Мои миры - Салават Шамшутдинов

картой сокровищ. Выискиваем не хуже пиратов клады. Да, именно клады, те места, где спрятаны дефекты. Применима и другая аллегория. Подобно археологам, скрупулёзно, шаг за шагом исследуем то неведомое и зачастую ископаемое (в зависимости от возраста оборудования), что откроет скрытое, запрятанное в глубинах, и что, явившись на свет, в результате доставит радость не только нам, но и всем тем, кто с нетерпением ждёт, когда же, наконец, электрики, отбросив весь этот бред, что изложен выше, просто запустят станок. Выискав причину неисправности, я говорю своему напарнику:

— Ладно, Сань, погоди. Сейчас в мастерскую за свечкой схожу, а ты пока покури.

В данном случае «покури» выражение фигуральное, поскольку Саня не курит.

До мастерской дойти пара минут, но это если просто идти. У нас же такое бывает не часто. Всегда кто-нибудь перехватит, дёрнет на свой станок, в общем, подвернётся какая-нибудь тема, что свернёт тебя с пути истинного на пять минут, которые могут вылиться и в полчаса, и более. Вот так случилось и сейчас. Стоило мне выйти из-за «карусели», как сразу же нарисовался Лёша. Но это уже не тот Лёша, о котором я упоминал ранее. Это совсем другой Лёша, как говорится «свой собственный». Лёша-слесарь.

— И долго тебя ждать? — ошарашил он слёту меня своим вопросом.

— Как это? — не понял я, но на всякий случай решил перевести всё в шутку. — Молодой человек, мы разве знакомы?

— Кончай прикалываться, — продолжал Лёша-слесарь. — Ты мне час назад сказал, что через десять минут подойдёшь.

— Да, я тебя вообще сегодня не видел, — попытался, было, возразить, но Лёша не слушал.

— Ладно, пошли сейчас, куда там? — пришлось мне согласиться, благо идти было не очень далеко, хоть и не по пути.

Фрезерный участок, который по слесарной части был отдан на откуп Лёше-слесарю, встретил нас своим радушием. Для меня всегда, когда все станки работают, является признаком полного радушия и уважения. А как же иначе? Если всё крутится, вертится, это значит, все рады меня видеть, и ни у кого нет глупых вопросов, связанных с ремонтом. Почему глупых? А каким можно считать вопрос: «ну, это надолго?» едва ты подошёл к оборудованию и ещё толком не то, что не понял, что со станком, но и не успел его рассмотреть. Так вот, говоря, что фрезерный участок встретил нас своим радушием, я имею в виду, что все станки работали. Мы подошли к «немцу». Нет, не к Шульцу или Вайсу, а к станку, произведённому в Германии.

— Так он вроде работает, — показал я Лёше на работающее оборудование.

— Значит, ты к нему уже подходил, — заявил он безапелляционно.

— Когда? Я на «карусели» завис.

В этот момент Лёша-станочник или фрезеровщик, ну это кому как нравится, повернувшись, усмехнулся и, глядя на меня, смеясь, сказал:

— Чего ты над Лёхой прикалываешься?

— Да ни в одном глазу, — попробовал я возразить, но не тут-то было.

— Да ладно, ты же «концевик» поправил и ещё сказал, чтобы больше по такой ерунде не дёргали, — продолжал он выводить меня на чистую воду.

Лёша-слесарь, махнув рукой и явно обидевшись, пошёл прочь. Пожав плечами, в полном недоумении, я направился обратно к «карусели», в голове пытаясь сложить пазл из всего того, что услышал. Однако ничего разумного в голову не приходило. Уже подходя на место и увидев Сашку, я вспомнил, что до мастерской так и не дошёл. Сашка же, к моему полному изумлению, уже закрывал на станке последний из открытых лючков.

— Сань, чего случилось?

— Как чего? Свечку поменял, как ты и сказал. Ещё и станок с Иваном проверили. Так, что всё!

— Как проверили? А где свечку взял? — Удивился я.

— Ну, ты даёшь. Сам же мне принёс.

— Я?..

— Ну, не я же! Какой-то ты сегодня странный. Часом не заболел?

— Честно говоря, не уверен.

— Что, головка после вчерашнего бо-бо, — ухмыльнулся Саня.

— Если бы так. А то творится что-то странное, не пойму.

— Что творится-то?

— Что? Скажу, не поверишь. Но, если сейчас пойдём на обед, а там за меня уже кто-то покушал, не удивлюсь. Ладно, давай закругляйся. А то, я уже проголодался, да и наше время пошло.

— Точно, — сказал Саня, взглянув на телефон.

Почему на телефон? Теперь всем понятно, что на телефоне часы. Если бы мне лет пятнадцать назад кто-нибудь сказал, что вместо часов я буду пользоваться телефоном, то в лучшем случае я представил бы проводной телефон с индикацией. Впрочем, сейчас меня интересовало одно — цел ли мой обед. Придя в мастерскую, первым делом заглянул в холодильник. Мой контейнер был на месте. Я облегчённо вздохнул. Обед прошёл спокойно, стандартно. Сначала мы дружно поглощали содержимое своих контейнеров. Затем пришёл наш начальник, которого редко называли по имени, а всё больше «дядюшка» или «шарпей» (в силу его некоторых особенностей) и, интенсивно поливая нас своей слюной, энергично рассказывал нам о каких-то заводских проблемах, которые нас нисколько не волновали, и волновать не могли, поскольку были за пределами наших интересов. И мы, немало удручённые этой ежедневной лекцией, которой в качестве бонуса был приправлен наш обед, с нетерпением ждали его ухода. Затем оставалось ещё минут десять на сон. Правда, это для тех, кто мог уснуть. Остальные же, с сожалением глядя на часы, и жалея бессмысленно потерянное время, включали свои гаджеты или брались за кроссворды.

После обеда день прошёл спокойно. Может быть потому, что нас больше никуда не вызывали. Может, ещё по какой неведомой мне причине. Да и я не желал особенно никуда уходить. Не торопясь, работал за своим столом. Точнее собирал один далеко не гаджет, правда, собственного изобретения, и ломал голову над тем, что случилось до обеда. Но понять, увы, мне это было не дано. В конце концов, я последовал одному старому мудрому совету. Знаете, как говорят, подними руку, да и опусти её, сказав… Так я и сделал.

Ближе к концу рабочего дня всё-таки пришлось выйти из мастерской. Как-бы лучше это сказать: по непроизводственной необходимости. Неожиданно издали увидел до странного знакомую фигуру, и буквально бросился ей вслед. Расстояние быстро сокращалось. Я не знал, что сделаю или скажу, когда догоню. Главное было догнать. Осталось только протянуть руку, чтобы схватить его за плечо…

— Осторожно, куда прёшь? — остановил меня Лёша-стропальщик.

Я огляделся. Двенадцатитонный кран переносил огромную шестерёнку ведущего вала эскалатора. Крановщица, (конечно же, не Лёша), смотрела на меня бешеными глазами. Сигнальный звонок звенел, не переставая. Остановившись, я попытался найти взглядом удаляющуюся фигуру, но никого уже не было.

В конце смены, пока принимал душ, переодевался, всё вспоминал,