Царство Проклятых - Керри Манискалко

– Тебе не нужно приглашение, чтобы присоединиться ко мне, Эмилия. – Он не повернулся ко мне лицом. – Если, конечно, ты хочешь быть в моей компании.

– Я искала тебя. Думаю, это означает, что я хочу быть в твоей компании.

– После того, как ты накачали меня наркотиками, чтобы выбраться из спальни, я подумал, что что-то изменилось.

– Это… не имело к тебе никакого отношения.

Он продолжал рубить, нож стучал по разделочной доске.

– Это было очень личным, учитывая то, что произошло между нами.

– Я…

– Тебе не нужно оправдываться.

– Я не собиралась. Я хотела извиниться за то, что ты стал нечаянной жертвой того, что мне нужно было сделать. – Между нами воцарилась тишина. – Как долго ты был без сознания?

– Не жди, что я поделюсь с тобой этой информацией.

– Я и не жду.

Я подошла к тому месту, где он работал, восхищаясь его навыками владения ножом. То, как он разложил фрукты и оформил их, тоже впечатляло. Инжир был аккуратно нарезан на четвертинки, ягоды и виноград сложены красивыми кучками. Он даже нашел гранат.

– Я не думала, что тебе нравится проводить время на кухне.

– Я тоже. – Он пожал плечами, его взгляд был сосредоточен исключительно на своей задаче. – Меня не особо интересует выпечка или смешивание ингредиентов, но разделка, резка и рубка невероятно расслабляют.

Я ухмыльнулась. Конечно, эта часть готовки ему понравится. Вместо того чтобы комментировать или прервать момент, я взяла с тарелки ломтик яблока и положила в рот. Я тянула время и хорошо это знала. Вот вам и моя проверка на храбрость.

– В некоторых религиях смертных яблоки считаются запретным плодом.

Гнев остановился меньше чем на мгновение, но я внимательно следила за ним. Он не отвлекался от своего дела.

– Для человека, которого воспитали ведьмы, я удивлен, что ты так много времени тратила на человеческие убеждения.

Я выбрала другой фрукт.

– Я также слышала, что инжир, виноград и гранаты претендуют на звание запретного плода.

– Ты много думаешь о запретной еде.

– Я посетила Древо Проклятий. – Он продолжил аккуратно нарезать кусок чеддера на доске. Я перешла на другую сторону стола, чтобы посмотреть на него лицом к лицу. – Я заключила сделку со Старухой. И то, что она сказала, заставило меня задуматься о запретных плодах и деревьях познания.

Костяшки Гнева побелели, когда он крепче сжал нож.

– И?

– Я хотела узнать о своей сестре, но она настаивала, чтобы я сначала узнала правду о себе. Чтобы противостоять своим страхам. Она сказала, что я узнаю часть этой правды, если узнаю, кто ты. – Его взгляд встретился с моим. – Она сказала мне вырезать твое настоящее имя на дереве.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты отказалась. Старуха еще хуже моих братьев.

Я медленно покачала головой и достала черный лист с серебряными прожилками. Гнев уставился на него так, будто я принесла в комнату гадюку. Я подняла кулак, чтобы разбить его, но он резко выставил свою руку, прикрыв мою. Он притянул меня к себе, прижимая мою руку к своему сердцу. Оно яростно стучало.

– Мы вернемся и заключим еще одну сделку со Старухой.

Я отошла настолько, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Ты нервничаешь.

– Ты вырезала имя на дереве, которое требует крови в обмен на правду. – Он разочарованно выдохнул. – Конечно, я насторожен.

Свободной рукой я обняла его. Это была не вся правда, скрывающаяся за его волнением, и мы оба это знали.

– Я знаю, кто ты.

– Я очень в этом сомневаюсь.

Его тон указывал на то, что если бы я знала всю правду, то не стояла бы так близко, обнимая его, как сейчас. Его тайна напугала меня, но я никогда не смогу преодолеть этот страх, если не вынесу ее на свет. Я никогда не узнаю, кто я, что случилось с Витторией, если продолжу бояться правды. Старуха оказалась права.

Я выросла привыкшей к темноте, и слишком долго в ней пребывала. Сначала из-за бабушки, а теперь по собственной воле. Пришло время отбросить свои страхи и выйти на свет.

Прежде чем он успел понять, что я собираюсь сделать, я изо всех сил ударила по столу, заставив его перевернуться, фрукты, сыр и осколки Проклятого листа разлетелись по полу.

Он обнял меня, словно мог защитить от Древа Проклятий, собирающегося забрать свою плату. Но внезапного приступа боли я не почувствовала. Я не ослабла и не потеряла сознание. Я не умерла. Даже кровь не пошла.

Гнев обнял меня сильнее, его дыхание затруднилось и участилось. Слезы внезапно выступили на глазах, но я не позволила им упасть. То, что я стояла там, защищенная объятиями Гнева, означало, что я не ошиблась. И Старуха вновь оказалась права.

Теперь, когда я узнала правду, я не понимала, что мне с ней делать. Я думала, что готова, думала, что смогу справиться с его тайной, когда она будет раскрыта. Я ошибалась.

И я себя ненавидела.

Я прерывисто выдохнула, мне нужно было время, чтобы полностью переварить то, что я узнала. Гнев почувствовал, как я вырываюсь, неохотно опустил руки и отступил. Он ничего не сказал, только терпеливо ждал, пока я заговорю.

Кровь и кости. Как тяжело. Но мне бывало и хуже, и я выжила. Что бы ни случилось дальше, я тоже выживу.

– Когда ты отмахнулся от имени, которым я назвала тебя в монастыре, мне стало интересно, была ли причина, по которой ты не отреагировал более решительно. – Я повела глазами, не глядя на него. – Ты вел себя так, как будто это ничего не значило, и что я тебя просто дразнила. – Я улыбнулась, прикрываясь ладонями. – Потому что, по словам бабушки, принц Ада никогда не раскроет свое настоящее имя своим врагам.

Я чувствовала, как его внимание пронизывало меня, но все еще не могла встретиться с ним взглядом. – Я знаю, что ведьмы и демоны – враги. Но в нашей истории есть еще кое-что, не так ли?

– Эмилия…

– Ты искушение. Соблазн. – Я, наконец, обратила внимание на его руку, кивнув на замысловатую татуировку в виде змеи. – Змей в саду. Тот, кто сподвиг человека на грех.

Мой взгляд скользнул еще выше, пока, наконец, не сосредоточился на его глазах. Я приняла его, действительно посмотрела на него беспристрастно. Его лицо, его тело, все его естество и то, как он держался, кричали об авторитете. Доминировании. И были созданы, чтобы соблазнять. Он был искушением во плоти.

Выражение его лица изменилось, он ждал. Сейчас, более чем когда-либо, мне отчаянно хотелось почувствовать его эмоции. Хотя я подозревала, что он чувствовал мои, и именно поэтому он так отдалился. Его крепкая броня вернулась на свое место. И он прикрывался ею от меня.