Алая Вуаль - Шелби Махёрин

и лед в моей груди тает, превращаясь в расплавленную убежденность. Я кладу крестик в карман и выхватываю яблоко из его рук. Оказывается, существует такая вещь, как невозможность, и мы наткнулись на нее именно в этот момент. Михаль не собирается никого убивать — ни в коем случае, и моя сестра — моя дорогая, покойная сестра — не могла владеть этим крестом до Бабетты. Теперь Эпонина, без сомнения, шарлатанка, а Михаль нуждается в проверке зрения.

— Похоже, ты уже забыл о нашей уютной маленькой исповедальне. Позволь мне напомнить тебе: Филиппа мертва уже больше года. Убийства начались в прошлом месяце. Она к этому не причастна.

— Селия, — тихо говорит Михаль, но я отказываюсь слышать больше ни слова. Только не об этом. Насколько я понимаю, этого разговора никогда не было, а наша прорицательница — русалка в вульгарном костюме. Импульсивно я снова вонзаю зубы в яблоко и жую сладкий плод, не чувствуя его вкуса.

— Вот. — Я поднимаю яблоко, чтобы показать прорицательнице второй кусочек. — Я снова отведала твое злосчастное яблоко, поэтому требую еще одной правды — на этот раз настоящей, но не обо мне. Я хочу знать о Бабетте Труссэ.

Эпонина наклоняет голову, раздражающе спокойная, несмотря на обстоятельства.

— Ты можешь съесть яблоко только один раз за ночь, Селия Трамбле.

— Вы узнали меня по объявлениям снаружи. Отлично. — Я скрещиваю руки, изображая свою сестру, Лу, Коко и всех остальных упрямых женщин, которых я когда-либо встречала. — Однако сейчас вы узнаете гораздо больше, чем просто мое имя. Я могу быть очень упрямой, когда захочу.

Хотя он ничего не говорит, Михаль перемещается, чтобы встать позади меня. Чтобы нависнуть надо мной.

Эпонина делает вид, что не замечает. С еще одной любопытной улыбкой она говорит:

— Моя родная сестра, Эльвира, хорошо отзывается о вас, mariée. Полагаю, ты встречалась с ней в январе, когда посещала Le Présage. Ты проявила к ней доброту.

Тогда, возможно, это не те заметки.

— Это было несложно. Эльвира прекрасна.

— Есть много людей, которые с этим не согласны. — Пауза. — Однако, ради моей младшей сестры, я должна спросить… ты уверена, что хочешь войти в Les Abysses? Я не первая прорицательница, предупреждающая, что спуск в Ад легок, и не последняя. Если ты продолжишь идти по этому пути, ты не сможешь повернуть назад.

— Бабетта умерла, — решительно заявляю я. Как будто все это было легко. — Любой из нас может стать следующим, если мы не найдем ее убийцу.

— Хм. — Ее улыбка исчезает, когда она рассматривает меня, но кажется, что она больше не видит меня вообще; ее взгляд стал необычным, почти внутренним, как будто она смотрит на что-то, чего мы не можем увидеть, а ее голос приобрел странный, неземной тон. — Ты ищешь кого-то, да, но забудь, что кто-то ищет тебя. Если тебе суждено преуспеть, то и убийце тоже.

Мое сердце падает как камень.

— Что вы сказали?

Позади меня Михаль излучает такой холод, что я практически чувствую, как он обжигает меня по всей длине спины.

— Ты знаешь имя убийцы, Эпонина?

Она поднимает лицо к потолку, все еще теряясь в потустороннем мире. Ее руки тоже взлетают вверх, а пальцы дергаются, словно в поисках чего-то, нащупывая невидимые струны.

— Нет… это не то имя, которое тебе нужно. Пока нет.

Михаль обходит меня.

— И все же это имя, которое мне нужно. Ты дашь мне его.

— Не дам.

— Будь очень осторожна, провидица. — Хотя она не видит его, его глаза вспыхивают обещанием насилия. — Я не могу принудить тебя, но есть и другие способы получить информацию.

Медленно она опускает руки, и ее глаза словно проясняются, возвращая ее в настоящее. Когда они наконец останавливаются на Михаля, то сужаются, и она поднимается во весь свой немалый рост.

— Как же ты глуп, вампир, что рискуешь навлечь на себя гнев моей королевы. Ты ведь живешь на острове, не так ли?

Михаль подавляет рычание, но даже он, кажется, не хочет провоцировать морскую богиню. Спустя несколько секунд он натягивает на лицо маску безразличия, но я знаю, знаю, что, если бы Эпонина призвала любое другое имя, эта ночь закончилась бы для нее совсем иначе.

Что оставляет право выбора только за мной.

— Я не уйду с этого места, пока ты не объяснишь. — Усиливая шаг, я кладу руку на бедро и смотрю на нее. — Объясни как следует. Больше никаких загадок. — Когда она недоуменно вскидывает бледные брови, я не поддаюсь порыву сжаться под ее пристальным взглядом. Потому что мне все равно, что ее терпение иссякло. Мое лопнуло несколько часов назад. — Если понадобится, я буду стоять здесь всю ночь. Я распугаю всех твоих клиентов. При всей твоей помпезности и нарядности тебе все равно нужны клиенты, не так ли? Это место для бизнеса. Я скажу всем, что в обоих борделях полно таких, как я, или, — вдохновение ударило как молния, — я скажу им, что Шассеры уже в пути! — Я подтолкнул к ней яблоко, чтобы подчеркнуть это. — Ты этого хочешь? Чтобы охотники пришли?

Она хмуро смотрит на меня и Михаля.

— Ты осмеливаешься пригласить даже их имя в это священное место?

— О, я осмелюсь на гораздо большее. Возможно, я приглашу настоящую тварь. — Ложь. — В эту самую секунду полкоролевства ищет меня. Я уверена, что один или два охотника откликнутся на мой зов. Разве это не так, Михаль?

Хотя он не смотрит на меня — хотя его взгляд остается холодным, отстраненным, пока он рассматривает Эпонину, — в его челюсти теперь почти… удовлетворение. Возможно, триумф.

— Она имела в виду каждое слово, — тихо говорит он и идет к стене рядом с лестницей, чтобы прислониться к ней. Он наклоняет ко мне голову, а затем вынимает из рукава пунцовую нитку.

— Именно так. — Мой желудок опускается ниже, когда он соглашается. — Я могу быть невероятно надоедливым.

Без предупреждения яблоко перелетает из моей руки в руку Эпонины, которая крепко сжимает его в кулаке.

— Я вижу это. — Ее голос утратил свою легкость и нежность, и теперь он звучит очень некрасиво. Действительно, очень некрасиво. — Хотя даже я не могу понять, почему Эльвира так к тебе привязалась. Я не дам тебе имени, которое ты ищешь, но — если ты сейчас же покинешь мое присутствие — я дам тебе другое: Пеннелопа Труссэ. Она — кузина и доверенное лицо Бабетты, и она приведет вас туда, куда вам нужно.

Пеннелопа Труссэ. Я запомнила это имя и — ради Эльвиры — заставила себя сделать глубокий, успокаивающий вдох и еще раз