Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

«Ах, я подумаю о них потом», — решила Скарлетт и,затолкав эту мысль в чулан своей памяти, захлопнула за ней дверь.

Солнце совсем зашло и лес вокруг потемнел, когда Скарлеттдостигла того места, где дорога над Палаточным городком делала петлю. Когдасолнце скрылось и сгустились сумерки, в воздухе появился пронизывающий холод; втемном лесу завыл леденящий ветер, затрещали голые сучья, зашелестела засохшая листва.Скарлетт никогда еще не бывала так поздно на улице одна, ей было не по себе ихотелось поскорее очутиться дома.

Большого Сэма что-то не было видно, и Скарлетт, натянуввожжи, остановила двуколку: отсутствие Сэма беспокоило ее, она боялась, несхватили ли его янки. И тут она услышала шаги на тропинке, что вела кПалаточному городку, и с облегчением вздохнула. Уж она проберет Сэма за то, чтоон заставил ее ждать.

Но из-за поворота показался не Сэм.

Она увидела высокого белого оборванца и приземистого, похожегона гориллу, негра с мощными плечами и грудью. Скарлетт поспешно хлестнулаповодьями лошадь и выхватила пистолет. Лошадь затрусила было, но белый взмахнулрукой, и лошадь шарахнулась в сторону.

— Дамочка, — сказал он, — нет ли у васчетвертака? Очень я голоден.

— Убирайся с дороги, — возможно тверже сказалаСкарлетт. — Нет у меня денег. А ну, пошел.

Но человек решительно схватил лошадь под уздцы.

— Стаскивай ее! — крикнул он негру. — Деньгиу нее наверняка в лифе!

То, что за этим последовало, произошло стремительно, как встрашном сне. Скарлетт вскинула руку с пистолетом, но некий инстинкт подсказалей не стрелять в белого, так как можно ранить лошадь. Когда же негр, плотоядноосклабясь, подскочил к двуколке, Скарлетт выстрелила в него. Попала она или непопала, так и осталось неизвестным, ибо в следующую минуту ей сдавили руку стакою силой, что кости хрустнули и пистолет выпал у нее из пальцев.Подскочивший к экипажу негр — он стоял так близко, что она чувствовала запахнемытого тела, — схватил ее поперек туловища и стал тащить из двуколки.Свободной рукой она отчаянно пыталась отпихнуть его, расцарапать ему лицо ивдруг почувствовала большую лапищу у своего горла, раздался треск разрываемоголифа, и черная рука принялась шарить у нее по груди. От ужаса и отвращенияСкарлетт дико закричала.

— Заткни ей глотку! Да вытаскивай же ее! — крикнулбелый, и черная рука зажала Скарлетт рот. Она изо всей силы укусила ладонь, иснова закричала, и сквозь свой крик услышала, как ругнулся белый: она поняла,что в темноте на дороге появился третий человек. Черная рука соскользнула с еерта, и негр отпрыгнул, спасаясь от ринувшегося на него Большого Сэма.

— Езжайте, мисс Скарлетт! — закричал Сэм, подминаяпод себя негра, и Скарлетт, дрожа мелкой дрожью и не переставая что-товыкрикивать, схватила вожжи и кнут и огрела тем и другим лошадь. Та рванулась сместа, и Скарлетт почувствовала, как колеса проехали по чему-то мягкому,чему-то плотному. Это был тот белый, которого оглушил Сэм.

Потеряв от ужаса голову, Скарлетт стегала и стегала лошадь,которая неслась галопом, — двуколка подскакивала и раскачивалась изстороны в сторону. Несмотря на владевший Скарлетт ужас, она все же услышала,что за нею бегут, и закричала, понукая лошадь. Если это черное страшилищенастигнет ее, она тут же умрет, прежде чем он до нее дотронется.

Сзади раздался крик:

— Мисс Скарлетт, стойте!

Не придерживая лошади, она оглянулась, вся дрожа, и увидела,что Большой Сэм бежит за ней по дороге — длинные ноги его работали как поршни.Скарлетт натянула вожжи, Сэм поравнялся с нею и плюхнулся в двуколку, притиснувСкарлетт к противоположному краю своим большим телом. Лицо Большого Сэма было впоту и в крови; задыхаясь, он спросил:

— Вас не покалечили? Они вас не покалечили?

У Скарлетт не было сил даже ответить, но, заметивнаправление взгляда Сэма и то, как он быстро отвел глаза, она вдруг осознала,что лиф ее разодран до пояса, так что видны и голая грудь, и корсет. Дрожащейрукой она стянула края лифа и, опустив голову, разрыдалась.

— Дайте-ка мне вожжи, — сказал Сэм и выхватилвожжи у нее из рук. — А ну, пошла, лошадка!

Свистнул кнут, и испуганная лошадь понеслась диким галопом,грозя опрокинуть двуколку в канаву.

— Очень я надеюсь, что не убил эту черную обезьяну. Нопроверять я не стал, — с трудом переводя дух, проговорил Сэм. — Ну, аежели он вам чего повредил, мисс Скарлетт, я вернусь и добью его.

— Нет.., нет.., поедем скорее отсюда, —всхлипывая, пробормотала она.

В тот вечер Фрэнк отвел ее, тетю Питти и детей к Мелани, асам отправился куда-то с Эшли — Скарлетт казалось, что она сейчас лопнет отобиды и возмущения. Да как он мог в такой вечер отправиться на политическоесобрание! Подумаешь — политическое собрание! Уехать в тот самый вечер, когда нанее напали, когда с ней бог весть что могло случиться! Какой же онбесчувственный, какой эгоист! И вообще он отнесся ко всей этой истории свозмутительным спокойствием — стоял и смотрел, как Сэм внес ее в дом, вразодранном до пояса платье. Он даже ни разу не дернул себя за бороду, покаона, обливаясь слезами, рассказывала ему, что произошло. Он только мягкоспросил: «Лапочка, вас покалечили — или вы просто перепугались?» От бешенства ислез она не в состоянии была вымолвить ни слова, и Сэм сказал, что она простоперепугалась.

«Я так считаю, это потому, что они платье ей разорвали…» «Тымолодчина, Сэм, и я не забуду, что ты для нас сделал. Если я чем-то могу тебеотплатить…» «Да, сэр, вы можете послать меня в Тару — только побыстрее. Янки-товедь за мною охотятся».

Фрэнк и это выслушал спокойно, ни о чем не спрашивая. Вид унего был такой же, как в ту ночь, когда Тони постучался к ним в дверь: это-дечисто мужское дело, и решение надо принимать без лишних слов и эмоций.

«Иди садись в двуколку. Я велю Питеру довезти тебя доРаф-энд-Реди, ты побудешь там в лесу до утра, а потом на поезде поедешь вДжонсборо. Так оно будет безопаснее… Ну, лапочка, перестаньте же плакать. Всепрошло, и ничего с вами особенного не случилось. Мисс Питти, могу я попросить увас нюхательных солей? А ты, Мамушка, принеси-ка мисс Скарлетт бокал вина».

Тут Скарлетт снова разрыдалась — на этот раз от ярости. Онаожидала услышать слова утешения, возмущения, угрозы, мести. Она предпочла быдаже, чтобы Фрэнк накинулся на нее, сказал, что как раз об этом он ипредупреждал, — что угодно, только не это безразличие: ведь ей же грозилаопасность, а он делает вид, будто это все ерунда. Он, конечно, был мил с ней имягок, но так, словно сам в это время думал о чем-то другом, куда более важном.