Я слишком долго мечтала - Мишель Бюсси

И рыдает взахлеб.

Мама… мама… мама…

Ноэ услышал мамин крик. Потом мама взлетела, словно мяч, посланный вверх слишком сильной рукой, потом рухнула на траву и теперь лежит там, не двигаясь, не поднимаясь, как будто заснула. Или как сломанная игрушка.

Ноэ горько плачет.

Ему хочется, чтобы мама проснулась.

Хочется, чтобы маме не было больно.

Хочется, чтобы мама с ним поговорила.

* * *

– Папа! – кричит Этан.

И хохочет взахлеб.

Папа… папа… папа…

Этан бежит к папе, Ноэ за ним, приотстав.

И тут раздаются сирены – машины полиции и жандармерии, сверкая проблесковыми огнями, врываются на улицу Освобождения, прежде чем близнецы успевают добежать до середины лужайки. Полицейские окружают дом в тот миг, когда мальчишки кидаются к сидящим в траве родителям, прижимаются к ним, забираются к ним на колени, накидываются на них, пачкая слезами и соплями.

Папа… мама… мама… мама… папа… папа…

Лора еще не отошла от шока. Ей запомнилось только одно: в тот момент, когда она потянулась к звонку, две сильные руки приподняли ее, и она не успела нажать на кнопку. Небо встало дыбом, она отлетела в сторону, на траву, и вдруг обнаружила себя в объятиях мужа. Самый удачный борцовский прием в его карьере!

* * *

Полицейские тщательно обследуют запертую дверь, наглухо закрытые ставни. Подъезжают другие фургоны, из них выскакивают люди с какими-то сложными приборами – такими пользуются спецбригады при угрозе террористического взрыва.

Валентин облегченно вздыхает.

– Мне позвонил твой отец, в полной панике, и объяснил, в чем дело. Фальшивое сообщение, якобы от твоей матери, дом этого Илиана Ривьера, западня… К счастью, мы как раз патрулировали к северу от Сержи. И хотя ты у нас чемпионка ралли, я, наверно, перекрыл твой рекорд скорости. Когда я тебя увидел перед этой дверью, то сделал рывок и схватил тебя. Как раз вовремя!

Гордый своим подвигом, он нахлобучивает форменное кепи на Ноэ, взлохмачивает волосы Этана и снова крепко обнимает их мать.

– Ты мой дорогой рыцарь! – шепчет Лора. – Вот видишь, я хорошо сделала, что настояла на своем. Я чувствовала, что поступаю правильно.

Эксперты изучают место происшествия, оттеснив посторонних на безопасное расстояние. Полицейские в защитных комбинезонах осторожно обследуют стены. Изнутри явственно доносятся удары в наглухо закрытые ставни.

– Правильно – в чем?

– В том, что вышла замуж за жандарма! Если ты спасешь меня еще два-три раза, думаю, даже папа растает и скажет тебе спасибо.

Валентин показывает ей язык и снова целует. Этан стаскивает с Ноэ отцовское кепи, едва не оторвав брату голову. Валентин отбирает у него свой головной убор и велит близнецам поиграть где-нибудь подальше. Мальчишки послушно отбегают в сторону, а их отец под взглядами коллег спешит принять вид, достойный героя.

Потом он протягивает Лоре свой мобильник, чтобы она могла успокоить отца. Ее пальцы дрожат.

Все хорошо. Все в порядке.

Одному из спецов удается вырезать отверстие в ставне, и полицейские осторожно снимают его с петель. За стеклом появляются лица Натали и Шарлотты. Живых.

А за спинами спецназовцев радостно прыгают два маленьких мальчика.

– Баба! Баба баба баба!

Потерпите, мои дорогие, скоро бабуля познакомит вас с вашей тетушкой!

Лора приникает головой к плечу мужа.

Все хорошо, папа! Все очень хорошо!

– НАТИ —

Палата 117.

Илиан лежит на кровати, неподвижный. Немой.

Я сижу рядом. Многословная. Взбудораженная. Слова, так долго скрываемые, изливаются неудержимым потоком.

– Я люблю тебя, Ил. И никогда не переставала любить. Не знаю, слышишь ли ты меня, – медсестры уверяют, что слышишь, просто не можешь ответить. Даже легким кивком. Я попросила их выйти. И они поняли. Попросила Лору следить, чтобы никто не входил, чтобы нас хоть на несколько минут оставили в палате одних. А потом придут все остальные.

Ил не отвечает. И все-таки он меня слышит.

– Какой же я была дурой, Ил, какой дурой… все эти годы! Соблюдать наш договор, да это же просто безумие! Сможешь ты когда-нибудь простить меня? Ты, наверно, каждый день проклинал мое молчание, как я проклинала твое, но клянусь тебе, да, клянусь чем хочешь, что я никогда не переставала тебя любить.

Не было дня, чтобы я не думала о тебе. И не было дня, чтобы я не думала о Шарлотте. Хотя не знала ее имени и ни разу не видела лица. Задолго до того как Шарлотта стала оживлять прошлое, превращать «случайности во встречи» по Элюару, мне все напоминало о вас: детский смех в школьном дворе, голос гитары, вырвавшийся из двери кафе, самолет, взлетевший где-то вдали. Вы стали парой моих фантомов. Пугающих фантомов, которые в первые годы заставляли меня плакать, видеть кошмары и во сне, и наяву, бессонными ночами. Со временем я их приручила, могу тебе в этом признаться. Я была не так уж несчастна все эти годы. Жила в семье, любимая своими дочками, сперва маленькими, потом подростками – и очаровательными, и строптивыми; любимая человеком, способным обожать меня за двоих и страдать за двоих, способного все простить. И когда, несмотря на это, меня пронзало страшное ощущение, что я прохожу мимо своей настоящей жизни, появлялись вы, два моих обожаемых фантома, и я говорила с вами в тишине моей спальни, в долгих прогулках по берегу реки, во время стоянок самолета, в отелях, похожих один на другой, в разных концах света. Я говорила с вами, как сегодня говорю с тобой, – не ожидая никакого ответа.

Ил не реагирует, когда я сжимаю его руку. Ил не двигается, когда я наклоняюсь к нему.

– И все же, Ил, все же… как бы я хотела, чтобы ты сегодня мне ответил! Был ли ты счастлив? Была ли радостной твоя жизнь? Ты уже знаешь, уже понял, что я познакомилась с Шарлоттой. Ты ее воспитал, Илиан! Воспитал за двоих! Это самый прекрасный фантом во Вселенной! Да, мне известно, что вы расстались в ссоре, но будь спокоен, она вернется, вернется очень скоро, через несколько минут, и разделит с тобой сюрприз, который не пропустит ни за что на свете, сюрприз, который никто на свете не захочет пропустить.

Я придвигаюсь к нему вплотную. Мои губы почти касаются его губ.

– Ты устал, Ил, я вижу, что устал, твои веки смыкаются, но ты борешься со сном. И, значит, слышишь меня. Я не стану тебе мешать – спи, у нас впереди есть еще время, столько времени, гораздо больше, чем за все эти годы. Я дам тебе поспать, чтобы ты отдохнул. Нужно, чтобы ты был в форме, когда проснешься через несколько минут. Ради обещанного сюрприза.