Наблюдатель - Роберт Ланца

подъезжали машины. Вертолет без логотипа какого-либо новостного агентства прошел низко над толпой и приземлился где-то вне поля зрения. Видно было, как кто-то кричал в сторону стены, но разобрать отдельные голоса в общем гвалте было невозможно. Некоторые размахивали маленькими табличками, на которых было коряво, наспех написано:

МОЙ ОТЕЦ УМЕР. ПОМОГИТЕ УВИДЕТЬСЯ С НИМ!

УМОЛЯЮ! ПУСТИТЕ В ДРУГУЮ ВСЕЛЕННУЮ!

Я МОГУ ЗАПЛАТИТЬ!

МОЯ ЖЕНА В ДЕПРЕССИИ! ЕЙ НУЖНО УВИДЕТЬ МАТЬ!

ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!

Айвэн – он был на дежурстве – сидел в кресле, крепко упираясь ногами в пол, чтобы его не отвезли в сторону. Увидев Каро, он повернулся к ней:

– Все до одного из этой шоблы хотят, чтобы им впиндюрили импланты. Блин, все до единого!

Кто-то схватил ее за руку: Джулиан. Он затащил ее в конференц-зал и выгнал оттуда всех остальных. Судя по всему, вчерашняя вечеринка перекинулась сюда; стол был завален упавшими пластиковыми стаканами, липкими палочками для коктейлей, скомканными салфетками, а поверх всего этого валялась бейсболка «Бруклин Доджерс» – истинный антиквариат, гораздо старше, чем любой, кто мог здесь ее носить. Джулиан налил Каро чашку кофе; она с благодарностью взяла ее.

– Где Тревор? – спросил он.

– Еще спит. А в чем дело?

– У меня есть вопрос.

Она сразу поняла, о чем пойдет речь.

– Спрашивайте.

– Мне нужно знать, как долго вы будете работать в проекте. Тревор сказал, что собирается остаться по меньшей мере еще на год и что он говорил об этом с вами. Он также сказал, что вы еще не приняли решения и он не собирается говорить за вас или давить на вас. Наш Трев – воплощенная справедливость и прямота.

Она уловила ехидную нотку в его голосе.

– Джулиан…

– Каро, не надо. Я не отличаюсь прямотой и не стремлюсь к справедливости. Но как профессионал и руководитель я спрашиваю вас: вы останетесь работать в проекте еще на год? Эллен теперь вполне проживет и сама. Вы первоклассный хирург и до мельчайших подробностей знаете все здесь. Я рассчитываю в скором времени сделать проект коммерческим и предложить импланты широкой публике.

– За солидную цену.

– Конечно. Я очень много вложил в это дело – почти все имевшиеся у меня накопления. Трастовый фонд Сэма практически разорен. У Джорджа с самого начала было не так уж много денег, по крайней мере, если сравнить с потребностями проекта. Нам необходимо стать коммерческим предприятием.

– Мне нужно поговорить с Тревором.

– Предлагаете поверить, что вы еще не обсуждали это? Впрочем, неважно. Я видел, что вы много разговаривали; судя по всему, вы все еще колеблетесь. Но могу я рассчитывать в ближайшее время узнать о вашем решении?

– Да, – пообещала Каро, – я вам скажу.

Когда она расположилась за столиком в «трапезной» с кофе и булкой, телефон сообщил о новых электронных письмах. Эллен восхищалась передачей «60 минут»: «Чудесно! Так понятно! Мы с Лоррейн в восторге! Позвони мне!»

Девонн прислал пространное письмо.

Каро

Какой фурор! Твой необычный научный центр во всех новостях, все только о нем и твердят, хотя, конечно, я никому не говорил, куда ты отправилась, покинув Фэрли. Здесь непрерывные дебаты о том, что раньше никого не интересовало: физике, реальности, смысле и существовании. Мы здесь живем словно на вечном семинаре по философии.

Я, как и вся страна, купил книгу Вейгерта. Но пишу я тебе потому, что у меня есть важные новости.

Нам не хватает нейрохирургов, а именно – двоих. Пол Беккер повторил свою выходку. На сей раз он обратил свой непрошеный сексуальный интерес к маленькой робкой медсестре, которая, как выяснилось, оказалась не такой уж и робкой. Она хотела возбудить дело о сексуальном домогательстве, но ее уговорили ограничиться дисциплинарным слушанием. Как ты понимаешь, такую персону, как Беккер, нельзя уволить, его можно лишь перевести. Поэтому сошлись на том, что ему будет лучше за пределами города и штата, и он теперь работает в Массачусетской больнице общего профиля. Завидное место, откровенно говоря.

А вскоре, через две недели, твоя заклятая подруга-предательница Вера Борелла собрала чемоданы и тоже переехала в Бостон. Кто бы мог подумать, а?

Мы с тобой давно не общались, и я не представляю себе твоих планов. Возможно, ты намерена остаться в «Проверке реальности». Если нет, то, думаю, здесь перед тобою могут открыться широкие возможности. Твоя, с доктором Мьюмо, статья о картографировании – кстати, поздравляю – оценивается весьма высоко.

Думаю, ты набралась полезного хирургического опыта. А если окажется, что у тебя еще и есть в запасе рекомендации от покойного нобелевского лауреата доктора Уоткинса…

Мы с Хелен будем рады, если ты надумаешь вернуться. Она передает, что любит тебя.

Девонн.

– Каро! – услышала она голос Тревора (она и не заметила, как он вошел) и сразу же передала ему телефон с письмом Девонна.

Он прочитал его. И когда вновь поглядел на Каро, его карие глаза были как всегда полны теплом и любовью.

– Не беспокойся, Каро. Я поддержу любое твое решение.

* * *

Ей никак не удавалось остаться одной. О том, чтобы покинуть территорию базы, не могло быть и речи. На нее набросилась бы толпа, и даже если бы ей удалось проскользнуть, мысли были бы заняты возможной опасностью, о которой предупреждал Джулиан. А в спальню то и дело кто-то заходил. Эйден сказал, что Джулиан, вероятно, проведет днем еще одно собрание. Каро не хотела сидеть на собрании. Ей нужно было подумать, и чтобы при этом ее никто не отвлекал.

В конце концов она пробралась в больницу, где сейчас не было ни одного пациента и, соответственно, персонала тоже, и вошла в одну из палат. Там она закрыла за собой дверь и села на незастланную кровать.

Перед ней сверхъестественно четко предстало инвалидное кресло, имеющееся в каждой палате каждой больницы, какие ей случалось видеть: оранжевое, уродливое и необходимое. Четыре фута высотой. Боковины из серой стали с эпоксидным покрытием, косо отражающие свет от люминесцентных ламп под потолком. Подставка для ног, сиденье, подлокотники, спинка, подвижный подголовник – все это с плотной обивкой для удобства пациента. Чуть заметная царапина на дальней от нее левой стороне подставки для ног, обтянутой искусственной кожей. Короткие металлические прутья в передней части каждого подлокотника для крепления подноса. Четыре запирающихся колеса на поворотных роликах, два задних больше двух передних. Рычаг с правой стороны, чтобы пациент или медсестра могли регулировать положение кресла в положениях сидя или полулежа. И отвратительный цвет, как у больной моркови.

Неужели все это создало ее собственное сознание?

По словам Джорджа – да, вместе со всей палатой, знакомой ей почти как собственное тело. Столик у кровати с кнопкой вызова медсестры, пульт от телевизора, прозрачный пластиковый кувшин для воды, стопка одноразовых стаканчиков в пластиковой упаковке. Оборудование в изголовье кровати: монитор для отслеживания частоты сердечных