провалить какое-нибудь важное дело.

— Я же говорю, научим всему, никто в «поле» тебя сразу и не выпустит. Поедешь в Москву, закончишь курсы. Так как ты не рядовой, получишь звание старшины, вот потом и работать.

— Товарищ капитан, ну вот вы сами верите, что из пехотинца можно сделать опера? Только честно.

— Честно? Не из каждого, но можно. А из тебя точно получится. — Ишь как обхаживает, что они такого во мне нашли.

— Вот бы узнать, кто это такой глазастый, что рассмотрел во мне оперативника?

— Генерал Иволгин, — тут же был дан ответ.

— Так и знал, он еще в Сталинграде что-то в этом роде предлагал. Как он?

— Тяжело ранен, в госпитале. Сегодня был у него.

— Вот же, а что с ним случилось, вроде как от передовой-то он далековато был? — удивился я.

— Эта сука, Мосийчук, когда за ним пришли, на рывок пошел, стрельбу затеял, вот и попал прямо в генерала.

— Живым взяли?

— Ага, чуток попортили шкурку, но ничего, через пару недель начнем уже активную работу. Сейчас пока так, помаленьку обхаживаем.

— Товарищ капитан, если ваше предложение не приказ, то я откажусь, — я честно и прямо высказал особисту то, что думал, — извините.

— Конечно, не приказ, но думаю, за Иволгиным не заржавеет и приказ оформить. Выйдет вот из госпиталя, посмотрим… — многозначительно произнес капитан.

— Ну, вот прикажут, тогда и будем посмотреть, а пока — нет, — выпалил я и через секунду опять добавил: — Извините.

— Ладно, к этому разговору мы еще вернемся.

Я кивнул.

— Как скажете.

Капитан долго не засиделся. Практически как получил ответ, так и начал собираться. Я лежал и думал, надо ли мне это? Ведь там, на учебе, или непосредственно перед ней, меня же начнут крутить, что помню, что знаю. Будут следить за каждым словом и движением, а я себя знаю, «отмочу» что-нибудь, потом расхлебывай. Нет, однозначно не хочу.

Через две недели, так больше и не спросив моего мнения, меня поставили перед фактом. Просто принесли предписание явиться в особый отдел, за документами и направлением на учебу в памятный мне по ранению Куйбышев. Почему туда? А фиг его знает, но в предписании ясно сказано. С рукой почти все в порядке. Почти выражается в неработоспособном мизинце, почему именно его заклинило, никто не знал. Док вообще пугал, что рука может не восстановиться, однако все работает, кроме злосчастного мизинца. Палец застыл в полусогнутом состоянии, и ни туда, и ни сюда. Иголкой кололи, боли тоже не чувствую. Плюнул, ладно хоть мизинец и на левой руке.

Через три дня я, с тощим сидором за плечами, сходил на вокзале будущей и прошлой Самары. Меня никто не встречал, самому предстоит найти адрес, мне тут особист его записал. Школа НКВД представляла собой… да школу и представляла, только не большую, не как в будущем. Здание в два этажа, П-образной формы, со спортзалом и столовой, в разных концах. На входе у меня потребовали документы, предъявил «писульку»,