Вся моя жизнь - Джейн Фонда

Президентом выбрали Джеральда Форда, тот через месяц простил Никсону его вину и попытался возобновить финансирование правительства Тхьеу, тем самым подтвердив, что США вряд ли откажутся от сотрудничества с продажными союзниками из Южного Вьетнама и оставят Индокитай населяющим его народам. Но весной 1975 года, после десяти лет войны, Северный Вьетнам при поддержке своих сторонников на Юге занял Сайгон. Война закончилась.

В это верилось с трудом. Было радостно, что всё завершилось, и одновременно грустно смотреть телевизионные репортажи о том, как вьетнамцы, приспешники США, цеплялись за шасси вертолетов, на которых вывозили сотрудников посольства. Всё могло бы кончиться иначе. C самого начала вьетнамцы шли к нам с масличной ветвью в надежде на то, что мы поймем их, ведь мы и сами с оружием в руках отстаивали свою независимость. Сколько жизней загубили напрасно с обеих сторон! Сколько земли и лесов отравлено зря!

Я не была во Вьетнаме тридцать лет – с тех пор, как кончилась война, – и далеко не все новости о происходивших там событиях меня радовали. Авторы жесткого политического курса взяли верх над лидерами умеренного толка и, пытаясь вывести страну из хаоса, действовали деспотично, без учета мнения жителей южных городов. Тысячи бывших гражданских и военных руководителей из Сайгона попали в исправительные лагеря без права на апелляцию. Экономические реформы проводились крайне суровыми методами, потребности и чаяния жителей юга страны игнорировались. Ханойские власти насаждали централизованную экономику и социальный порядок, чуждые местным условиям, примерно с той же уверенностью в своих правах, с которой США пытались перекроить общество в Южном Вьетнаме на привычный нам западный лад, в духе урбанистической культуры потребления. Впрочем, это не оправдывало действий Америки, и, кажется, не отпугнуло ни американских туристов, которые ехали во Вьетнам отдыхать, ни американские корпорации, которые инвестировали в эту страну.

Вьетнамцы ждали, что Соединенные Штаты выполнят свои обязательства и помогут восстановить хозяйство. Вместо этого на всю страну наложили экономическое эмбарго, вьетнамские активы в Америке были заморожены, США не позволили Вьетнаму стать членом ООН. Страна отчаянно нуждалась в помощи. Без нее Южный Вьетнам терпел страшные лишения, сотни тысяч беженцев наводнили города. Северо-вьетнамским диктаторам пришлось самостоятельно – и довольно нелепыми способами – справляться с тяжелейшими проблемами. В довершение всех бед люди стали массово покидать свою родину. Этнические китайцы (гоа) в основном бежали на самодельных лодках, десятки тысяч людей утонули. Американские официальные лица заявили, что “люди в лодках” стали жертвами тотальных политических репрессий, и кризис дал повод в очередной раз сказать в оправдание войны: “Вот видите! Вам же говорили”.[72]

Какие бы беды ни обрушились на вьетнамский народ при новом коммунистическом режиме, любимый рефрен Пентагона о том, что коммунисты, получив власть, уничтожат сотни тысяч, если не миллионы, людей, на деле оказался отговоркой, позволявшей манипулировать общественным мнением, как и в 2003 году, когда заговорили об “оружии массового поражения” в Ираке.

Меня часто обвиняют в склонности идеализировать вьетнамцев. Что ж, не буду спорить. Пока шла война и они сопротивлялись военной мощи Америки, легко было поддаться такому соблазну. Миф о Давиде и Голиафе не зря актуален столько веков. Много ли вы знаете поклонников Голиафа, кроме тех, кто хотел что-то от него получить? Мы болеем за Давидов.

В Америке по сей день бытует мнение, что США могли бы выиграть войну, “надо было только проявить решительность”. Поэтому я не могу закончить главы о Вьетнаме, не обсудив этот вопрос.

Армия США исполнила все требования главнокомандующего ВВС Соединенных Штатов во Вьетнаме генерала Уильяма Уэстморленда и его преемника Крейтона Абрамса – бомбили Лаос и Камбоджу, чтобы отрезать “тропу Хо Ши Мина”, заминировали бухту Хайфона и устроили блокаду на море, сбросили на Вьетнам больше бомб по тоннажу, чем в Европе за всю Вторую мировую войну, разгромили Ханой и Хайфон со стратегических бомбардировщиков Б-52 и вели тотальную воздушную войну на всей территории Северного Вьетнама.

Мы могли победить в отдельных сражениях – и побеждали. Наши солдаты воевали отважно и умело, но мы не могли вы играть войну, по крайней мере, в общепринятом смысле. Конечно, можно было бы сбросить на Вьетнам атомную бомбу, и Никсон грозился это сделать. Иными словами, если нам не удавалось подчинить себе вьетнамцев, мы могли хотя бы уничтожить их. Но если такой мощной Америке ради победы пришлось бы уничтожить страну рисоводов и рыбаков, что сталось бы с душой нашей нации? Наверняка найдутся мужчины – в их числе Генри Киссинджер и Дик Чейни, – которые считают, что все эти разговоры о “душе” свидетельствуют о мягкотелости и слабости характера. Если вы согласны с ними, забудьте про душу и подумайте о более земных проблемах мирового капитализма, и вы, очевидно, найдете достаточно оснований для того, чтобы послать наших ребят на смерть. Но даже из соображений экономики не было нужды воевать до победы: еще в сороковых годах Хо Ши Мин высказывал намерения превратить Вьетнам в “рай для американского капитала и предпринимательства”. Более того, он предположил, что, если бы мы помогли его стране отвоевать независимость у Франции, возможно, нам отдали бы военно-морскую базу в заливе Камрань.

На сегодняшний день даже при “вражеской” власти Америка разместила инвестиций во Вьетнаме более чем на миллиард долларов – ценой 58 тысяч американских жизней и миллиона жителей Индокитая; торговый оборот между нашими странами достиг 6 миллиардов долларов в год, США – крупнейший рынок экспорта для Вьетнама. Осенью 2003 года министр обороны Вьетнама Фам Ван Тра был принят в Пентагоне со всеми почестями. Пока что все костяшки домино стоят. Вьетнам считается одним из самых безопасных направлений для туризма и бизнеса.

Думать надо не о том, как мы вели войну, а о том, не была ли вообще кампания США во Вьетнаме ошибочной с самого начала. Наши люди гибли во Вьетнаме не ради того, чтобы помочь вьетнамцам стать свободными, а чтобы задавить национальное движение – иначе США потеряли бы свое влияние и контроль над страной, и к тому же нам было необходимо, как выразились в Пентагоне, сохранить “репутацию надежного союзника”. Все наши ценности были поруганы. Победа бамбука в противоборстве с Б-52 символизировала надежду для всего мира.