Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма - Игорь Морозов

• смерть куклы и сломанная кукла: «С мужиком как с куклой поступают: повертят, повертят, поломают да и бросят» [И. С. Тургенев. Однодворец Овсяников (1847)] «Сначала умирает кукла, а уж потом изображенный ею человек. ‹…› Буравков, тяжело дыша, открыв рот, смотрел на казненную куклу» [Александр Проханов. Господин Гексоген (2001)];

• кукла как нечто неистинное, фальшивое: «Существа, образующие это общество, не люди, а какие-то раскрашенные нарядные куклы» [П. А. Вяземский. Старая записная книжка (1830–1870)]; «Один из верных согласился быть „куклой“, вялым спарринг-партнером, которого экс-президент, стоя на татами, швырял бы через бедро» [Владимир Маканин. Однодневная война // «Новый мир», 2001];

• кукла как предмет интерьера: «В углу несколько кукол подле толстых лексиконов; у стенки столик с тетрадями и маленьким альбомом» [В. А. Соллогуб. Большой свет (1840)]; «Барби, разряжённая как на бал, сидела теперь на подоконнике и сверкала, а старик выделывал шкатулки на продажу и помышлял построить своей кукле дом с мебелью, освещением и маленьким японским садом» [Людмила Петрушевская. Маленькая волшебница // «Октябрь», № 1, 1996];

• кукла как подарок, дорогая игрушка: «Неделю гостила смирно, только все ездил к ней какой-то статский, тоже красивый, и дарил Верочке конфеты, и надарил ей хороших кукол, и подарил две книжки, обе с картинками» [Н. Г. Чернышевский. Что делать? (1863)]; «Рядом с офисом Тимофея – магазинчик „Сувениры“, здесь надобно купить секретарше подарок, и Андрей Николаевич выбрал глазастую куклу» [Анатолий Азольский. Лопушок // «Новый мир», № 8, 1998];

• кукла как ребенок: «Так, например, я рассказывал, что у меня в доме был пожар, что я выпрыгнул с двумя детьми из окошка (то есть с двумя куклами, которых держал в руках)» [С. Т. Аксаков. Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники (1858)]; «Кукла была настолько художественно выполнена, что в двух шагах ее нельзя было отличить от живого ребенка» [В. П. Катаев. Алмазный мой венец (1975–1977)];

• игра в куклы как социовозрастной маркер: «Совершенные дети, ни об чем понятия не имеют; им бы еще в куклы играть, а не то что замуж выходить» [А. Н. Островский. Доходное место (1857)]; «Всем было по десять, только Колывановой уже исполнилось одиннадцать, и они по обязанности своего зрелого возраста вынужденно расставались со своими куклами» [Людмила Улицкая. Ветряная оспа (1998)];

• кукла и «ложная красивость»: «Софья Павловна Тальман, улыбающаяся, напудренная и подкрашенная, похожая на большую нарядную куклу, сидела на диване с двумя сестрами подпоручика Михина» [А. И. Куприн. Поединок (1905)]; «Между тем перед ним сидела холеная, привыкшая к роскоши женщина. Одеваемая, будто кукла Барби. Правда, и предназначенная, подобно Барби, сидеть дома на почетном месте» [Семен Данилюк. Бизнес-класс (2003)];

• кукла как нечто неуклюжее и смешное: «Особенно вспоминаю одно столкновение, в котором отличился вчерашний заезжий князек, бывший вчера утром у Юлии Михайловны, в стоячих воротничках и с видом деревянной куклы» [Ф. М. Достоевский. Бесы (1871–1872)]; «Мои мужчины выглядели безжизненными манекенчиками, а женщины какими-то ходульными куклами» [Юрий Азаров. Подозреваемый (2002)];

• кукла как нечто бездушное, бесчувственное: «Десятки тысяч на еду тратят, на мебель, на убранство домов и на бездушных кукол, своих жен» [Г. П. Данилевский. Воля (1863)]; «Ее старик полковник был порядочной гадиной, обращался с ней как с бездушной куклой и вынуждал ко всяким пакостям» [Вадим Кожевников. Щит и меч. Книга вторая (1968)];

• «рождение» куклы: «Пробовали ей давать носовые платки, но она из них все свивала подобие кукол, и даже углем помечала, где быть глазам, где носу» [И. А. Гончаров. Обрыв (1869)] «Пока жених осваивал последнюю невесту, Алена деловито привязывала к Гайкиному животу, под лимонную пижаму, большую куклу» [Людмила Улицкая. Ветряная оспа (1998)];

• ребенок как кукла: «На глаза всех этих прекрасных дам я все еще был то же маленькое, неопределенное существо, которое они подчас любили ласкать и с которым им можно было играть, как с маленькой куклой» [Ф. М. Достоевский. Маленький герой (1857)]; «А дело в том, что кукла моя, счастье мое, щербатая моя мордочка похожа на него как две капли воды» [Галина Щербакова. Все это следует шить (2001)];

• кукла как нечто красивое и идеальное: «И через минуту дверь другой комнаты отворилась, и оттуда выпорхнула девочка лет пятнадцати, маленькая, как кукла, вся – выточенная, как кукла, но выточенная великим художником» [А. А. Григорьев. Один из многих (1846)] «Надька была толстой, белокурой и пушистой, как немецкая кукла» [Дарья Симонова. Легкие крылышки (2002)];

• игра в куклы как маркер девиации: «Она в куклы не любила играть, смеялась не громко и не долго, держалась чинно» [И.C. Тургенев. Дворянское гнездо (1859)]; «С младшей сестрой я играл в самодельные куклы. Однажды тетя Феня и тетя Раиса, сестры отца, сделали нам несколько кукол из тряпочек, и тетя Феня навела карандашом глаза, рот и нос. Куклы казались необыкновенными, я помню их и сейчас» [Л. Д. Троцкий. Моя жизнь (1929–1933)];

• кукла как нечто демоническое и как ругательство: «Он выглядывал и обманчиво кивал ему головою из-под каждого куста в роще, смеялся и дразнил его, воплощался в каждую куклу ребенка, гримасничая и хохоча в руках его, как злой, скверный гном» [Ф. М. Достоевский. Хозяйка (1847)]; «Эй вы, Седых, чортова кукла, идите-ка сюда и послушайте!» [Дон Аминадо. Поезд на третьем пути (1954)];

• кукла как нечто устрашающее: «Злобно глянул Мошкин на хозяйку. Она стояла у двери, прямая, широкая, с опущенными руками, спокойная, как кукла, и холодно-злая, и прямо на него смотрела неподвижными, наводящими жуть глазами» [Ф. К. Сологуб. Голодный блеск (1907)]; «Карабчиевский клянется в любви к нему, делая из него монстра и чудовищную куклу» [Василий Катанян. Прикосновение к идолам (1998)];

• кукла как нечто маленькое, незначительное, ничтожное: «Алеша очень любовался этим убранством, но странным показалось ему, что всё было в самом маленьком виде, будто для небольших кукол» [Антоний Погорельский. Черная курица (1829)]; «Тут же резвились дети, такие крошечные, что Элли глаза раскрыла от изумления: они походили на кукол» [Александр Волков. Волшебник Изумрудного города (1939)].

Илл. 126

Особняком стоят упоминания куклы как обрядового или театрального объекта, а также использования слов «кукла» и «куколка» в качестве клички или имени животного, реже человека.