Рука - Юз Алешковский

Но дьявольская идея так обезоруживает душу человека,бессильную преступить через сострадание, с такими аргументами обращается кнаивному и живущему в мире с душою разуму, что он вслепую бросается истовослужить Идее, трагически приняв ее низкие искушения за высокое повеление души…Вглядитесь как следует в глаза отца. Знаете, что говорит его взгляд? Знаете,Какая его мучает мысль? Он думает: если ты, палач, если ты, антисоветчиксволочной, прав, то жизнь моя, мои преступления, мои идеалы и мои страданиябыли бессмысленны, значит, я прожил жизнь зря!.. Вот что говорит его взгляд…Кивает…

Слушай, Понятьев! Ради отца Ивана Абрамыча говорю я тебе этосейчас, и ты мне верь. Кому-кому, а мне ты можешь поверить: не зря ты прожилсвою жизнь, если за минуту до смерти ты поймешь, что совсем или во многомпрожил ты ее зря, и страдания твои обретут смысл, идеалы ложныесаморазоблачатся, преступления, смею полагать, направятся к искуплению, а всеостальное в руках Творца… Ты мотай своей башкой, да не забывай сказанного,Как-никак, а все наши жизни вместе закручены в небесполезную для мира, я верю вэто, канительную круговерть истории Российской империи.

Я тебе, Понятьев, желаю человеческой кончины, потому чтоужас за человека вообще охватывает меня, когда я вспоминаю лазаретный тесовыйзаборчик и длинный синий хер, торчащий в дырке, и женщин, по очереди к немуподходящих и тыкающихся в него, согнувшись в три погибели, и отбегающих вдруг схохотом, стыдом и облегчением, бедных женщин, не ведающих, может быть, что зазабором не мужик-богатырь стоит, подбоченившись, да играючи, побиваючи всеполовые рекорды Геракла, а четверо доходяг, больных и голодных, держат на рукахживую колодину, которая никак не может извергнуть семя, несмотря на всю мощь исумасшедшее холодное желание. Слезы текут из его взъяренных глаз, когда женщиныза заборчиком слетают, как птички, с неразрешающегося сладостной победой члена,а на головы доходяг падают куски хлеба, пачки махорки, брусочки сала и замыз–ганный сахарок – гонорар несчастному самцу и его запыхавшимся ассистентам… Ятебе желаю, Понятьев, человеческой кончины…

Доброе утро, Василий Васильевич. Будите папашку. Пописатьему дайте. Оденьте. Слуг не будет… Вот и хорошо, что вы со всем справитесьсами. Я бы тоже справился. Но, думается, мой отец предпочел бы несколькосмертей одному дню из жизни Понятьева… Дело не в инвалидности, как вы изволиливыразиться… Идите и волоките его сюда. Вот-вот парад начнется. Позавтракаемслегка, а часа в три за стол сядем… Из-за погоды самолет задержался с квашенойкапустой, а так все готово. Кое-что готовится… Это – намек, но всего лишьна поросенка с гречневой кашей. Вы, я вижу, уже трястись начали. Успокойтесь ине портите мне настроние, Я – именинник. Шестьдесят лет. И трястись надо мне, ане еам. Так вы с двух шагов промажете. Идите. Слышна он уже кровать раскачивает.

…Сюда вот сажайте его. Я ящик включу. Доброе утро, Понятьев!Как спалось?.. Что снилось?..

Закидывайте, Василий Васильевич, в папашку салатики:помидор, севрюжку, омлет. Поздравляю тебя, Понятьев, с шести десятилетиемтвоей революции, твоей карьеры, твоих мелких бытовых радостей, гулева твоей,похожей на Ильича, дохлой но ряженой идеи!

Помнишь, на съемках следственного эпизода «Красная суббота»я устроил перекур, а ты сел на бревно рядом с Лениным-князем и сказал,посмотрев на колокольню Ивана Великого, на Царь-пушку и золотые радостисоборов:

– Ничего! Когда-нибудь построят здесь вместо всегоэтого дерьма мемориальный плац! Поскачут по нему за горизонт бронзовые всадникис саблями над головами, трубы каждый час будут трубить «в поход», колхозники вкарауле сменят рабочих интеллигенты – колхозников, интеллигентов – солдаты,солдат – кадровые партработники, и так до конца времен. А сбоку забьет изфонтана красная, горящая на солнце и в зареве вечного огня эмульсия. Чтобыпомнила всякая шваль кровь пролитую революционерами всех времен и народов. Наместе Успенского «стену памятных расстрелов» возведем. К ней торжественно будемставить истинных врагов народа, хулителей учения Маркса, руководителейкапиталистических стран и лидеров профсоюзов США, с особенным цинизмомглумящихся над основными положениями «Капитала». А таких гадов, как Гитлер,Муссолини, Черчилль, Франко и Рузвельт, будем привозить в клетках, показыватьпионерам и октябрятам и отдавать обратно. Все наши жертвы окупятся, вся клеветакровавым потом выйдет из времени, как в парной, стиснем мы зубы и скакнем вкоммуну! А вот здесь, на этом месте построим из булыжника «пирамиду оружияпролетариата»!

– Зачем вам коммуна, товагищ? – быстро, картаво, смастерской лукавой прищуринкой спросил князь. Был он бледен, устал, и я усердноподмигивал, чтобы не вздумал он размозжить тебе, Понятьев, голову булыжником.Реквизиторы захламили им перед съемкой всю площадь.

– Чтобы не работать. Работать за нас машины буду а мыстанем развивать в себе безграничные способности, – ответил ты. Помнишь?

– Но вы, как известно, не габотаете уже двадцать лет,сказал князь. – Вы, батенька, до агхипгедела газвили все свои способностимагодега, судьи, палача, насильника, похотливого козла, законченного пагазита,демагога, лжесвидетеля, а пользуетесь всеми социальными благами бесплатно и ещеделаете вид, что не замечаете своего существования в коммуне. Не-ха-га-шо!Очень не-ха-га-шо! Пгосто агхипелаг гедонизма и сибагитства завоевали себе нашиконквистадогы! Вы же конквистадог, батенька! Вы Азеф нгавственности!

– Не знаю, с кем говорю, – враждебно и злобноответил ты, – но тут диалектику знать надо, а ты только картавить умеешь,артист хуев! – урочья природа в тебе тогда заговорила. – Я миллионамилюдей руковожу, полстраны тяну в коммуну, в ответе за все, жизнь, можносказать, кладу на общее дело, так что ж, не прокормит меня, что ли, народ, неоденет и не обует?

– Оденем. Обуем, накогмим. Бушлат, башмаки, когка хлебавсем будет, – сказал князь. – Вы сами лишили себя свободы: диалектика,судагь! ..

Вы, Василий Васильевич, не забывайте кормить папашку.Кофейку налейте.

Помнишь, Понятьев, тот разговор с Лениным?., Не помнишь.Точнее: вы, коммунисты, умеете забывать все, мешающее продвигаться впередсквозь бурелом времени. Ваше дело махать по сторонам топориками, прорубатьдорогу в чаще и жрать в голодном бездуховном пути члены и души себе подобных.Ваше дело – тупо нести над собой самый лукавый в истории человечества лозунг:«Да здравствует коммунизм – светлое будущее всего человечества!» и не видетьего изнаночного содержания, сформулированного для самого себя отцом советскойпартийной уразеологии – Дьяволом. «Коммунизм – это каннибализм сегодня!Каннибализм – это коммунизм завтра!»

Пейте кофеек, пейте. Вы тогда сказали князю, что вас, каккоммуниста, от него отличает полное подчинение своей воли и совести стремлениюк Цели, что так называемую личность вы приносите как жертву на алтарь общегодела и благодарите партию и Сталина за трагическую возможность сделать это,благодарите за ПОНИМАНИЕ этого.