Возвращение Томаса - Юрий Никитин

Дверь простая дубовая, и хотя из толстых досок, но безшироких железных полос, металлических блях, словно монастырь в мирной сельскойместности, даже не слыхавшей о войнах и грабежах.

Их провели в калитку, Олег слышал, как тут же с неприятнымметаллическим грохотом захлопнулась за их спинами. Проход выглядит узким икоротким, впереди распахнулся мрачного вида зал, каменные ступеньки на тойстороне повели вверх.

Томас поднимался бодро, хотя время от времени крестился иблагочестиво упоминал Деву Марию. Олег помалкивал, монахи начали поглядывать нанего с подозрением. На самом верху монах прошел вперед к дальней двери,стукнул. Олег услышал негромкий голос, монах тут же распахнул дверь и жестомпригласил обоих войти.

Томас еще с порога привычно быстро оглянул помещение напредмет опасности, но в комнате нет оружия даже на стенах, всего лишь книжныешкафы вдоль стен, широкий стол, а на нем — человеческий череп, как напоминаниео бренности жизни, дескать, нужно думать о том, что ждет потом, когда останетсятолько вот такое. Еще толстая книга, но не Библия, большая чернильница и грудаперьев в высоком стакане.

У шкафа с книгами спиной к ним широкий человек в темномплаще до пола, непокрытая голова блестит серебром, жидкие пряди волос падают наплечи и спину. Он повернулся, Томас невольно вытянулся, перед ними патриарх,словно только что вышедший из библейских времен: крупнолицый, густая длиннаяборода, блистающая серебром, падает до пояса, длинные пушистые усы сливаются сбородой, нос длинный и хищный, глаза под кустистыми бровями смотрят остро, какглаза орла.

Монах поклонился.

— Отец настоятель, — сказал он почтительно, —эти двое... проехали через Топь. Брат Тиберий на всякий случай побрызгал ихсвятой водой, а брат Домиций проверил молитвой...

Настоятель отмахнулся.

— Ладно, иди-иди.

Монах исчез, настоятель пару мгновений всматривался вгостей, Томас молчал и тянулся, как перед императором, настоятель короткоуказал на лавку по ту сторону стола.

— Садитесь, садитесь. Монахи у меня усердные. Не все, ксожалению, умные... Понятно же, что вы оба не создания Тьмы. Святость этогомонастыря достаточно сильна, чтобы не допустить в его стены Врага.

Он сел, положил на столешницу крупные руки. Седые бровинапоминали Томасу снежные уступы над темными пещерами, но сейчас из этих пещерсмотрели острые живые глаза. Он перекрестился и сказал почтительно:

— Ваша святость, я — рыцарь и верный слуга ГосподаНашего, Томас Мальтон из Гисленда, рыцарь крестоносного войска, первымворвавшийся в Иерусалиме в башню Давида...

Настоятель кивнул.

— Похвально, сын мой, очень похвально. Это было великоедеяние, все его величие не рассмотреть вблизи, только потомки воздадут вамдолжное. Меня зовут отец Крыжень, я когда-то закладывал первый камень в этотмонастырь. Стены его неприступны для Врага.

— Мы уже увидели, — заверил Томас горячо. — Изеленая трава, конечно же, только благодаря животворной силе монастырских стен!

— Ты верно заметил, — одобрил настоятель, егоострые глаза впились в Олега. — А ты, сын мой...

Томас напрягся, настоятель не представляет возраст Олега, ноОлег ответил мирно:

— Меня зовут Олег. Просто Олег.

— Ты... странник?

— Да, — ответил Олег, опустив обязательное «отецмой», что настоятель, конечно же, заметил. — Просто странник.

Настоятель помолчал, всматриваясь в обоих. Томас чувствовал,что они оба прозрачны для глаз отца Крыженя, как прозрачная вода ручья, он слегкостью читает в их душах, как охотник читает следы только что пробежавшегозверя.

— Что привело вас в эти края? — спросил он.

Пока Томас рассказывал о щедром предложении короля Гаконда,Олег осматривался в келье. Явился молодой монах, принес кувшин и три глиняныхкубка. Напиток оказался прохладный, в меру сладкий и в меру терпкий, Олегощутил, как в усталое тело вливаются новые силы. Настоятель тоже отхлебнул, ноявно из вежливости, сказал коротко:

— По нашему уставу мы обходимся без ужина, но длягостей можем в особых случаях делать исключения.

— В чужой монастырь со своим уставом... — началТомас.

— Это не чужой, — прервал настоятель, — а вамлучше не ломать свои привычки, это может ослабить ваш боевой дух. Продолжайте,сын мой, продолжайте!.. Каким вы увидели болото с той стороны?

Томас продолжал рассказывать, Олег откинулся на спинкускамьи и сделал вид, что дремлет. Томас рассказывал ярко, с жаром, образно, иесли бы Олег не шел через болото с ним рядом, сейчас представил бы себе совсемдругой мир, другую местность и совсем-совсем других чудищ.

Когда Томас, захлебнувшись эмоциями, закашлялся от избыткачувств, Олег вставил мирно:

— Отец Крыжень, что собой представляет это АдовоУрочище?

— Мы его называем Язвой, — ответилнастоятель, — сперва она была вроде колодца с гнилой болотной водой. И монастырьнаш здесь совсем не для борьбы с Язвой. Это потом, когда вышла из ямы и пошла,как чума, к нам пришли за помощью. Молитвы и святая вода помогают, но мы ужеопоздали, Язва набрала силу, расползается во все стороны. Когда подступила кстенам монастыря, мы удвоили бдения, прибыл святейший брат Симон из Рима,папский прелат...

Олег огляделся:

— А где теперь, смылся?

Настоятель сказал укоризненно:

— Обижаешь, сын мой. Но тебе в твоем невежествепростительно. Он сейчас в самом сердце Язвы! Его святость столь велика, чтоЯзва ему нипочем. И все сонмы демонов его не могут тронуть, только воют икривляются в бессильной злобе.

— А че он туда пошел? — спросил Олег снова. —В карты с ними играет?

Томас пнул его под столом, настоятель ответил мирно, явнопривык разговаривать и с придурками, обиженными Богом, бесноватыми и умомтронутыми, голос звучал ласково:

— Он ищет, как загнать Язву обратно. Туда, откудапришла.

— И как?

Томас пнул сильнее, а в глазах настоятеля впервые проступилонеудовольствие.

— Любого другого Язва бы убила, — ответил онкоротко. — А еще он привез святую книгу из Ватикана! С того дня, как мыначали читать ее, Язва обходит монастырь стороной.

— Это как-то связано?

Настоятель кивнул.

— Пока святую книгу читают вслух, монастырь будетстоять нерушимо.

— Ого, — сказал Олег с уважением. — Видать,старая книга?

Настоятель посмотрел на него внимательно.

— Похоже, ты понимаешь в этом толк.