Лазурные берега - Сара Ларк

Медицина была бессильна против такого состояния. Врачи, однако, рекомендовали сменить место и климат, это иногда могло творить чудеса. Виктор серьезно задумался над тем, чтобы уехать с Деирдре в Англию — однако именно сейчас он был настолько занят, что не мог себе позволить взять отпуск на несколько месяцев. При этом он с удовольствием покинул бы Сан-Доминго. Его практика процветала, что радовало, однако другие обязанности, напротив, весьма отягощали. Опять начались покушения с применением яда — и пособники Макандаля снова приблизились к Новому Бриссаку. Последняя плантация, хозяев которой отправили на тот свет, находилась всего в трех часах езды от плантации Дюфренов. Там домашние рабы нашли своих хозяев мертвыми в постели. В последнее время это случалось все чаще — плантаторы становились жертвами собственных мер предосторожности. За это время многие из них перестали разрешать своим слугам ночевать в доме и умирали одни и в страшных мучениях. Во время последнего визита в поместье Новый Бриссак жандармы попросили Виктора поговорить с пожилым врачом из Мирбале, чтобы обменяться с ним опытом. Доктор Леру гостил на соседней плантации, принадлежавшей погибшим, и вынужден был констатировать смерть. В городе, где он жил, также уже были случаи смертельных отравлений. Врач был очень опечален этим и посему искал возможность обменяться опытом с коллегами.

— Нам нужно искоренить это зло, — заявил доктор Леру, когда Виктор посетил его, — и выяснить, что это за яд, с помощью которого Макандаль убивает людей. Давайте прислушаемся к тому, что говорят вокруг. А разве не существует книг? Дело Ля Вуазен при дворе французского короля — его ведь детально изучили. Может, и мы найдем какие-нибудь зацепки? Я ведь не знаю, какая обстановка сложилась в вашем городе, однако у нас существует довольно много подозрительных лекарей, к которым обращаются люди, которые не могут или не хотят оплатить услуги врача.

— Лекарей? — недовольно переспросил Виктор. — Скорее всего, это производители ангелов![38]

— На Ямайке их называют баарм мадда, — заметила Деирдре.

В соответствии с пожеланием Виктора она сопровождала его во время беседы с доктором Леру, а после многочасовой поездки верхом стала гораздо оживленнее. И вообще, в последнее время она начала потихоньку приходить в себя. И в этом была заслуга Амали. Служанка разозлилась после того, как стала свидетелем вспышки гнева Деирдре. Молодой врач дал своей жене успокоительное и попросил Амали уложить ее в постель. Амали же, однако, сочла, что тут, напротив, нужна основательная встряска. Она сразу же набросилась на Деирдре, как только та вошла в свою спальню.

— Ты отругала мужа, потому что он не успел купить тебе твоего любовника? — укоризненно спросила Амали. — При этом нужно благодарить богов, что ему это не удалось! Боже мой, Деирдре, что бы ты делала, если бы этот тип стал рабом в твоем доме?

— Я просто очень беспокоюсь за него, — прошептала Деирдре. Она имела жалкий вид, ее волосы свисали, а лицо опухло от слез. — На море… когда он был с пиратами… Я тогда была больна от страха, Амали, ты же знаешь, а теперь…

— Теперь ты можешь радоваться, потому что о нем уже не надо беспокоиться! — произнесла Амали. Она ожесточилась и уже не сочувствовала своей подруге и хозяйке. — Цезарю больше не угрожает опасность, разве что он попытается сбежать, а с таким парнем, как он, ни в чем нельзя быть уверенным. Но если там хорошая охрана, на этой плантации… Боже мой, Деде, если его продали вместе с рабами, скованными цепью, тогда надсмотрщики знают, что им надо внимательно за ним следить. В любом случае на плантации с ним ничего не случится…

— Ничего не случится? — переспросила Деирдре. Она больше не всхлипывала, опиум постепенно оказывал свое действие, однако слезы все еще текли по щекам. — Его же, наверное, будут бить. А эта работа на полях…

— Тогда его дела обстоят точно так же, как и у остальных рабов на плантации! — невозмутимо перебила ее Амали. — Здесь, в Сан-Доминго, ему лучше, чем на Ямайке! У него будут выходные по воскресеньям и в праздничные дни. Если он будет вести себя хорошо, он сможет жениться, завести детей… он сможет вести абсолютно нормальную жизнь. Ладно, он мечтал не об этом. Но какой чернокожий сам выбирает себе судьбу? А Цезарь, кроме всего прочего, сам во всем виноват! Он мог бы вместе с Бонни держать лавку в порту и жить на свободе. Вместо этого он навлек огромную опасность и на нее, и на себя. Они чуть не погибли. Бонни мне все рассказала. Разбойничий поход, во время которого их взяли в плен, был его идеей. Цезарь настоял на этом против воли старшего помощника и капитана. А теперь он должен нести за это ответственность. Так что забудь его, миссис! Твой доктор лучше в десять раз!

Виктор вырос в глазах Амали еще больше, с тех пор как выкупил Бонни и Намелок.

Когда Деирдре поразмыслила и немного успокоилась, она, конечно, признала, что ее служанка права. Виктор намного превосходил Цезаря. Он был дружелюбным, ответственным и не таким уж плохим любовником, если, конечно, не сравнивать его с огненным ураганом, каким был ее большой чернокожий. Таким образом, женщина старалась больше не думать о своих сумасшедших похождениях, и ее страх за Цезаря в конце концов стал слабее. Потому что и в этом Амали, конечно, была права: в поселении рабов на плантации он не был счастлив, однако же находился там вне опасности.

Так что Деирдре стала снова возвращаться в этот мир, а поездка верхом к доктору Леру — плантация, на которой он гостил, находилась приблизительно в тридцати милях южнее поместья Дюфренов — была для этого хорошим началом. Сейчас женщина довольно оживленно рассказывала о знакомстве своей матери с чернокожими врачевательницами. Нора многому научилась у баарм мадда, однако никогда не интересовалась ядами.

— Вы думаете, что эти женщины рассказали бы вашей матери об этом, если бы что-нибудь знали? — взволнованно спросил доктор Леру.

Деирдре кивнула:

— Конечно, они ей доверяют. И о Макандале они никогда ничего не слышали. И, кроме того, они не такие подлые и мстительные. Большинство из них считают себя своего рода… ну, как бы священницами. Прежде всего те, которые родились в Африке. Зачастую это женщины-обеа.

— Они поклоняются культу вуду, — объяснил Виктор своему коллеге, который вопросительно смотрел на его жену. — То же самое говорят о Макандале…

Между тем о бунтовщике из Сан-Доминго ходили самые разные слухи. Между прочим, рассказывали, что он колдун и шаман, который сверхъестественным образом приобретает власть над людьми. Виктор не верил ни единому слову, однако он все же никогда не присутствовал ни на одной церемонии вуду или обеа. Деирдре знала, что ее мать воспринимала все это намного серьезнее.

Доктор Леру улыбнулся.

— Ваша мать, наверное, очень интересная женщина, — заметил он. — Нам действительно следует проконсультироваться с ней. Если нам двоим не удастся продвинуться в нашем расследовании.

После этого разговора Виктор из всех сил старался завязать знакомство со всеми целителями, знахарями и повитухами, которые занимались своим ремеслом в Кап-Франсе. Он делал это безо всякого удовольствия. Виктор презирал этих людей, которые в свою очередь относились к нему без особой симпатии. Они скорее симпатизировали Макандалю. Одна из них, красивая мулатка, которая была намного моложе, чем большинство женщин, занимавшихся этим ремеслом, рассмеялась Виктору прямо в лицо, когда он спросил ее о ядовитых растениях острова Эспаньола.