Сглаз - Томас Олд Хьювелт

Конечно, усталость взяла над ней верх, и Гризельда в изнеможении уснула, но этим дело не кончилось. С каждым вдохом вонь протухшего мяса наполняла ее легкие и проникал в поры тела Гризельды.

И она не увидела ведьму, которая возникла около кровати.

Гризельда лишь что-то пробормотала во сне, когда ее единственная подруга дала ей то, чего она столь страстно желала в течение долгих лет.

А ведь Катерина дала ей развернутый ответ. Ведьма наклонилась к спящей женщине, и широко распахнутые глаза впились в лицо Гризельды. Но хозяйка мясной лавки не сумела проснуться: она заворочалась, обливаясь потом, и уткнулась носом в подушку.

Сейчас она находилась в самом худшем из своих кошмаров, где звучал некий женский голос. Но это были не слова, сказанные вслух, и даже не какой-то мертвый язык. Катерина безмолвно общалась с Гризельдой и исповедовалась перед ней. Та слушала ее, как крыса в клетке, внимающая болтовне дрессировщика, но не способная ничего понимать…

Катерина поведала ей о мире и о том, что значит быть изгнанной из него, об обмане и о выборе, который ты делаешь во имя любви. И она говорила о том, как тебя разрушает необходимость принести в жертву своего родного ребенка – в обмен на жизнь другого, который столь же дорог тебе.

Когда Гризельда очнулась и села на кровати, сквозь занавеску уже просачивался серый рассвет. Ночью она скинула одеяло на пол и теперь с отвращением созерцала свое рыхлое тело воскового цвета – не любимое другими и ею самой. Гризельда уже позабыла, что такое – сделать выбор во имя любви.

Теперь ею владел мощнейший инстинкт самосохранения.

На улице слышался говор людей, собравшихся на городской площади, и Гризельде пришла в голову занятная мысль. Наверняка она сможет спасти себя, принеся в жертву Катерине своего Джейдона…

Хозяйка мясной лавки оказалась весьма бестолковой.

– Нам крышка, – произнес Уоррен Кастильо, вернувшись в штаб-квартиру.

Грим кивнул, не в силах посмотреть в глаза другу.

У Кастильо был голос перепуганного ребенка, который зовет свою мать ночью, пробудившись от кошмара. Грим пожертвовал бы своей правой почкой, если бы это помогло создать для него и Уоррена иллюзию безопасности. Да хоть прямую кишку, если потребуется.

– Уоррен, я ценю то, что ты вернулся, но если ты хочешь быть сейчас рядом с женой, я тебя пойму.

Уоррен с трудом сдерживал эмоции, но постарался собраться.

– Нет, я остаюсь. Мы нужны Блэк Спринг.

И тогда Грим сделал то, что было совершенно не в его духе, то, чего не мог представить себе ни при каких обстоятельствах. Он крепко обнял Уоррена. Неуклюжий жест, но он придал силы им обоим. Учитывая все обстоятельства, а в особенности кромешную тьму, Уоррен сказал правду. Их шансы пережить апокалипсис были практически равны нулю.

Лихорадочно пытаясь придумать план действий, он ощущал, будто его мозг пронзали шрапнелью.

Неожиданно в его голове прозвучал вопрос Берта Делароза.

«Чего от вас добивается проклятая ведьма?»

Конечно же, отмщения, подумал Грим.

В СГЛАЗ не имелось никакого чрезвычайного плана на случай Судного Дня – ведь никто из них попросту не понимал, как станут развиваться события. Едва заходила речь о том, что однажды надо будет эвакуировать население Блэк Спринг, сотрудники СГЛАЗ тут же впадали в уныние.

Грим сжал губы. Этот путь не для них, будь он проклят.

Он немедленно отправил Клэр Хаммер разыскивать электрика Эдди Мак-Конроя, дабы выяснить причины аварии. Увы, вскоре стало ясно, что Блэк Спринг отрезан от остального мира именно благодаря ведьмовству, будь оно неладно.

Водопровод и телефонные линии тоже не работали. Как и газоснабжение.

Конец был близок.

К девяти часам вечера Роберт Грим убедился в том, что Блэк Спринг отбросило в семнадцатый век, и это повергло его в такой шок, что он не мог четко осмысливать последствия катастрофы.

А если ее глаза откроются и она начнет произносить заклинания, то мы сразу умрем.

Соберись! Думай о хорошем. Думай о детях. Черт!

Грим сцепил пальцы на затылке и хрустнул суставами.

– О’кей. Нам нужна подмога. Другого способа нет. Вест-Пойнт.

Клэр с жаром возразила ему:

– Роберт, нельзя принимать такое решение без Колтона Мэзерса…

– А куда он провалился, этот Колтон Мэзерс? – рявкнул Грим и посмотрел на высокий лоб Клэр, который всегда сбивал его с толку.

Клэр так туго стянула волосы на затылке, что, казалось, еще немного, и кожа на ее лице лопнет и начнет слезать с черепа, и Клэр придется зашивать.

– Старикан куда-то сгинул! Значит, теперь я здесь главный!

Клэр отпрянула. Грим едва сдержал желание сдернуть эластичную ленту с ее волос, чтобы растянутая кожа не разъехалась в стороны. Он отвернулся от Клэр, подвинул поближе кемпинговый фонарь и уставился на старенький коротковолновый радиоприемник. Попытался включить его негнущимися пальцами.

Мертвая тишина, во всех диапазонах.

Подошла Люси Эверетт со спутниковым телефоном в руке.

– Не могу ни с кем соединиться, Роберт…

– Давай сюда!

Он выхватил телефон.

– Это же спутник! Он не имеет никакого отношения к местным сетям связи!

Грим набрал номер на клавиатуре телефона, посмотрел на экран и в ярости швырнул аппарат в угол. Колючая проволока, подумал он, пытаясь успокоиться, но его сознание взбунтовалось.

Ведьма угрожает им.

Катерина – паранормальная бомба с часовым механизмом.

– Роберт, остынь! – взмолилась Клэр.

Грим взглянул на ее лоб и – о, чудо! – сумел удержаться от истошного вопля.

Марти Келлер совсем расклеился. После того как вернулся Уоррен с ворохом плохих новостей, мальчишка взбесился. Он кидался на стену, дико размахивал руками и брыкался. Люси и Грим тщетно пытались усмирить бедолагу.

Из его рта потоком неслись ругательства и невнятные возгласы. Когда Марти удалось чуть-чуть прийти в себя, он извинился перед ними хриплым шепотом.

Марти признался коллегам, что боится темноты, поскольку у него от этого начинается клаустрофобия. Но Грим догадался, что о самом главном Марти умолчал.

Он страшился смерти, разгуливающей по улицам города.

Сейчас Марти сидел на полу, привалившись к стене, с фонарем MagLite в одной руке и полупустой бутылкой теплой водки Smirnoff – в другой.

– Нам надо прибить ее, пока она нас не стерла в порошок, – заявил Марти.

У парня уже язык заплетался.

– И каким образом? – раздраженно буркнул Грим.