Наблюдатель - Роберт Ланца

сокращений, артериального давления, внутричерепного давления, насыщения кислородом, штатив для капельницы.

Это был ее мир. Операционная, умывальная, кладовая, отделение интенсивной терапии, хирургические манипуляции. Она создала этот мир, хотя и не в том смысле, который имел в виду Джордж; она создала его, выбрав медицинскую профессию, ординатуру, нейрохирургическую стипендию. Она могла бы выбрать что-то другое, стать исследователем-медиком, преподавателем биологии, юристом или преступником. «Король, королевич, сапожник, портной… Кто ты будешь такой?»

Каждый сам создает мир, в котором живет.

И каждый способен изменить свою реальность. Эллен сделала это, избавившись от своей пожизненной зависимости от Каро. Дерзкая эпатажница Лоррейн стала уверенной и безмятежной. Даже Каро, впустив Тревора в сердце, глубоко изменила свою личную реальность. А социальные сети меняют реальность каждый день. Она видела, как они это делают, после слушания о сексуальном домогательстве в Мемориальной больнице Фэрли и после демонстрации по телевидению «60 минут».

Но все это отнюдь не отменяло того факта, что теория Джорджа и все, связанное с нею, перевернуло ее мир. Уродливое оранжевое кресло и все, что оно собой воплощало, внезапно превратилось в коварную пропасть. Перепрыгнуть эту пропасть и остаться на Кайман-Браке, работать в проекте – с Тревором! – проводить легкие однообразные операции ради дела, насчет которого она до сих пор не знает: верит в него или нет. Или вернуться в Фэрли и совмещать сложные операции с семейной жизнью на расстоянии?

Тревор ее не бросит, теперь она знала точно. Но не бросит ли она его?

И, что еще важнее, могла ли Каро продолжать устанавливать импланты, не веря полностью, что они делают именно то, о чем говорили Джулиан, Тревор и Джордж? Или – и это страшило сильнее всего – она постепенно начинала верить в первичную роль наблюдателя, но боролась с этой верой, потому что она означала бы пересмотр всего ее отношения к реальности?

Она долго сидела на больничной кровати и смотрела на уродливое кресло. Но вышла оттуда все также без ответа.

50

Вейгерт сидел за столом и составлял письмо физику из Гарварда, который прислал ему несколько серьезных вопросов о книге и поэтому заслуживал вдумчивого ответа. Большинство вопросов, полученных Вейгертом, нельзя было назвать серьезными; часто они были просто бессмысленными. Даже маститые ученые попадали впросак из-за самых очевидных моментов. Такие письма Вейгерт игнорировал.

Он также пытался не замечать шумиху, поднявшуюся на прошлой неделе вокруг базы и внутри нее. Собравшиеся за оградой люди требовали, чтобы им немедленно установили импланты; люди внутри взволнованно строили всевозможные планы, а кое-кто даже решил вообще уйти, потому что «здесь становится слишком опасно». Джеймс постоянно проводил собеседования и нанимал новых сотрудников, а техники Джулиана тщательно проверяли биографические данные новичков. Джулиан вел переговоры как с широким кругом средств массовой информации, так и с множеством медицинских работников. В Первом крыле поселились Билл Хаггерти и еще три адвоката, и свободных мест на базе становилось все меньше. В «трапезной», похоже, каждый вечер проходили выпивки.

И совещания! Джулиану и ему, как совладельцам «Проверки реальности», каждый день приходилось встречаться с адвокатами, должностными лицами острова, финансовыми работниками и агентами ФБР, пока Вейгерт не сказал твердо Джулиану, чтобы тот обходился в переговорах без него и приглашал, только когда нужно подписывать бумаги.

В дверь снова постучали. Джеймс принес очередное письмо.

– Доктор, международный курьер доставил это письмо из-за моря. Да, Джулиан просит вас как можно скорее прийти в службу охраны.

Вейгерт открыл толстый пакет. Письмо было написано от руки, да еще и по-французски. Когда-то он свободно владел этим языком, правда, в последние годы не пользовался, но помнил достаточно, чтобы переводить без словаря.

Дорогой доктор Вейгерт,

Пишу Вам, чтобы воздать Вам хвалу, но также и предупредить.

Я прочитал Вашу книгу, которая вызвала такое волнение во всем научном и обыденном мире. Это экстраординарная, хотя вовсе не исчерпывающая работа. Вы заслуживаете похвалы. Однако у меня есть серьезные сомнения относительно ряда мест, которые, на мой взгляд, необходимо подкрепить гораздо более обширной экспериментальной работой. Эти моменты будут подробно освещены ниже.

А предупреждение у меня следующее. В определенной части научных кругов Ваша работа и Вы лично подвергнетесь сильному порицанию. Слабые стороны будут раздувать, рассуждения будут объявлять заблуждениями, контраргументам будут придавать чрезмерный вес. Нападок следует ожидать со стороны менее способных людей, возмущенных Вашими достижениями, со стороны искренне сомневающихся друзей и – более всего – со стороны влиятельных лидеров физического сообщества, которые почувствуют, что должны защищать свои укоренившиеся убеждения. В частности, Дитер Фишер из Института Планка уже готовит полемическую статью, больше похожую (я видел черновик) на атаку.

Вам не удастся игнорировать эти атаки. Однако я настоятельно призываю Вас постараться сделать это и сосредоточиться на совершенствовании Вашей теории в союзе с физиками-экспериментаторами, которые могут подтвердить или изменить ее основные положения. Ваша работа слишком важна, чтобы прекращать ее.

Мы с Вами никогда не встречались. В последние годы я крайне мало путешествую из-за состояния здоровья, но если Вы в недалеком будущем попадете в Париж, надеюсь, нам удастся познакомиться лично.

Переходим к аспектам, вызывающим у меня сомнение или несогласие.

На стр. 35 Вы пишете…

И много, много страниц, которые Вейгерт с предельным вниманием прочитает много, много раз. Пока же он лишь всмотрелся в тонко вырисованную подпись: Жан-Люк Фурнье. Один из самых знаменитых физиков современности, удостоенный два года назад Нобелевской премии за выдающиеся работы в области асимметрии антиматерии.

Жан-Люк Фурнье. Прислал собственноручное письмо с одобрением теории Вейгерта.

– Роуз, это свершилось.

– Так было предначертано, дорогой.

Только Вейгерт сел и начал писать ответ Фурнье, как Джеймс снова постучал в дверь:

– Доктор, совещание в службе безопасности.

Вейгерт поморщился и положил драгоценное письмо на стол.

Тревор, Кэролайн, Эйден и, конечно, сам Джулиан стояли перед экраном, с которого на них смотрело устрашающе увеличенное лицо агента Каплоу.

– Джордж, – сказал Джулиан, – Ханна хочет сказать кое-что, касающееся нас всех.

– Да, – подтвердила агент Каплоу. – Доктор Вейгерт, вам знаком этот человек?

На втором экране появилась фотография.

– Нет, – уверенно сказал Вейгерт. На фотографии молодой человек, чуть больше или чуть меньше тридцати лет, сидел с видеокамерой на коленях в складном кресле среди множества других людей перед главными воротами базы. – Это репортер?

– Он выдает себя за репортера. Мы опознали его на записях камер наблюдения вашей службы безопасности. Он входит в группу ненависти.

– И что же эта группа ненавидит? – спросил Вейгерт.

– Практически весь род людской, – ответил Джулиан, опередив агента Каплоу. – Но в данный момент – конкретно нас.

– Но… почему?

– Неужели вы не следили за бесчисленными спорами о «Проверке реальности» в интернете и ведущих СМИ? – раздраженно спросил Джулиан.

– Нет.

– Джордж, нельзя совсем уж отворачиваться от внешнего мира! Реакция общества влияет на нашу работу здесь!

– Ес-тест-вен-но! – процедил Вейгерт тоном, который мог использовать при необходимости, но к которому