Офицер разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

объезжали, стрельба шла по городу. То ли диверсанты, то ли местные бандиты мародерствовали. Главное мы благополучно покинули город. В семи километрах довольно большая роща была, около нее я и сошел, а остальные покатили дальше. Деду я заплатил, просто один из раненых часы ему протянул и велел дальше везти, тот не отказался. Ну а я решил отлежаться. Врач правильно сказал, что через три недели я смогу нормально ходить, вот и хочу в роще отлежаться. Дорога мне сейчас противопоказана, растрясет. Меня на опушке высадили, метров пятьдесят прошел, и вот уже в тени деревьев. Тут следы пребывания людей были, похоже, какая-то часть стояла, спешно собрались и уехали. Точно спешно, командирскую четырехместную палатку забыли. А я прибрал. Дальше, найдя небольшой овраг, глубиной мне по грудь, там кустарник поискал, погуще, вот и стал нору делать, убирая землю в хранилище. Небольшой двухметровой длины ствол вниз, и пещера внутри, два на два метра, высотой полтора. Пойдет. Выбравшись, отошел подальше и выкинул землю в овраге. Вот так вернулся и забрался в нору, там оборудовал лежанку, это шкура медвежья и одеяло на нее, в углу ведро с крышкой, куда ходить, запасы пресной воды у меня были, еды тоже. Вот разделся донага, накрылся одеялом и вскоре уснул. Вымотался в дороге. Неплохая норка, да? Главное продержаться три недели, а дальше видно будет.

Обжил я эту пещерку за пару дней и вполне себе свободно тут себя чувствовал. Правда, скука довлела. Керосиновая лампа была в наличии, и бидон керосина, были бы книги, хоть так убивал время, но я такого запаса не делал, крутить пластинки на граммофоне не мог из-за мер безопасности, мало ли кто в роще может быть и услышит? Сколько там немцы переваривали наши войска в Минском котле? Вот и я слабо помню. Неделю вроде. Так что неделю я продержался, осмысливая свою жизнь, и, дальше уже сторожась, выползал из норы и загорал на солнце. Ох как мне ультрафиолета не хватало. Ногу не беспокоил, поэтому не ходил, вполне ползать мог. Да и не уходил я далеко от оврага, устраивался на траве и загорал. С питанием тоже проблем нет. Время тянулось медленно, это есть, зато свою жизнь переосмыслил.

Много что я дурного делал, самому стыдно. С магами этими, двинутыми на всю голову, это я правильно поступил. Надеюсь, след сбросил, и мы больше не увидимся. Правда, что со мной делали, не знаю, и не будет ли последствий, тоже сказать не могу. Магии нет, ну и фиг с ней. Без нее раньше жил и дальше проживу. Жаль коптера нет, вещь отличная, но ничего, главное хранилище при мне, а остальное приложится. Я тут пока в тылу нахожусь, хочу немцев пограбить, а дальше можно и к нашим. Насчет этого тоже подумаю. Война дело такое, там погибают, это под амулетами защиты я свободно воевал без страха, а сейчас он вернулся. Может, наши войска тут подождать, к сорок четвертому? Вот и это думал. Мысль, конечно, интересная, но еще подумать стоит. Вон, я уже ранен был, чудом выжил, повторять как-то не хочется. Да, меня свой на штык насадил, но это не существенно. Вот так десять дней пролетели, я уже начал ходить, разрабатывая ногу, нитки шва давно снял, как подергивать начало. Больно слегка было, но ничего, убрал. Ногу начал разрабатывать, ходил, это да, но без перегибов. В роще иногда бывали люди, один раз немцы, с десяток прошло, похоже прочесывали, искали кого-то, но я успел укрыться в убежище. Эту нору за жилище дикого животного могут принять, если увидят. Все, две недели, а я уже ходил, и пусть рана слегка давала о себе знать, вполне мог выдержать дорогу. Поэтому под утро тринадцатого июля собрался, одежда гражданская, и на велосипеде покатил к Минску. Как раз на рассвете буду на месте. Сначала разведка, а потом буду добывать, что мне пригодится по жизни, да и на войне.

А пока крутил педали, нога раненая особо не ныла, я размышлял. Все верно, маги со мной что-то сделали. Пока не знаю что, но за последнюю неделю я начал фиксировать в себе изменения. Пока физические. Обострился нюх и вкусовые рецепторы. Последнее не так и плохо, я теперь принимаю пищу с немалым удовольствием. Она хороша приготовлена. Еще я уже пять дней как фиксирую, что вижу ночью отлично, без цветов, в серой гамме, но вижу. Похоже на действие дешевого амулета ночного видения. Однако самое главное – рана, она затягивается на удивление быстро. Сейчас по виду той два месяца, и боли практически нет, а такое не может быть. Я с ранами хорошо знаком и знаю, как они заживают и сколько на это времени уходит. Черт, да что со мной сделали-то? Ладно, думаю, время покажет. А пока я лечился, отлеживался, сделал паспорт. Бланки-то остались. Снова как из Белостока, даже данные в паспорте менять не стал, те же написал. Вот так я сблизился с городом, убрал велосипед и дальше пошел пешком. Уже светало. Зевающий солдат на посту остановил, проверил паспорт и велел зайти в комендатуру, оформить аусвайс. Пообещал это сделать, а сам дальше в город. Сам Минск от боев сильно не пострадал, их тут не было, поэтому двигался свободно, за последние дни я его неплохо изучил, поэтому не плутал. Сначала на рынок, он тут работал, прикупил пирогов, молока свежего. Заодно у складов прогулялся. Кстати, теперь я покупаю только лучшие припасы. Нюх сразу показывает, где есть попорченное. Я так от некоторого товара отказался. Ну спасибо я магам за такие бонусы не скажу, но пока ничего против того, что заполучил, не имею.

До обеда разведку проводил, еще на аэродром бы скататься, выяснить, какие там самолеты, мне связной «мессер» нужен. Шел от складов как раз, когда я почувствовал чей-то взгляд на себе. Не неприятный, а знаете, какой-то узнавания и неверия. Обернувшись, я увидел десяток советских бойцов, что выполняли ремонт улицы, заделывая ямы. Как раз из кузова грузовика скидывали щебень и ровняли. Их два немца охраняли, так вот, один из пленных отвлекся, разогнувшись, и пристально смотрел на меня с неверием. Это был Студент, мой боец. Мы с ним потерялись в той ночной рукопашной, видел его только когда меня в медсанбат отправляли, да и то мельком. Не поговорить было. Особо не смущаясь, я сменил направление и направился к этой группе, с интересом разглядывая пленных и самого Студента. Тот и