Закон Единорога - Владимир Свержин

– Чем обязан вашему присутствию? – сквозь зубы процедил он.

Папский легат остановился в пяти шагах от Раймунда и разразился гневной тирадой.

– Граф! Пора наконец объявить, друг вы или враг, покровитель еретиков или нет. Если вы не расположены к ереси, разите ее в сердце, ибо она, как язва, пожрет все ваши домены! Если вы привержены еще святому престолу – немедленно удалите из армии и земель своих всех еретиков! – пронзительным фальцетом завершил он.

– Удалить? – нехорошим голосом переспросил граф, сдерживающий себя с большим трудом. – Катар или католик, что мне за дело! Лишь бы он был предан и храбр в бою. Изгнать еретиков в этот час – значит подставить свою шею под меч Симона де Монфора. Дайте мне окончить войну, и я сделаю для церкви все, что могу, – граф небрежно махнул рукой. – Ступайте!

Петр гордо выпрямился.

– Эти обещания я слышал много раз. Своей нерешительностью, граф, вы погубили себя в глазах святой церкви и всего христианского мира. Я обвиняю вас в прямой защите ереси! – буквально взвизгнул он.

– Вздор! – заорал граф. – Я терплю ее, и только! Но все слова здесь уже были излишни. Колесо истории вертелось вовсю, перемалывая под своим ободом людские судьбы. Де Кастельно, в экстазе прикрыв глаза, вещал давно заготовленную речь. Все мы, замерев, слушали его слова.

– Теперь, граф, я объявляю тебя клятвопреступником и беззаконником, гнев Божий да разразится над тобой. Я отлучаю тебя от церкви. На всех землях твоих отныне интердикт. С этого дня ты враг Бога и людей, и тот, кто свергнет тебя, поступит справедливо, очистив престол, опозоренный еретиком!

– Повесить негодяя! – закричал в бешенстве Рай-мунд Тулузский.

– Именем святого посланничества моего, которое меня осеняет, я запрещаю всякому поднять руку на помазанника Господа! – с неожиданной силой промолвил Петр де Кастельно и вышел из залы. Все были настолько поражены происшедшим, что никто и не подумал двинуться с места.

– Лис! – толкнул я своего напарника. – Действуем очень быстро! Бери Сэнди и двигайся за святым отцом. Глаз с него не спускай. Не дай Бог с ним что-то случится! При малейшей попытке нападения на этого сумасшедшего легата нападающих локализовать. Но так, чтобы кто-то из них остался жив. Крути его, верти, хочешь – в узел завязывай, но он должен признаться перед Петром де Кастельно, что подослан Аббатом Аббатов.

– Понял! – Лис дернулся, чтобы уйти.

– Стой, я не договорил, – продолжал я быстро шептать ему. – Дальше хватай пастыря Божьего и волоки к холму, помнишь, тот, что виден от южных ворот. Там еще старая разрушенная бастида. В разва линах засядешь и будешь ждать меня. Да! Вот еще! По дороге внуши этому фанатику, что ему следует вернуться в Рим и заложить с потрохами его преосвященство Арнольдо папе Иннокентию III!

– Круто! – восхитился Рейнар. – Охрененный скандал выйдет!

Он рванулся к выходу и исчез из глаз. В зале между тем нарастало возбуждение, раздавались возмущенные крики, проклятия.

– Что происходит? – недоуменно вертя головой, жалобно спросила Лаура, хватая меня за руку.

– Война, девочка моя… – просто ответил я. На длинных черных ресницах принцессы Арагонской повисли слезы.

– Это я виновата! – всхлипнула она. – Мы должны были ехать вчера!

– Не кори себя, люди не властны изменить судьбу. – Я взял ее за плечи и обнял, не смущаясь присутствием толпы, которой, впрочем, не было до нас никакого дела…

– Но ты не оставишь меня? – заглядывая мне в глаза, с отчаянием в голосе спросила Лаура. Я только вздохнул.

– Значит, ты сейчас отправишься воевать с Мон-фором? – с ужасом произнесла она.

– Нет-нет, не сейчас, – обнадежил я свою возлюбленную. – Мы едем в Барселону. Но предварительно мне нужно завершить здесь кое – какие дела.

Я обернулся. Как и ожидалось, кузен моей принцессы уже был рядом. Сейчас он никак не походил на хлыщеватого певца доблестей нашей «бабушки», и вся куртуазность слетела с него, как шелуха, перед лицом настоящей опасности.

– Граф де Уэска, – обратился я к молодому человеку. – Я поручаю вашим заботам самое дорогое, что есть у меня на этом свете. Излишне говорить вам, чтобы вы берегли свою сестру. Прошу вас о другом – не ищите сейчас рыцарской славы. Она найдет вас сама… Нынче мы должны вернуться в Арагон, чтобы призвать армию короля, вашего дяди, на помощь Тулузе.

– Можете положиться на меня, мессир, – коротко ответил юноша.

– Собирайте своих рыцарей. Сейчас я должен уехать. Инельгердис расскажет вам, где нам надлежит встретиться.

Я поцеловал Лауру и, положив руку на плечо своей сестре, отошел с ней в сторону. – Инельга, – глядя ей в глаза, спросил я, – сколько с тобой рыцарей?

– Шестеро, – не задумываясь, ответила девушка. – У каждого есть оруженосец.

– Прекрасно, – я на секунду задумался. – Вот что. Мне нужна твоя помощь.

– Ну ты же знаешь… – укоризненно взглянула она на меня. Я кивнул.

– Выбери самого надежного из своих рыцарей. Сейчас я напишу послание Меркадье; его войско должно стоять где-то около границы. Пусть твой посланник шарахается от собственной тени и прячется по кустам как заяц – главное, чтобы он доставил письмо как можно скорее.

– Хорошо, – кивнула Инельга. – Поедет Стар-линг, он ловок и осторожен.

– Это тот, что был в бою под Нейвуром? – вспомнил я. – Хороший воин.

– Да. А остальные? – тревожно спросила моя сестра.

– Не волнуйся, – невесело усмехнулся я. – Им тоже скучать не придется. Впрочем, как и нам. Прикажи им собираться, их ждет дальняя дорога.

– Куда? – коротко спросила Инельгердис.

– В Рим. Они будут сопровождать папского легата, – пояснил я.

– А я? – в серых глазах юной воительницы читался упрямый вопрос. Я тяжело вздохнул.

– Придется тебе вновь сменить платье на кольчугу. Я бы охотно отправил тебя домой, но сейчас это не представляется возможным. Поедешь с нами в Арагон…

– Вальдар! – неожиданно перебила меня сестра. – Я все хотела сказать тебе… Мерлин отправил меня сюда, чтобы я передала его слова. Нам с тобой следует отправиться в Монсегюр!

– Монсегюр? – я отрицательно покачал головой. – Не сейчас. Сначала в Арагон.

– Но он сказал, что это дело, не терпящее отлагательств! – умоляюще воскликнула Инельга, хватая меня за руку.

– Плевать! – вскричал я, вырываясь. – У меня сейчас есть лишь одно дело, не терпящее отлагательств, – доставить Лауру к отцу!

– Но это наше предназначение!

– Меня уже тошнит от магии и предназначений! – подводя ладонь к горлу, откровенно высказался я ошарашенной Инельге. – Все! Хватит! Я пошел писать письмо де Меркадье!

Мы с Лисом стояли у полуразрушенной стены, поросшей плющом и колючим кустарником, и восхищенно наблюдали восход солнца над Гаронной.