Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Даже янки признавали, что это — чумное место и городок надобы снести, но никаких шагов для этого не предпринимали. Обитатели Атланты иДекейтера, которым приходилось пользоваться этой дорогой, связывавшей междусобой два города, громко выражали свое возмущение. Мужчины, проезжая мимоПалаточного городка, расстегивали кобуры пистолетов, а добропорядочные женщиныпо своей воле никогда не ездили тут даже под защитой мужчин, ибо обычно удороги валялись или сидели пьяные, сквернословили и выкрикивали оскорбления.

Пока рядом был Арчи, Скарлетт и не думала о Палаточномгородке, потому что даже самая наглая негритянка не осмелилась бы при немпосмеяться над ней. Но с тех пор как она стала ездить одна, уже случилосьнемало досадных мелких происшествий. Гулящие женщины словно старалисьперещеголять друг друга, когда она проезжала мимо. Она же ничего не моглаподелать — приходилось не обращать на них внимания, хотя внутренне она и кипелаот гнева. Даже пожаловаться соседям или родне она не могла, потому что соседизлорадно сказали бы: «А чего же еще вы ждали?» Родные же принялись бы ееувещевать, уговаривая прекратить поездки. А она вовсе не собиралась ихпрекращать.

Хвала небу, сегодня на дороге не было этих оборванок!Проезжая мимо тропы, спускавшейся к Палаточному городку, Скарлетт с отвращениемпосмотрела на скопление хижин в глубине балки, освещенных косыми лучамипредзакатного солнца. Дул холодный ветер, и до обоняния Скарлетт долетелсмешанный запах древесного дыма, жареной свинины и грязных отхожих мест. Онаотвернулась и хлестнула лошадь по спине, спеша быстрее проехать мимо ивыбраться на прямую дорогу.

Она только было вздохнула с облегчением, как сердце отиспуга переместилось у нее в горло, ибо из-за большого дуба на дороге внезапновозник огромный негр. Она, конечно, испугалась, но не потеряла голову,мгновенно остановила лошадь и выхватила пистолет Фрэнка.

— Что тебе надо? — крикнула она со всейсуровостью, на какую была способна.

Огромный негр снова нырнул за дерево, и оттуда раздалсяиспуганный голос:

— Господи, мисс Скарлетт, да не стреляйте вы в БольшогоСэма!

Большой Сэм! Скарлетт не сразу осознала, кто это. БольшойСэм, надсмотрщик из Тары, которого она последний раз видела в дни осады. Какогоже черта…

— А ну выходи, чтоб я видела, в самом ли деле ты Сэм!Он нехотя шагнул из-за своего укрытия — босоногий гигант-оборванец в холщовыхштанах и синем мундире солдата Союза, слишком коротком и узком для его могучейфигуры. Увидев, что это в самом деле Большой Сэм, Скарлетт снова сунулапистолет за обшивку и заулыбалась.

— Ох, Сэм, как приятно тебя видеть!

Он кинулся к двуколке, закатив от радости глаза, сверкаябелыми зубами, и обеими ручищами, большими, как два окорока, схватил протянутуюему руку Скарлетт. Он широко осклабился, обнажив розовый, цвета арбузной мякотиязык, и нелепо запрыгал, весь извиваясь, точно огромный английский дог. —Господи, господи, до чего же приятно видеть родного человека-то! —воскликнул он, так сжав Скарлетт руку, что казалось, у нее сейчас треснуткости. — Что же это вы стали такая злючка, мисс Скарлетт, — вчеловека пистолетом тыкаете?

— Столько злых людей развелось на свете, Сэм, что приходитсятыкать. Но ты-то что делаешь в таком поганом месте, ты же почтенный человек? Ипочему ты не пошел в город повидаться со мной?

— Господи, мисс Скарлетт, я вовсе и не живу тут, вПалаточном городке-то. Так — забрел сюда. Я бы нипочем в таком месте не сталжить. За всю свою жизнь не видал более мерзких негров. И не знал я, что вы вТланте-то — откуда ж мне знать? Я ведь думал, вы в Таре, и все хотел добратьсядомой, в Тару.

— Ты что же, с самой войны так и живешь в Атланте?

— Нет, мэм! Я в разных местах побывал! — Онвыпустил руку Скарлетт, и она с трудом распрямила пальцы, проверяя, целы ликости. — Вы хоть помните, когда мы с вами в последний раз виделись-то?

Скарлетт вспомнился жаркий день перед началом осады: они сРеттом сидели в коляске, и группа негров с Большим Сэмом во главе прошла мимоних по пыльной улице к окопам, распевая во все горло «Сойди к нам, Моисей». Онакивнула.

— Ну, так я работал, как пес: землю копал, и насыпалбрустверы, и мешки с песком заготовлял до самой той поры, как конфедераты изТланты ушли. Капитан наш — жентмун, который нами командовал, его убили, инекому было сказать Большому Сэму, чего делать-то, так что залег я в кусты илежал там. И все думал, как пробраться домой в Тару, а потом услышал: весь нашкрай вокруг Тары выжгли. Да и как мне туда добраться, не знал: очень я боялся,что патрули меня схватят, потому как никакого ведь пропуска у меня не было. Апотом пришли янки, и один ихний жентмун — он полковник был — пригляделся комне, ну и взял к себе в дом прибирать да сапоги ему чистить. Вот так-то, мэм!Ну и я, конечно, нос задрал: надо же, чтоб меня в дом взяли, как Порка, а ведья-то всего-навсего полевой работник. Вот я и сказал полковнику: «Я ведь полевойработник». А он… Чего и говорить, мисс Скарлетт, янки ничевошеньки не понимают!Он и знать не знал, в чем тут разница-то! Вот я и остался с ним и поехал с нимв Саванну, когда генерал Шерман туда двинулся, и, господи, мисс Скарлетт, вжизни не видал я такого — страсть что творилось, пока мы в Саванну шли! Уж икрали они, и жгли… И Тару они тоже сожгли, мисс Скарлетт?

— Подожгли, да мы потушили пожар.

— Ну, скажу я вам, мэм, очень я рад это слышать. Тара —мой родной дом, и я хочу вернуться туда. А как война-то кончилась, мойполковник и говорит мне: «Ты, Сэм, поедешь со мной на Север. Я тебе хорошо будуплатить». Ну, скажу я вам, мэм, мне, как всем неграм, до смерти хотелосьпосмотреть, что такое эта свобода, а потом уж и домой вернуться. Вот я иотправился на Север с полковником. Так-то, мэм. Поехали мы в Вашингтон, и вНуйорк, и в Бастон, где полковник жил. Вот так-то, мэм, стал янегр-путешественник! Там у этих янки на улицах этакая прорва лошадей и карет,мисс Скарлетт, что и не пересчитаешь! Я все боялся, что меня вот-вот переедут!

— Понравилось тебе на Севере, Сэм? Сэм поскреб голову,всю в густых мелких завитках.

— Понравилось — и не понравилось. Полковник — ончеловек страсть какой хороший и понимает нас, негров. А вот жена у него нетакая. Жена его, в первый раз как меня увидела, тут же назвала «мистером». Да, мэм,так и сказала — я чуть не грохнулся, как она это сказанула. А полковник ейсказал, чтобы она звала меня «Сэмом», ну потом так она меня и звала. А все этиянки спервоначалу все звали меня «мистер О’Хара». И предлагали посидеть с ними,будто я им ровня. Ну, а я-то ведь никогда с белыми господами не сиживал, да истарый я уже — где мне переучиваться. А они, мисс Скарлетт, ко мне — ну, точноя им ровня, а в душе-то ведь не любили меня — не любят они негров вообще. Да ипотом боялись, потому как я такой агромадный. И все про собак менярасспрашивали: как меня ими травили, да как меня били. А ведь, бог ты мой, миссСкарлетт, меня же никто никогда не бил! Вы-то знаете: мистер Джералд никогда быне позволил, чтобы кто ударил такого негра — я же дорого стою! Я рассказывалим, какая была мисс Эллин к неграм добрая и как она сидела со мной целуюнеделю, когда я воспалением легких болел, только они мне не верили. И так я,мисс Скарлетт, заскучал по мисс Эллин и по Таре, что чувствую, не могу больше,вот ночью и ушел от них и добрался в товарных вагонах до самой Тланты. А теперьежели вы купите мне билет до Тары, я, понятно, очень буду рад вернуться домой.И понятно, очень буду рад снова увидеть мисс Эллин и мистера Джералда. Хватит сменя этой свободы. Я хочу, чтобы меня кормили как надо и каждый день иговорили, что делать и чего не делать, и ухаживали за мной, ежели я заболею.Вот, к примеру, ежели у меня снова воспаление легких будет? Разве та леди-янкистала бы за мной ухаживать? Нет, мэм! «Мистером О’Хара» она меня называла, аходить за мной в жизни не стала бы. А вот мисс Эллин, она за мной будет ходить,ежели я заболею, и… Что-нибудь не так, мисс Скарлетт?