Офицер разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

встретили, стали проверять бойцов, всех, в каком те состоянии, пока я на керогазе кипятил воду в чайнике для чая и нарезал хлеб с салом и разными вкусностями. Парней надо кормить, вон голодными глазами смотрят, как я творю. Потом и покормили, да чаем напоили. Состояние у парней, конечно, среднее, все голодные, кое-кого подлечить нужно было, но в принципе дорогу выдержат. Почему мы особо не торопились, так тела охраны оттащили подальше и спрятали. Поди знай, где пропала эта группа пленных. За полчаса до наступления темноты бойцы уже сворачивали сеть в компактный рулон, ко мне подошел особист. Сам я снаряжал Студента. Он мой боец. Тот, как увидел наш миномет, чуть не заплакал. А так я ему выдал винтовку Мосина, ремень с подсумками, теперь будет носить кофры с минами. Тот все еще в моем расчете. Запасов стрелкового оружия не делал, что сняли с охраны, то и имели. Ну и я пока машину добывал, пять карабинов и два пистолета собрал, поэтому половина бывших пленных была вооружена. Пистолет унтера вон у особиста. Тот же, подойдя, спросил:

– Сержант, почему не сообщили, что вам известен немецкий язык?

– Не спрашивали.

Вообще в нашей группе махновщины не было, командовал особист. Он, кстати, ранее носил форму политрука. Для особистов маскироваться под них считалось нормой. Причем тот хоть и командовал, но уточнил мои планы, как выбираться к нашим, и согласился с ними. Едем как можно дальше на машине, а потом уже пешком. Я сообщил, что знаю, что бои за Могилев уже к концу подходят, а вот Смоленское сражение начинается. Нам бы туда прорваться. А это километров триста. Это по прямой, что вряд ли мы проедем. Тут же в группе Вершинин, это фамилия особиста, разбил нас на три части, одна моя, это я со Студентом и тот боец из нашей роты, его подносчиком боеприпасов сделали, тоже мины носить будет. Потом старшина Васюков, принял командование над полутора десятком бойцов, и младший сержант Лазарев, он танкист, еще командует десятком бойцов. Ну и медики, но они отдельно.

– В опросном листе военкомата была графа по знаниям языков, там пусто. Я помню, – настырный особист все пытался выяснить, что тут не так.

– Я не заполнял его, это делал сотрудник военкомата, потом дал расписаться. Про знания языков вопроса не было.

– А ты еще что-то знаешь?

– Да, мне языки хорошо даются. Английский уже сам изучал, в школе, в военном училище, потом улучшил, неплохо говорю и письменность знаю.

– Ясно. Буду знать. Выезжаем?

– Думаю, да, уже можно.

Мы собрались, загрузились в машину и, с некоторым трудом покинув овраг, двигатель еще не прогрелся, покатили к дороге. А там уже в сторону фронта. Дорога пуста в основном была. Редкие деревенские не в счет. Я не переодевался, так и был в своей красноармейской форме. Знаете, думал, путь займет ну дня три, но мы добрались за две ночи. Причем дорога была мной разведана. Я же вчера ждал наших у места ремонтных работ, а их не было, за три часа до заката я на «мессере» полетел к передовой. Самолет немецкий, со всеми обозначениями, поэтому внимание не привлек. Добрался до передовой, нанося все на карту, украл там же где и самолет, маршрут будущего движения. Я опытный летнаб и воздушный разведчик, знаю, что делаю. Даже вернулся к полуночи, еще и посетил тайно тыловой аэродром противника и восполнил потраченные запасы топлива. К девчатам заехал, проверил, как дела, а под утро вернулся к месту засады. Тут уже повстречал наших, выспался за день и вот освободил, так что я знал, где лучше ехать. За первую ночь отмотали около ста пятидесяти километров. Было бы больше, но стремно через наплавную переправу проезжать, там охрана и регулировщики, однако проскочили, присоединились к автоколонне противника. Там в лесу постояли, день пережидали, заодно посетили разбитые позиции, а чуть в стороне брошенная автоколонна наших войск была. Мы оттуда автоприцеп забрали, более того, в машинах я два батальонных миномета нашел, забрали. В прицеп погрузили. Парни изучили что могли, немцы немало собрали, их трофейщики были, но три винтовки и карабин найти смогли. Патронами я поделился. А следующей ночью выехали к нашим, еще отмотав километров семьдесят. Тут не прямой путь был, пришлось объезжать. Да с Могилевым сближаться, объезжая его.

Причем тут стоит описать подробнее. Нет, сама дорога без проблем вышла. Просто я подумал, зачем так в тихую выезжать? Хочу заслуженную награду. Поэтому, когда проезжали стоянки войск противника, я приметил у озера палатки и роскошные авто. Я остановил машину, особист не против был, так и объяснил ему, за наградой иду, поэтому помощники не нужны. Я вырезал охрану, трех полковников уничтожил, забрав все портфели с документами и личные удостоверения, а майора-связиста связал, на закорки и понес к грузовику. Три километра пробежал, даже дыхание не сбил.

Да, мне не показалось, и силы у меня изрядно возросли. Я довольно тучную тушу майора легко нес, не напрягаясь. Что же со мной сделали-то? Бойцы охраняли майора, тот связанный и с кляпом ехал, и так добрались до своих. А выехали мы не на передовых порядках, а в тылу наших войск. Просто по засеянному полю объехали очаги обороны, тут не сплошная передовая была. Я видел в селе наших, бойцы, техника, а оказалось, что там стоял штаб двадцатого механизированного корпуса, под командованием генерала Веденеева. Тут, оказывается, наши наступали, бои за Могилев еще шли. Нас приняли хорошо. Особисты проверяли всех, причем среди них был хороший знакомый Вершинина, учились вместе. Ну со мной проблем нет, с оружием вышел, миномет ротный, документы, даже выписка из госпиталя. Отлеживался в лесу, как смог ходить, решил нагонять своих, ну и по пути освободил наших, из моей дивизии. Их шестеро было, остальные из других частей. Вполне прошло объяснение. Веденеев за майора-связиста сразу дал мне орден Красной Звезды и второй следом, это на радостях, за грузовик, спасение тяжелого вооружения и личного состава, освобождение из плена. Пленный майор такие сведения выложил, что генерал хоть так отблагодарил, немцы готовились нанести фланговый удар и строили ловушку, о чем мы теперь знали.

Хорошо, что существеннее не стал писать на награду, могло и затеряться. Более того, тот пообщался с нашим особистом, Вершининым, узнал, что я из разжалованных командиров, хотя это непроверенная информация, да уже и не проверишь, и знаете что сделал? Поставил меня командовать взводом батальонных минометов, сделав сержантом, убрав приставку «младший». Теми двумя, что