Наблюдатель - Роберт Ланца

– Я для него всего лишь нечто вроде микрофона, куда он говорит, чтобы слышать себя, – сказал ей Тревор, зайдя в ее комнату в конце очередного долгого дня, – но Джордж твердит, что сейчас ему это позарез необходимо.

– Бедняжка Тревор, – посочувствовала Каро. – Я рассказываю тебе о своем решении остаться здесь еще на год, Джордж рассказывает о физике, а два дня назад я подслушала, как ты с великим терпением выслушивал тираду Джеймса о небрежности техников, выбрасывающих грязную посуду в корзину для грязного белья.

– Что поделать, все это важно, – ответил он. – Ладно, битые тарелки Джеймса – это мелочь. Но послание Сэма… Все, молчу, молчу! Это мы уже не раз обсуждали.

– Сомневаюсь, – медленно сказала она, – что мы когда-нибудь сможем обсудить это во всех подробностях. Слишком уж оно велико.

– Но сегодня даже не будем пытаться, – сказал он, поцеловал ее и ушел.

Этим вечером Джорджу придется обойтись без своего «микрофона». Тревор провел с ним весь день, а Каро в это время знакомила с хирургической бригадой нового хирурга, Лизу Каммингс. Невысокая, энергичная, излучающая уверенность, но вовсе не высокомерная, доктор Каммингс задавала только нужные и важные вопросы. Она понравилась Каро. Но на сегодняшний вечер Каро и Тревор договорились устроить себе выходной от всего, что связано с базой и наукой, и поскольку еще нельзя было выйти за ворота, не подвергнувшись осаде репортеров, просителей и просто психов, этот выходной они намеревались провести прямо здесь, в комнате Каро, как только вернутся из «трапезной» после обеда. Сегодня вечером не должно быть никаких разговоров, кроме легких или сексуальных, несмотря даже на то, что поводом было празднование ее решения продолжить работу в проекте.

Каро сама себе не верила, что согласилась остаться здесь еще на год. Но еще труднее было поверить, что она сможет прожить без Тревора и без окончательного, раз и навсегда, решения насчет истинности первичной роли наблюдателя для бытия. Разве может быть что-то важнее, чем узнать, что такое реальность, что такое она сама, что такое смерть? И есть ли смерть вообще?

Пять точек азбуки Морзе сотрясли ее мир до основания. И каким-то образом встряска заставила ее внимательнее вглядываться в окружающее и лучше осознавать его. Видеть его более реальным. Новым.

Узнал бы кто-нибудь в Мемориальной больнице Фэрли эту новую Каро? Содержимое памяти осталось неизменным – годы интернатуры, ординатуры и хирургической практики на стипендию, Эллен и ее дети… Но она сошла с того пути, на который ее должны были привести эти годы, с пути, который она проложила для себя, и вступила на совершенно неизвестный, таинственный и пугающий, какой на старинной карте привел бы к надписи: «ЗДЕСЬ ОБИТАЮТ ДРАКОНЫ».

– Ты кажешься другой, – сказала ей Барбара. – Более… даже не знаю… живее стала, что ли.

– Неужели?

– Да. Скажешь, что любовь – не замечательно?

Это было сказано шутливым тоном, но взгляд Барбары был задумчивым, как будто она знала, что подругу изменило нечто большее, чем любовь. Каро очень хотелось рассказать Барбаре о пяти точках, но она сдержала обещание, данное Джулиану, и смолчала. И все же Барбара, должно быть, что-то заподозрила, потому что взглянула на сидевшего в другом конце «трапезной» Вейгерта, который рассеянно поглощал свой обед с таким видом, будто понятия не имел, что его рука подносит еду ко рту.

– Посмотри на него, – сказала, понизив голос, Барбара. – Вот тут, среди нас, сидит человек, бросивший вызов всему научному миру.

Но Каро посмотрела на Барбару – практичную, спокойную Барбару, – в тоне которой вдруг проявилось качество, наличия которого у подруги Каро не предполагала: способность по-настоящему удивляться.

Может быть, Каро просто не умеет понимать людей? Эллен, Лоррейн, Джулиан, даже Тревор – оказалось, что все они были гораздо глубже и сложнее, чем ей казалось поначалу.

Тут зазвонил ее телефон.

– Доктор, только что привезли коробку дорогого вина по заказу доктора Абруццо, а он не отвечает на звонки, – сказал Джеймс. – Если он где-то рядом с вами, скажите ему, пожалуйста, чтобы он поскорее пришел и забрал его прямо сейчас, пока эти программисты, – он произнес это слово с таким чувством, словно они были отродьями дьявола, – не добрались сюда и не разбили еще и это.

– Спасибо, Джеймс. Обязательно передам.

Она позвонила Тревору, как раз выходившему из Первого крыла, и передала слова Джеймса. Тревор хмыкнул и исчез под аркой между внутренними дворами Первого и Второго крыльев. Каро вернулась в свою комнату, оставив дверь открытой. В комнате было душно из-за послеполуденной жары.

По полу спальни пробежала крошечная зеленая ящерица, но она давно научилась не обращать на них внимания. Они здесь вездесущи, как социальные сети. Каро никогда не заглядывала в «Твиттер» и прочее, но Эллен все равно постоянно отправляла ей ссылки: «Проверка реальности» на всех сайтах! Ты только посмотри! Прочитало более миллиона человек!»

Девонн написал, что сожалеет, что Каро отказалась от предложенной вакансии в Фэрли, но полностью ее понимает. Тут он ошибался: никто, даже Джордж, не понимал полностью, что представляют собой пять точек.

Вслед за первой ящерицей вбежала еще одна. Вторжение они затеяли, что ли? Но нет, эта лишь пересекла порог, повернулась и убежала наружу.

Электронное письмо от Эллен с прикрепленным рисунком Кайлы: «Привет тотя Каро! Это патрет меня, Пушка, мамы и Дэна. Пиши атвет! Твоя подруга, Кайла Кемп». Рисовала Кайла очень неплохо для своих лет, а вот с правописанием у нее было очень плохо. На рисунке была старательно изображена вполне узнаваемая Кайла в шортах и фиолетовом топе с оборками, кошка Пушок с пищащей игрушкой в зубах, Эллен в сарафане и босиком и высокий блондин с бородой. Эллен и мужчина держались за руки.

Отлично.

Внутрь юркнула третья ящерица. Каро поймала ее, вынесла наружу и взялась за ручку, чтобы закрыть дверь. Но, увидев великолепный закат, вышла на дорожку. Прохладный цемент приятно холодил босые ноги. Тропический закат скоротечен, и буйство красок, которыми пылало небо, должно было исчезнуть всего через несколько минут. Наверное, в одном из садиков только что скосили траву; ее аромат смешивался с вечерним запахом цветов и тем неопределимым обещанием, что всегда предшествует летней ночи. На дорожке зажегся свет, и она увидела фигуру, спешащую к ней напрямик через двор. Джордж.

– Кэролайн! Еще одно письмо от доктора Фурнье!

– Джордж! Не выходите из-под навеса!

Из Второго крыла появился Тревор, прижимавший к груди большую коробку.

Воу! Воу! Воу!

Вой сирены заполнил двор, небо, весь мир – сработала новая система оповещения, установленная Джулианом для обнаружения летающих дронов. Джордж, с поразительной для своего возраста прытью, метнулся под навес. Джулиан говорил, что сигнализация включается секунд за двадцать до того, как дрон долетит до базы. Тревор с вином