Генрих IV - Василий Балакин

Избавившись от метрессы, упреки, косые взгляды и само присутствие которой могли испортить ему его (последнее, как оказалось) любовное увлечение, король поспешил реализовать свой замысел. Брачный контракт Шарлотты де Монморанси, не слишком противившейся воле монарха, и принца Конде был подписан 2 марта 1609 года. Генрих IV больше не делал тайны из своего намерения. При дворе чуть ли не открыто потешались над тем, как отец выступает в роли соперника собственного сына (о любовной связи короля с его матерью говорили без тени сомнения). Только Бассомпьер, похоже, не понимал, что происходит, и когда он однажды вечером за игрой в карты выразил свое сожаление, что отказался от женитьбы на Шарлотте, король воскликнул: «Да не жалейте же, черт побери, об этом! Если бы эта свадьба состоялась, вы стали бы первым рогоносцем во Франции».

Всего красноречия Сюлли оказалось недостаточно, чтобы помешать заключению брака Шарлотты и Конде. Самое большее, что ему удалось, — несколько отсрочить его, поскольку ввиду близкого родства молодых требовалось разрешение папы Павла V. Кончини и Леонора Галигаи сделали все, чтобы настроить Марию Медичи против Шарлотты де Монморанси. Королева была уверена, что король аннулирует брак Конде и отвергнет ее, законную супругу, чтобы жениться на юной красотке. В третий раз разворачивалась авантюра, подобная той, что была с Габриелью д’Эстре и Генриеттой д’Антраг. Королева жила в постоянном страхе. Уверенная, что если Генриху IV не удастся расторгнуть брак с ней, то он постарается избавиться от нее, она, опасаясь яда, не прикасалась к угощениям, которые присылал ей Генрих IV, и ела лишь то, что Леонора готовила ей в своей комнате.

В период подготовки к свадьбе, когда король вел любовную переписку с невестой того, кто, вероятнее всего, был его сыном, произошли события, грозившие перевернуть Европу. Уже в течение многих лет внимание политиков было приковано к маленьким герцогствам Клеве и Юлих, занимавшим ключевое положение в долине Рейна. Иоганн Вильгельм Добрый, герцог Клеве, Юлиха и Берга, был тем самым несостоявшимся супругом Жанны д’Альбре, брак с которым, фактически не совершившийся, в свое время объявили недействительным. Этот важный господин, сыгравший определенную роль в жизни Генриха IV, скончался 31 марта 1609 года.

В зависимости от того, кто станет обладателем герцогств Клеве и Юлих, политическое равновесие в Европе могло качнуться в ту или иную сторону. Среди претендентов были курфюрст Бранденбургский, дружественный Франции, и курфюрст Саксонский, пользовавшийся поддержкой императора. Генрих IV неоднократно заявлял, что никогда не допустит того, чтобы Австрийский дом утвердился в Клеве. В свою очередь император, союзник Испании, был полон решимости не позволить занять Клеве и Юлих сторонникам Франции. Повод для большой войны, способной изменить баланс сил в Европе, волею судеб появился именно в тот момент, когда Франция восстановила свое могущество, но при этом ее король, воспылавший старческой страстью к юной девице, готов был скорее последовать зову похоти, нежели руководствоваться соображениями государственного интереса.

Свадьба Конде и Шарлотты была отпразднована в интимной обстановке в Шантильи 17 мая 1609 года. Генрих IV осыпал молодоженов подарками и пригласил их пожить в Фонтенбло, однако недоверчивый Конде удержал свою супругу в Париже. Сохранилось несколько писем, написанных в тот период Шарлоттой Генриху IV, в которых между строк можно прочитать, что она тогда еще не утратила девственности, словно сберегая ее для старого сластолюбца-монарха.

После многократных просьб и упреков чета Конде 9 июня присоединилась ко двору в Фонтенбло. Генрих IV чувствовал себя победителем и мгновенно преобразился даже внешне, совершая безумства, более свойственные пылкой юности. Он наряжался то башмачником, то фламандцем, то псарем, то конюхом, клеил себе фальшивую бороду, чтобы получить возможность хотя бы издали полюбоваться на предмет своего вожделения. Между тем Конде, терзаемый подозрениями, не спускал глаз со своей супруги. Супруг поневоле, он тем сильнее ревновал, что не чувствовал в себе качеств, необходимых для того, чтобы удержать при себе одно из тех созданий, к которым сам испытывал так мало влечения. Он боялся стать предметом насмешек — участь, коей не сумел бы избежать, если бы принял предложенные королем правила игры. Он даже осмелился попросить у него разрешения уехать с супругой в один из своих замков. Получив, как и следовало ожидать, отказ, Конде не сдержался и назвал действия короля тиранией, доставив тем самым большое огорчение старому сластолюбцу, не придумавшему ничего лучшего, как заявить в ответ, что только раз в своей жизни он действовал как тиран — когда признал его, Конде, тем, кем он в действительности не является. До чего же горько было слышать это молодому человеку, у которого единственным достоянием было его имя!

7 июля 1609 года состоялась свадьба Сезара, герцога Вандома, сына Габриели д’Эстре, с дочерью Меркёра. Супруги Конде были обязаны присутствовать на свадебных торжествах. Страсть Генриха IV при виде все еще недоступного для него предмета вожделения достигла пароксизма. Несмотря на усилия многих, среди которых был и Сюлли, пытавшихся урезонить Конде, тот был непреклонен. Когда он увез супругу в замок Руси, Генрих IV, совсем обезумевший от страсти, пробрался туда, опять переодевшись псарем. Увидев при свете факелов юную мадам Конде на балконе с распущенными волосами, он едва не лишился чувств. А та, глядя на него, смеясь, воскликнула: «Бог мой, какой безумец!» Это был последний раз, когда Генрих IV видел Шарлотту. Конде, желавший быть как можно дальше от короля, увез ее в замок Мюре близ Суассона. Когда Генрих IV позвал принца в Лувр, тот явился один, без супруги. Король был вне себя от ярости. Даже королева просила привезти Шарлотту, выступая гарантом неприкосновенности ее добродетели, однако Конде не уступал. И тогда король решился на крайний шаг, предложив принцу развестись с Шарлоттой. Конде согласился, но при условии, что в период бракоразводного процесса жена останется под его надзором, как того требовало каноническое право. Придя в совершенное бешенство, Генрих IV заявил, что если бы он не был королем, то дрался бы с Конде на дуэли, и если тот посмеет покуситься на жизнь Шарлотты, то сложит свою голову на эшафоте. Тогда Конде решил бежать за границу: 29 ноября 1609 года в четыре часа утра он посадил супругу в карету и направился в сторону Нидерландов. Тот факт, что ему пришлось прибегнуть к обману, сообщив Шарлотте, что они будто бы собираются ехать в загородное имение, позволяет думать, что юная кокетка была не прочь от скуки пофлиртовать со смешным старикашкой.

Генрих IV узнал эту новость вечером того же дня. Побледнев, он испустил страдальческий вопль: «Бассомпьер, друг мой, я пропал! Этот человек повез свою жену в лес. Не знаю, для чего: то ли он собирается убить ее, то ли увезти из Франции». Со свойственной ему «деликатностью» он изливал свою душу в присутствии королевы, в ее покоях. Сюлли, к которому Генрих IV обратился за советом, что предпринять, благоразумно ответил: «Ничего, сир, ибо чем меньше вы придадите значения этому делу, тем меньше будут придавать ему ваши враги». Но Генрих IV уже не контролировал себя. Он направил в Нидерланды требование не предоставлять убежища беглецам, в погоню за которыми, в надежде перехватить их еще до границы, тут же пустился конный отряд.