Правозащитник - Артур Строгов

— Спасибо.

— Мне нравится, что ты приучаешь сына к труду, к осознанию того, что человек-бездельник — просто чужеродное и даже опасное существо для этого мира.

— Ты резко судишь о людях и о твоих родственниках… Ты стал более нелюдимым, чем раньше… По-прежнему твои принципы важнее, чем люди… и даже родственники.

— Нет ничего важнее моей миссии. Она — источник моего вдохновения и сил в этой жизни.

— Иногда я думаю о том, каким бы ты стал, если бы не тот случай…

— Превратился бы в бесполезное существо, мерно проедающее свое состояние как прожорливая гусеница, которая даже не задумывается о съеденных зеленых листьях… Между прочим, если бы я не стал тем, кто я есть, то не встретил бы Лизу.

— Ты влюблен как юнец! Это на тебя не похоже! Елену даже как-то жаль…

— Не надо о ней.

— Хорошо, ты поможешь мне устроить сына в банк? На хорошее место?

— Я попробую, но только я поставлю ему жесткие условия. Он знает, что такое ответственность?

— Еще бы!

— Я поговорю с владельцами банка.

— Когда?

— В самое ближайшее время.

И Белосельский с теплотой обнял сестру.

Благотворительный ужин, о котором столько отзывалась Лиза, было решено провести в престижном ресторане «Клеманс», одним из совладельцев которого являлся Белосельский. Правда, изначально выбор Лизы пал на другое заведение, с более современным фасадом и более внушительной верандой с балконом, но Белосельский сумел переубедить девушку. Мероприятие — само по себе безобидное и невинное, и даже полное самых благих намерений и целей — тем не менее требовало тщательной подготовки. И самым главным вопросом была безопасность.

Для обсуждения деталей Самина и Виталий (последний пришел явно не в духе!) были приглашены к «патрону».

— Я хотела поговорить об Иве, — начала было Самина, но, увидев взгляд шефа, замолчала.

— Это потом, — заявил Белосельский, — поведение моей приемной дочери обсудим позднее. Этот ужин — если, конечно, вы не хотите, чтобы он оказался для нас последним, — нужно тщательно спланировать. Вопросы меню и гостей тоже оставим на потом. Вы все знаете, что мы находимся в состоянии войны с банкирами Аланьевыми, и они внимательно следят за всеми нашими передвижениями. Какой отчет по их передвижениям за неделю? Виталий, говори.

— Ничего нового нет. Они нанимали разных людей — частных детективов, которые вели слежку за Вашим лимузином. Они знают Ваш маршрут до дома и до офиса…

— Это я все знаю, — нетерпеливо перебил его Белосельский, — а есть ли данные о переговорах с наемниками?

— После Вашего последнего визита в банк Аланьев-младший звонил одной группе наемников, находящихся за границей. Личности этих наемников мы определили, некоторые из них нашлись в базе Интерпола. Но далее этого дело не пошло. Наемники границу не пересекали, данных таких нет.

— Это точно?

— Да.

— Я тоже пока не ощущаю реальной угрозы, но продолжай наблюдение, Виталий. Я тебе поручаю самый ответственный участок… В ближайшее время Аланьевы преподнесут нам сюрприз. Я так понимаю, что после отставки главы Росгвардии Аланьевы уже не будут пользоваться этими солдатами как раньше. А вот наемники — другое дело… Виталий, тогда на всякий случай будь готов отразить удар. Я к тому, что нужно две-три группы в полном вооружении.

Виталий кивнул в знак согласия.

— Самина!

Черноволосая «амазонка» заговорила твердым тоном женщины, пронизанной сознанием собственной правоты и профессионализма.

— Для нормальной организации ужина я предусмотрела шесть групп по пять человек. Я расставила их вот здесь, — и она протянула Белосельскому светящуюся панель планшета. — Мои люди будут держать под контролем все подъезды к зданию. Вот две группы прикрытия. Несмотря на то, что мы знаем список гостей, все подозрительные машины и люди будут взяты под наблюдение. В любом случае спутник нам передает информацию с опережением на 15–20 минут, этого достаточно для отступления.

— Самая уязвимая часть здания — это первый этаж, стеклянная веранда с лестницей в форме улитки, — заметил Белосельский.

— Я уже договорилась о том, чтобы в некоторых местах были поставлены особые стекла. Я уже договорилась об этом с директором ресторана.

— Кстати, ты его самого проверила?

— Да, если посмотреть его переговоры даже за месяц, то он постоянно твердит об этом ужине всем друзьям, которых зазывает чуть ли не силой. Связи с Аланьевыми или их людьми не выявлено. Компьютер проверил все звонки и проанализировал все связи.

— Все детали предусмотреть нельзя. Даже в самых лучших планах заключена ошибка.

— Я даже достала карту 40-х годов и исследовала подвал и дымоход, — заметила Самина, — все это я учла.

— Я должен еще раз осмотреть место сам. Ты же знаешь, что я иногда могу предсказать, что может произойти.

— Поняла, шеф… Далее есть план на случай внезапного нападения. Вот схема отхода.

— Главное, чтобы не пострадали приглашенные люди и те, ради кого все это делается.

— Никогда не знаешь, что может произойти, — проворчал Виталий, — у нас много врагов. Завтра во всех газетах будет объявление об ужине. Они все слетятся как светлячки на огонь.

Самина снисходительно слушала старого телохранителя, который своим видом — седой, с обвисшими усами — напоминал старого моржа.

— Во всяком случае я могу гарантировать, что даже в случае атаки у нас будут пути отхода, — решительно заявила «амазонка».

— Хорошо, — заключил Белосельский, — тогда еще раз просчитай с «Орионом» вероятность нападения. Остальное обсудим потом.

Самина по его знаку вышла. Виталий остался. Он неловко поглаживал седые усы и щурился точно от яркого света. В его взгляде светилась явная укоризна.

— Что тебя тревожит, друг мой? — спросил Белосельский самым добродушным голосом.

— Простите, шеф, что я это говорю… Мы столько лет вместе… Помните, как это я рекомендовал Вам Самину? А теперь почти все мероприятия Вы… Вы поручаете ей, а мне Вы даете лишь «скромные» задания…

— Виталий, — мягко ответил Белосельский, — я очень ценю тебя за то, что ты для меня сделал и в прошлом, и в настоящем… Ты и твой сын. Но Самина молода, кровь в ней так и кипит. Она стала незаменимой, как и ты… Это больше, чем доверие, больше, чем простая служба, как вы это называете между собой, значительнее, чем нерушимая клятва… Но у нас давно установилось особое взаимопонимание, разве не так? Потом, я поручал тебе не менее ответственные проекты — охранять мою жену Елену, мою дочь Ирину, мою сестру — тебе разве этого мало?